Собравшись с силами, Мун села; воздух все еще с трудом проходил в измученное удушьем горло. Она стащила свою грязную маску, и в лицо ей ударил резкий ледяной ветер. Через несколько минут рядом с ними из воды вынырнуло сразу несколько Гончих, они тащили тела мертвых меров. Мун в бессильной ярости ударила кулаком по камням, тихо плача, но не о себе - о мерах.
Неподалеку она заметила вдруг какого-то человека в черном плаще и маске с рогами, похожего на некое тотемное существо. Он наблюдал за работой Гончих, потом махнул рукой, и до нее долетел его безжизненный тихий голос, заглушаемый ветром, - голос был человеческий. Первых меров уже заволокли на прибрежные скалы; блеснули ножи, и кровь залила мягкий, пушистый мех, стекая в подставленную посудину. А потом, когда изящество, радость, красота меров и сама их жизнь были уничтожены, Гончие бросили тела на берегу, словно приглашая стервятников собираться на пир.
Слезы заливали Мун глаза, не хотелось смотреть да этот ужас. Тошнота поднималась к горлу, в сердце кипела жгучая ненависть. Мун стиснула тяжелый камень, потом поднялась на колени. Рядом с ней Силки тоже рывком приподнялся и встал на ноги, опираясь на ее плечо. Мун слышала, как он что-то сказал, но не разобрала слов, хотя и без слов почувствовала ту смертельно глубокую рану, которую ему нанесли прямо в сердце, убив его лучших друзей. Силки, спотыкаясь, сделал несколько шагов вперед, по направлению к человеку в черном и собравшимся вокруг него Гончим.
- Силки... - Мун с огромным трудом тоже встала на ноги, по-прежнему сжимая в руке камень, и двинулась за ним следом.
Человек в черном даже не взглянул в их сторону.
- Остановите их. - Он равнодушно махнул рукой, и трое Гончих оторвались от стаи, чтобы преградить Силки путь. Последовал взрыв непонятных шипящих звуков, потом Мун увидела, что они дерутся. Щупальца свистели, нанося удары по головам, по перламутровым глазам, потом снова блеснул нож...
- Нет! Силки! - Она бросилась к нему. Один из охотников бросился на нее сбоку - как раз в тот момент, когда зазубренный нож вонзился в тело Силки. Она вскрикнула так, словно ножом ударили ее. Силки упал точно подкошенный. Человек в черном обернулся, услышав ее крик, и тут она изо всех сил ударила камнем напавшего на нее убийцу и сбила его с ног. На нее тут же набросились остальные; несмотря на ее отчаянное сопротивление, они повязали ее своими щупальцами по рукам и ногам, а тот, кого она ударила, поднялся, обливаясь кровью, и сорвал с нее капюшон костюма, обнажая горло. Волосы рассыпались у Мун по плечам; в них тут же запутались щупальца, оттягивающие ее голову назад.
- Остановитесь! - Кто это? Но понять она не успела - перед глазами замелькали, как в калейдоскопе, белые облака и синее небо над головой, и нож, совсем близко от ее горла...
Внезапно кто-то мощным рывком высвободил ее из смертельных объятий Гончих и рывком швырнул на землю.
- Убирайтесь! Оставьте ее! Вы что, с ума посходили, черт бы вас побрал! Тяжелые башмаки человека в черном и его широко расставленные ноги как бы отгородили ее от Гончих; она спряталась за ним, словно за деревом, защищающим ее от ураганного ветра. Потом подняла глаза выше и увидела лишь незнакомый черный силуэт на фоне пустынного каменистого берега. - ..Это ведь сивилла! Вы что, хотите, чтоб меня прокляли? Оставьте ее в покое и уберите этот нож к чертовой матери! - Он повелительным жестом отогнал их, они повиновались, а он присел возле Мун на корточки.
Она с трудом приподнялась, чувствуя бесконечную усталость; кровь теплым ручейком стекала в ложбинку у горла, где изображен был трилистник, впитывалась в воротник рубашки, текла между грудями.
Человек в черном.., мужчина, спрятавший свое лицо под маской... Она видела только, как в прорезях поблескивают его глаза; глаза были серо-зеленые. Он неуверенно потянулся рукой в перчатке к ее горлу. Она испуганно шарахнулась, но он всего лишь стер кровь, открывая взору трилистник, и вздрогнул. Потом как-то лихорадочно начал вытирать перчатку о гальку.
- Боги! Неужели я схожу с ума? - Он озирался, словно в поисках подтверждения собственной догадки. - Нет, ты не настоящая... Ты не можешь быть настоящей! Кто ты такая? - Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе; потом отпустил, мазнув перчаткой по щеке, по волосам - словно коротко погладил. - Не она... Кто же ты? - Это звучало почти как мольба.
Она поднесла руку к горлу, где боль уже обозначила глубокий порез от уха до уха и от подбородка до грудины, пытаясь скрыть от него свою рану, свой трилистник...
- Я Мун, - прошептала она, не совсем понимая, зачем называет свое имя, но благодарная за то, что у нее хватило сил это имя выговорить. - Сивилла... - Ее голос окреп. - Да, я сивилла! И я утверждаю, что ты совершил убийство.
Ты не имел права охотиться здесь. Это убийство: погибли мыслящие, разумные существа! Никто не имеет на это права! - Она старалась не смотреть на залитый кровью берег. - Это убийство, убийство!
Его глаза постепенно стали зелеными и холодными, как изумруды.
- Заткнись, черт бы тебя побрал!.. - Но почему-то он никак не мог оторвать глаз от ее лица; в глазах был мучительный вопрос. - Будь ты проклята! Что ты здесь делаешь? Как ты могла попасть сюда! Да еще во время... Ведь ты меня бросила... Я мог бы убить тебя за это! - Он покачал головой, стараясь не смотреть на нее, точно выплевывая невнятные горькие слова.
- Да! Да! Убей и меня тоже, убийца меров, убийца сивилл, трус, и будь ты проклят! - Она резким движением подставила ему свое горло. - Пролей и мою кровь - пусть она падет на тебя проклятием сивилл! - Мун своими окровавленными пальцами пыталась дотянуться до него, испачкать его своей кровью...
Но рука ее вдруг ослабела и бессильно упала вниз: она разглядела медаль, поблескивавшую поверх его черного костюма, - знак Гегемонии, ту самую медаль которую она привыкла видеть с детства... Ее рука снова поднялась и коснулась медали; человек в черном не препятствовал ей. Медленно, очень медленно она подняла глаза, понимая, что через мгновение узнает...
- Нет! - Его кулак ударил без предупреждения, и Мун снова провалилась во тьму.
Глава 31
- Здравствуйте, Миро. - Джеруша выбралась из патрульной машины, одетая в полицейскую форму и с самой лучшей своей дежурной улыбкой на устах. Ветер похлопывал ее по плечам ледяными ладонями, пытался сорвать расстегнутую куртку, распахнуть ее для своих грубоватых ласк. Черт бы побрал эту погоду! Она с трудом сохранила на лице улыбку.
- Джеруша! - Нгенет бегом спускался к ней по склону холма - со стороны мастерских; его позвали работники, увидевшие, как она причалила к берегу. Он улыбался все шире, от всей души радуясь ее приезду, и ее улыбка тоже начала понемногу теплеть. Однако она успела заметить в его глазах некое замешательство, когда предстала перед ним в форме. - Давненько мы с вами не виделись!
