Так они и стояли обнявшись, не отпуская друг друга, как две античные статуи, олицетворяющие любовь и близость. Константин почти прослезился, но не преминул съязвить:
— Жаль, я не Микеланджело, а то запечатлел бы вас на века… В мраморе. Звучит, а?
Александр, немного ослабив объятия с любимой, парировал, с трудом сдерживая смех:
— Завидуешь, да? Сначала со своим телом сделай что-нибудь, похудей, что ли, а потом уже замахивайся на холсты, да еще на века! Эк тебя разнесло, неспроста. Сало на мозги давит! Меньше надо потреблять калорийной пищи! Любишь ведь, вкусненького и побольше! Да и вообще, пора бы спортом заняться.
Константин сделал вид, что обиделся, и буркнул:
— Не хотите принимать меня таким, какой я есть? Ну и ладно, ну и пожалуйста. Злые вы, уйду я от вас…
Иззя-Кристина нежно высвободилась из объятий возлюбленного, подошла к Константину и ласково проговорила:
— Ладно, ладно, не расстраивайся. Мы же шутим. Шутим, понятно? На друзей не обижаются. Кто же, как не мы, тебя покритикует? И заметь — любя, только любя всем сердцем! Ну в самом деле тебе трудно, что ли побегать с утра и пробежать пару километров!
И ты туда же. Ладно, он. Но от тебя, за все сделанное для тебя…
— Хорошо, хорошо, больше не буду. В самом деле ты, лично мне нравишься какой есть! Ешь сколько хочешь и когда хочешь!
На этом торжественная часть была закончена. Начались рабочие будни. И начались не самым худшим образом. Подходящий столик нашелся невдалеке. Константин раскрыл ноутбук, включил. Из пакета достал пару упаковок с апельсиновым соком, уже готовым к употреблению, с соломинками.
— Что же, господа освоители тел! Начнем, пожалуй. Надеюсь, Александр, ты помнишь свой долг как человека науки? Что касается тебя, Кристи, ты, являясь его половинкой и боевой подругой, должна во всем следовать за ним.
Сейчас вы по очереди расскажете обо всех ощущениях, которые испытывали во время перемещения. Подробно! А запишу все это с собственными комментариями. Начнем, пожалуй, с Александра. Александр детально рассказал все, что помнил.
Как ему было холодно, как мозг был готов лопнуть, словно арбуз в микроволновке (вообще-то никто не может знать, как себя чувствует арбуз в микроволновке, но при наличии богатой фантазии и это не проблема), скрупулезно описал ощущение, будто его сознание выдергивали из черепной коробки клещами (слава богу, с применением анестезии, ибо боли никакой не было) и кусочек за кусочком переносили в другое вместилище.
Это была эмоциональная часть рассказа. Но, как верно напомнил Константин, будучи ученым, он не мог игнорировать естественнонаучную составляющую. Александр повторил описание процесса перемещения изнутри, с начала и до окончания, с привязкой каждого этапа по времени и с количественными характеристиками.
Эмоциональных определений он старался избегать, используя только сухую и понятную подготовленному человеку терминологию. За все это время он ни разу не позволил себе улыбнуться или сказать что-нибудь постороннее.
— Вот так воспринимался процесс с субъективной точки зрения, — сказал он в завершение. — В цветистых метафорах все можно выразить куда более образно, но наука не терпит красивых оберток!
— Что ж, изложенные вами сведения заслуживают самой высокой оценки. Они проливают свет на многие аспекты процесса переноса, и это поможет усовершенствовать установку в будущем. Вообще, вклад каждого из вас в общее дело науки трудно переоценить. Теперь твоя очередь, Иззя… то есть Кристи. Привыкай к новому имени — оно теперь с тобой навечно!
— Я так красиво излагать не умею… И потом, что ты имел в виду, когда сказал «навечно»? Где прежняя я, вернее, моя бывшая тушка?
— После твоего отчета мы все вместе отправимся отдать последний долг твоей многострадальной телесной оболочке, окажем, так сказать, надлежащие почести… А сейчас начинай, Иззя-Кристи. Я готов конспектировать.
— Рассказ Иззи-Кристины разительно отличался от рассказа Александра. Как и положено женщине, она была очень эмоциональна, но это обстоятельство вполне устраивало Константина, поскольку на контрасте впечатлений легче делать научные выводы.
К тому же, у женского склада ума есть некоторые преимущества, а именно — они, как правило, всегда говорят то, что думают, и излагают без задержки и пауз, что, в свою очередь, показывает ход событий в режиме реального времени, а это — немалое подспорье в оценке работы установки перемещения!
Даже столь сложный мимический комплекс, каковым является человеческое лицо, — и тот служит им подмогой! Куда уж там бедным мужчинам, причем, бедным в обоих смыслах… Кристи же ухитрилась превзойти всю прекрасную половину, описав процесс перемещения всего в нескольких словах.
— …и вообще, — сказала она как бы между прочим, — у меня сложилось такое впечатление, что само перемещение можно образно выразить, как удачную пересадку с одной бешено вращающейся карусели на другую. С первой попытки. Причем, обе карусели крутятся в разные стороны.
Александр кивнул.
— Лучше и не скажешь! Точно в десятку!
— Это в тебе говорит желание угодить любимой… но ладно, прощаю! Сказано действительно метко. Что ж, рабочая часть нашей встречи завершена, и скажу — завершена удачно. Имеем право расслабиться и немного отдохнуть.
Остался совсем маленький вопрос: что будем делать с полковником? — Будто вспомнив что-то, Константин принялся рыться в своих сумках. Извлек на свет какой-то сверток, посмотрел на друзей и загадочно улыбнулся. — Как думаете, что это?
— Сдаемся сразу! В ясновидении не были замечены ни я, ни Из… то есть Кристина.
— Хорошо. Сейчас покажу. — Константин начал неторопливо разворачивать пакет, и вскоре их взглядам предстал военный мундир с погонами полковника… но очень маленького размера, впору, пожалуй, только крысе. — Теперь поняли, для кого?
— Как тут не понять… Пойдем примерять?
— Идемте! Надо же отыграться!
Все вместе они подошли к переносной клетке. Окружили ее, сдернули покрывало и увидели спящего полковника.
— Просыпайтесь, герр оберст! Сменная форма прибыла.
Тот открыл глаза, увидел, кто к нему пожаловал, и рявкнул зло:
— Какого дьявола вам еще надо? Приходите хотя бы по одному! будьте милосердны к старому полковнику!
