Самыми безобидными обитателями джунглей Туэньи казались сликолы. Внешне они были похожи на бесформенные мучнистые комочки, размером примерно с два кулака. Даже странно, как это им удавалось выживать в лесной чаще, кишмя кишащей скользкими, ползающими, прыгающими и летающими тварями, только и думающими о том, как бы сожрать друг друга. Мясникову приходил в голову единственный возможный ответ на эту загадку инопланетной природы – сликолы на вкус были омерзительны. И все, кто хотя бы раз попробовал сликола, больше не желали разнообразить ими свое меню.
А что, есть другие варианты?
Справедливо решив, что со сликолами никаких проблем не возникнет, Семен решил оставить их напоследок.
Да, тут, наверное, стоит сказать, чем занимался Семен Мясников. Если, конечно, вы сами еще не догадались.
Семен Мясников был экзозвероловом. Так официально именовалась его специальность в «Межпланетном реестре профессий, разрешенных, допустимых и одобренных». Сам же он предпочитал называть себя специалистом по отлову и доставке экзотических инопланетных животных. Именно это было написано на его визитке, украшенной голографическим изображением скалящейся муртазианской гривастой кошки. В уголок карточки был вклеен микрочип, управляющий голограммой, и, если во время переговоров звучало слово «нет», которое Семен крайне не любил, хищная кошка внезапно взрыкивала и кусала за палец того, в чьих руках находилась визитка. Человек, с которым вел переговоры Мясников, испуганно вскрикивал: Черт! Ну или что-нибудь вроде того. При этом он непременно ронял карточку. Готовый к такому повороту событий, Семен первым поднимал визитку, а то и ловил ее на лету, и с тонкой, деликатной улыбкой вновь протягивал ее несговорчивому клиенту. Как правило, этот прием срабатывал – теперь Мясников слышал только «да» в ответ на любое свое предложение, не сильно выходящее за рамки разумного.
Бизнес, которым занимался Семен, был на сто десять процентов легален. Мясников поставлял животных не частным коллекционерам и даже не зоопаркам, специализирующимся на показе экзотических тварей, а научным учреждениям, имеющим государственную лицензию. За последним Мясников следил особенно тщательно – проблемы ему были ни к чему. А между тем самые серьезные проблемы легко могли возникнуть у любого, кто не желал принимать во внимание существование многочисленных организаций и общественных объединений, строго и неусыпно следящих за соблюдением прав инопланетных животных.
Нет, Мясников тоже любил зверей. Без этого разве стал бы он заниматься своей работой? Но лично у него вызывал недоумение тот факт, что чем безобразнее и опаснее для человека было животное, тем с большим рвением бросались защищать его друзья дикой природы. Никогда не обращали внимания? А между тем это – факт!
Мясников и сам готов был почесать за ушком маленького, пушистого котенка. Но вот приласкать шейтарского саблезубого заурофаза у него желания почему-то не возникало.
Короче говоря, благодаря далеко не тщетным стараниям истых любителей природы и блюстителей ее прав, экзобиологи оказались поставлены в жесточайшие, можно даже сказать, почти невыносимые условия. Зато Семен Мясников получил постоянную, хорошо оплачиваемую работу.
Как все это было увязано? Да очень просто!
Представьте себе ситуацию: открыта новая планета, на которой существует жизнь, но разум, в человеческом понимании, еще не зародился. А может быть, и вовсе не собирается зарождаться. Но в принципе может. Собственно, почему бы и нет? Поэтому защитники всего и вся тут же заявляют о недопустимости какого-либо вмешательства в эволюционный процесс на дикой планете. В то время как ученые, понятное дело, горят желанием заняться ее изучением.
Как поступить в такой ситуации?
Самое простое и очевидное решение конфликта исследование планеты с помощью спутников и дистанционно управляемых зондов. Поначалу это срабатывает. Но в какой-то момент у ученых все равно возникает неодолимое, как зуд под лопаткой, желание потрогать все собственными ручками. Вот тут-то и появлялся Мясников со своей визиткой.
Семен имел статус дипломированного зверолова. Что подразумевало умение извлекать биологические особи из среды их обитания, не причиняя ущерба последней. Экзобиологи могли получить лицензию на отлов необходимых им животных в строго научных целях. И, более того, они имели возможность оплатить услуги профессионала.
Мясников получал список требуемых животных с приложенными к нему фотографиями. Остальное было делом техники. В принципе, Семен мог поймать и доставить в нужное место – при наличии всех соответствующих документов, разумеется, – любое животное. Правда, с некоторыми приходилось помаяться. Проблемы, как правило, возникали со слишком большими или слишком маленькими животными. Первых не просто было затащить на корабль, вторых легко потерять. Особенно запомнился Мясникову случай с динейским псевдоминотавром.
Впрочем, это совсем другая история.
А сейчас речь идет о туэньских сликолах.
Эту скользкую мелочь Семен ловил обыкновенным сачком для бабочек. Мясников нашел место, заросшее густыми травянистыми растениями, напоминающими хвощ и папоротник, неподалеку от которого, по всей видимости, находилось гнездо или нора сликолов. Достаточно было затаиться на несколько минут, чтобы один, а то и сразу два сликола начали шуркать в траве. Работа не простая, но нудная. При всей своей внешней неуклюжести, сликолы были на удивление проворными. Стоило раз промахнуться, пытаясь накрыть прыгающий мучнистый комок сачком, как он тотчас же исчезал. Как будто в землю зарывался. Или становился невидимым. Несколько раз Семен был абсолютно уверен в том, что поймал сликола. Так, нет же, сачок оказывался пуст.
На то, чтобы отловить две дюжины сликолов – именно столько было заказано, – ушло четыре с половиной часа. Музыкальное сопровождение не мешало, поскольку для такой охоты требовались лишь острое зрение и быстрая реакция.
Кинув наконец в контейнер двадцать четвертого сликола, Мясников положил музмеморик на заросший густым мхом ствол упавшего дерева для того, чтобы как следует закрыть контейнер и включить систему долговременного стазиса, да, видно, там и оставил. Больше негде.
Так оно и оказалось.
Поляну, где он сликолов ловил, Семен отыскал без труда. Музмеморик лежал во мху. Сдув налетевший с деревьев мелкий мусор, Семен, довольный, сунул в карман любимую коллекцию блюзов и, счастливый, повернул назад.
Однако по возвращении Мясникова ожидал неприятный сюрприз. Посадочного модуля на месте, где оставил его Семен, не оказалось.
Представляете?
