Допрос закончился, и Анатолий попал в руки врачей. Ночь он провел на ложе глубокого погружения. Тестирование проходило в режиме имитации сна, Анатолий не помнил, что делал в виртуальности, в его памяти остались лишь отдельные обрывки смутных и неясных образов. Он сражается, вначале энергетическим оружием на средней дистанции, потом врукопашную, затем появились какие-то ящеры, но что с ними происходило, Анатолий не помнил, еще было что-то сексуальное…
Наутро его перевели в больничную палату-люкс, хорошенькая медсестра помогла ему скрасить первое утро на Земле. Через полчаса после того, как она ушла, в палату вошел врач, китаец средних лет с одутловатым лицом и большими залысинами. Он вежливо поклонился, уселся на край кровати и начал говорить:
— Вам очень повезло, молодой человек. Ваши кибернетические модули более месяца работали с запредельной нагрузкой и все-таки не вышли из строя. Ваш эмоциональный фильтр превысил допустимый ресурс почти в десять раз, он истощен настолько, что требует полного перепрограммирования. Никто и не думаличто наша техника способна выдерживать такие нагрузки. — Он усмехнулся. — На вашем примере защитят не одну диссертацию.
Анатолий решил сразу перейти к делу.
— Что с моими мозгами? — спросил он.
— Как ни странно, пока все в порядке. Вам всего лишь необходим длительный отдых. Никаких боевых операций, ваш куратор из СПБ сказал, что вы будете настаивать на возвращении… но…
— Но Деметра…
— Молчать! Я не слышал этого слова. Я даже переспрашивать не буду, потому что мне показалось, что вы чуть было не разгласили государственную тайну высшей категории. Я неправ?
— Ну…
— Никаких ну! Аджьянд ясно сказал, что я несу персональную ответственность за ваше душевное здоровье. Я не хочу неприятностей.
— Аджьянд — это кто?
— Ваш куратор от СПБ, он входит в штаб операции. Только не надо мне рассказывать, что это за операция, я не желаю этого знать. Операция и все.
— Что со мной?
— Все уже в порядке. Было тяжелейшее нервное истощение плюс серьезные неисправности в нескольких кибернетических узлах. Эмоциональный фильтр уже заменен, дня через два будем перепрограммировать эвристический блок. Заодно и апгрейд проведем, а то у вас софт очень старый.
— Когда все закончится, я снова буду нормальным?
— Постучите по дереву. Если не произойдет ничего неожиданного, вы будете более чем нормальным. Я посмотрел ваше досье, вы были комиссованы из-за психологических проблем, правильно?
— Правильно.
— Я проверил вашу карту личности. Я больше не вижу следов того расстройства.
— Я вылечился?!
— Наоборот, вы заболели. Когда человек заболевает раком, он обычно вылечивается от всех вирусных инфекций. Так и вы — из-за нервного истощения старые комплексы ослабли. Если правильно провести лечение, вы сможете вернуться в строй. Вы этого хотите?
— Хочу ли я этого? Вы издеваетесь? Кстати, это правда, что бойцам моего класса специально промывают мозги, чтобы они получали удовольствие от своей работы?
Психиатр ехидно хмыкнул и спросил:
— А правда, что на обойме пистолета есть специальная железячка слева, чтобы пружину оттягивать?
— Она не для того! Когда выстреливается последний патрон, она стопорит… как бы это объяснить…
— Не надо объяснять. Вы уже поняли ответ на вопрос?
— Намекаете, что удовольствие от работы — как бы побочный эффект?
— Не как бы, а побочный. Бойцы вашего класса не имеют психоблоков… Кстати, о психоблоке.
— Его выставил один из лидеров… как бы это сказать, чтобы не раскрыть тайну…
— Меня не интересует, кто его выставил, меня интересует, что этот психоблок вам запрещает.
— Отказываться от выполнения приказов одного человека. Но он уже мертв, а его соратники теперь на нашей стороне.
— Тем не менее психоблок у вас есть. Раз он не рассосался сам собой, значит, он все еще актуален. У нас есть инструкция…
— Не пускать в бой бойцов с психоблоками?
— Вот именно.
— Но почему?
— Потому что психоблоки иногда имеют недокументированные функции. И не надо делать такое лицо. В нашей науке законы пишутся кровью.
— Значит, я не смогу вернуться… ну, вы понимаете…
— До конца курса лечения — ни в коем случае.
— А сколько продлится лечение?
— Месяц, два, может, три. Поживем — увидим. И не надо делать такое лицо, боевые действия вам сейчас абсолютно противопоказаны. Да вы и сами должны понимать, у вас такое истощение… Короче говоря, пора приступать к лечению. Собирайте вещи, через полтора часа за вами прилетит самолет, отправитесь на Мальдивы, там у нас санаторий специально для таких случаев. Отдохнете, расслабитесь, наберетесь сил, а потом посмотрим, может, и получите направление на повторную медкомиссию. Но я ничего не обещаю.
— А что с Якадзуно?
— С вашим товарищем?
— Да.
— С ним все нормально. Тоже нервное истощение, но гораздо менее выраженное.
— Я могу взять его с собой?
— Этот санаторий только для бойцов класса Е.
— Его присутствие поможет мне вылечиться.
— Вы любовники?
Анатолий негодующе фыркнул.
— Я гетеросексуален. Мы просто друзья.
— Вы вместе сражались?
— Вроде того. Он спас мою жизнь, а я его.
— Понимаю. Хорошо, он полетит с вами. Если сам согласится. Но он будет с вами только до тех пор, пока ваш лечащий врач будет считать, что от его присутствия есть польза.
— Разве не вы будете меня лечить?
— Я сдаю вас Джулиану Ройсу. Очень хороший психиатр, как раз специализируется на нервном истощении у трансформированных субъектов.
— А у вас какая специальность?
— Специальность та же самая — психиатр. А специализация экспресс-диагностика. Я специализируюсь по экстренным мерам, долгое лечение — не моя сфера деятельности. Вопросы у вас есть?
Вопросов у Анатолия не было. А через два часа он и Якадзуно были уже в санатории.
Странное дело, мечта Анатолия сбылась, он получил заслуженный отдых, но это его не радовало. Сейчас его тянуло обратно, в душные джунгли Деметры, в зловещие темные коридоры подземных сооружений, в кабину «Чайки», в особняк, в котором ждала Полина. Черт возьми, неужели он успел по-настоящему привязаться к этой проститутке? Воистину, человеческая душа — потемки. Особенно собственная.
Якадзуно развалился в шезлонге, в одной руке он держал стакан с чем-то алкогольным, а другой обнимал смазливую негритянку. Анатолий пристально посмотрел на него, и во взгляде друга Анатолий прочитал ту же самую затаенную тоску. Здесь, на Земле, в этом празднике жизни они были лишними. Судьба ждала их на Деметре.
