И вдруг "Вояджер дернулся. Илара бросило в другую сторону, и он увидел, как сработали двигатели спутника. Маленькие сопла аппарата выдали серию корректирующих импульсов, и вращение прекратилось. Навигационная система сориентировалась по звездам, и посланник человечества вновь продолжил спокойный полет через бездну космоса.
Чтобы не маячить, пилот, не мудрствуя лукаво, забрался в чашу антенны, как младенец в люльку, и там, скорчившись вокруг штыря, затаился. Конечно, укрытие его было сомнительным, но выбора не было.
Отвлекающий маневр удался. Крейсер сманеврировал в сторону удаляющегося хроноскафа и выпустил следом за ним эскадрилью небольших аппаратов-перехватчиков. Илар успел увидеть лишь начало игры в пятнашки. Потом все её участники исчезли из поля зрения. По-видимому, начались гонки под изнанкой пространства-времени.
Когда сцена опустела, Илар вдруг осознал, что наступили его последние минуты жизни. Ну, пусть часы. Закончится кислород, и он умрет. Так зачем продлять агонию. Не лучше ли открыть щиток шлема и разом покончить со всем.
Говорят, что люди, приговоренные к смерти, переживают мгновения внезапного душевного подъема: словно мотыльки, летящие на огонь, они могут испытать истинное наслаждение, лишь погибая. Твердо следуя принятому решению, Илар ощущал сейчас нечто подобное: облегчение, пусть недолгое, но утешительное и вселяющее силы.
Потом ему пришла в голову мысль, что гораздо приятнее умереть в сладких грезах. Надо только достать инъектор и уколоться. Но как его достать? Он лежит в кармане комбинезона, поверх которого надет скафандр. Да, как говорится, близок локоть да не укусишь. Близок карман да не залезешь... Постой, а почему, собственно, не залезть? Надо надуть скафандр, вытащить руку из рукава, просунуть её внутрь...
Он перекрыл клапан, стравливающий выдыхаемый воздух. Постепенно пространство внутри скафандра стало расширяться. Сделалось как-то просторно. Даже гермошлем пополз куда-то вверх. Кольца жесткости тоже расширялись, потрескивая. Сейчас скафандр лопнет как детский воздушный шар, подумал Илар, - и все будет кончено!
Уши вдруг заложило, и медленно стали втыкаться иголочки в барабанные перепонки. В точности, как тогда, при погружении на дно Эгейского моря. Как же это было давно. Словно в другой жизни.
Илар схватил левой рукой концы перчатки на правой руке и потянул. Ладонь застряла в манжете, но он протиснулся, наверное, содрав кожу до крови. Впрочем, теперь уже ничего не имело значения - только инъектор. Доза предназначалась начальнику станции, если бы его не удалось уговорить. Но применять наркотик к Стаммасу не пришлось, зато теперь порция сладкой смерти понадобилась Илару. Воистину, все, что ни делается, делается к лучшему.
Неестественно изгибаясь, он, наконец, просунул руку во внутрь, полез в карман комбинезона и достал инъектор.
Раздувшийся скафандр угрожающе трещал. Сейчас лопнет к чертям! Илар открыл клапан, и воздух с шипением устремился наружу. Резкая боль в ушах моментально исчезла. Опавшая ткань скафандра прижала руку. Но задуманному это не помешает. Илар упер ствол в бедро, палец его лег на спусковой крючок. Он последний раз взглянул на звезды.
И вдруг из тьмы космоса выплыл корабль.
Глава 15
Это было чудное видение. Илар без труда опознал в нем хроноджет типа "Авроры". В первую минуту он подумал, что это Ясон пришел к нему на помощь. Но как парень мог догадаться, что Илар отправился в 1990-й год?
Тяжелый хроноджет довольно легко сманеврировал, причалил к "Вояджеру". Вскоре открылся люк, и оттуда выглянул человек в скафандре. В золотом зеркальном стекле шлема невозможно было разглядеть лицо. Человек сделал приглашающий жест. Он бы мог, наверное, сказать что-нибудь по радио, но, скорее всего, не знал рабочих частот.
Илар отцепил карабин фала и, держась рукой за скобу, метнул его в сторону спасателя. Бросил фал, как матрос бросает швартовые. Спасатель ловко поймал конец и вновь поманил к себе. Эвакуация со спутника прошла успешно.
В тамбуре они сняли гермошлемы.
- Как?!! - изумленно вскричал Илар. - Какими судьбами?
Спасителем оказалась Елена.
Они прошли в рубку. Илар очутился в знакомой обстановке. Слишком знакомой. Он даже узнал свое кресло с царапиной на спинке. Значит, хроноджет был тем самым аппаратом, который угнала эта сумасшедшая женщина. Эта невероятная женщина! Эта прекрасная женщина!
На его сумбурные вопросы она ответила кратко.
Оказывается, она и была тем "запасным вариантом", о котором упоминал профессор Хейц.
- А как же сообщение о твоей гибели? Я же сам лично слышал...
- Вранье! Они не поймали меня. Кишка у них тонка... Сообщение было сделано, с целью запугать Сопротивление, вселить мысль о бессмысленности борьбы против кваков.
- И давно ты в Сопротивлении? Ты, может, Хейца еще раньше знала, и вы оба лишь делали вид, что не были знакомы, а?
- Нет, ТОГДА я "Немца" не знала, - ответила Елена. - А как я примкнула к организации - это отдельная история. Я расскажу её тебе как-нибудь в другой раз.
- Интересно, какое у тебя подпольное имя? - спросил Илар.
- Догадайся, - кокетливо отозвалась Елена Прекрасная.
Едва они отчалили от "Вояджера" (это был "Вояджер-1", Илар еще раз удостоверился) и стали разгоняться, как с изнанки континуума появился патрульный крейсер кваков. Кваки, по-видимому, разобрались, что их надули и вернулись, чтобы разобраться с шутником, посмевшим нарушить закрытую для полетов зону пространства-времени.
Илар, занявший свое законное место пилота, включил двигатель на полную мощность и попытался уйти от крейсера. Военный корабль кваков произвел беглый пристрелочный залп.
За иллюминатором пространство вспучилось от огня. Илар резко бросил машину в сторону и тут же, применяя хитрость, вернулся на прежнюю трассу. И вовремя, там, где они были мгновение назад, пространство распорол огненный бич. Хорошо! Но засиживаться нельзя, надо опять делать маневр уклонения. Пилот снова бросил хроноджет, теперь в другую сторону, - и обрат... нет, хрен вам, остаемся на месте. Опять угадал. Огненные бичи ударили в пустое место, куда он должен был вернуться, но не вернулся. Долго, однако, водить их за нос не удастся. Компьютерные бортстрелки быстро просчитают все возможные варианты уклонения и дадут последний смертельный залп. "Пора прощаться, моя крошка. Наша любовь была короткой, как носик твоей канарейки..." - так, вроде бы, поет нынешний кумир молодежи Гленн Желтух.
