Начало положено или это конец?!
А ведь как хорошо начиналось лето! Автоматом по всем предметам была закрыта сессия, и тяжесть учебы на душе отвалилась более не нужным грузом.
«Почти хорошо! — промелькнула мысль, навевая воспоминания прошедших дней».
Далее последовал звонок от старого хрыча, с приказом явиться к его высокоблагородию, товарищу полковнику, Белову Иннокентию Полладовичу, по совместительству являющимся моим дедом, а также личным наставником на пути самосовершенствования.
Хотя как наставником, более походил он на узурпатора и тирана, в моем случае спуску мне никогда не давал, а утихомирить разошедшегося полковника, могла лишь бабуля.
А старику дай волю дорваться до бренной тушки внука, и тот истязает ее до беспамятства, не оставив и мокрого места от родной кровиночки, вечными тренировками и невозможными испытаниями, а в голове у пожилого полковника их было просто дохрена.
А сколько мать натерпелась и настрадалась от учителей, не сосчитать! Я ведь всегда ходил побитым и с синяками. Девчонки жалели, пацаны завидовали и уважали, а мать ругала старого садиста.
Ну а я? Да что я!
Меня все устраивало, хоть и было невыносимо в самом начале. А если говорить начистоту, то мучительно неприятно было лет десять назад. Сейчас все воспринималось как должное, и даже я сам хотел и жаждал продолжения таких изнуряющих тренировок, жаль только мне это не помогло, очень жаль.
Обучение, всем воинским премудростям, регулярно происходили лет с двенадцати. Обуславливал дед свое жесткое обращение со мной тем, что ему не нужен никчемный внук, а нужен сильный наследник.
Слабаки, доходяги и мямли, ему и в триста лет не сдались. И вообще, что это за мужчина, не служивший, и пороху не нюхавший? В армию не пошел, значит, отрабатывать, и вкалывать будешь передо мной. Старик, таким образом, показывал родному внуку свою любовь и заботу.
Односложные ответы примера: «Что еще не время в армию, учеба ведь», старым пердуном не принимались.
Впрочем ладно! Не будем ворошить прошлое, и сочтем все шуткой.
Дед если и является домашним тираном, то уже лично моим, он лет десять назад сложил свои полномочия, и в ранге полковника вышел успешно на пенсию.
Всех своих внуков старик любил, он и меня любил, но по-свойски, с присущей ему «заботой» военного человека.
К чему это? Потому что, именно с его звонка и того дня, началась моя история, которая и привела меня сюда.
А ведь, прошла всего неделя, а может больше. А столько всего случилось! Уууууф, закачаешься!
— А я в свою очередь вот здесь! — рявкнул я.
Очередной взгляд, на ровные круглые стены «тюрьмы». А над головой в метрах трех, навис обрушенный каменный свод.
Наручный проводник разбит вдребезги, очнулся я всего минут десять назад, и состояние моё пока без изменений.
Все та же отвратная рана на плече и бедре, руку и ногу не чувствую, хороший мне подарочек «организовали» напоследок эти твари.
— Сломаны! — констатировал в голос я диагноз.
Осматривая руку и ногу, а также сделав тщетные попытки ними пошевелить.
Увы, безрезультатно.
— Слава Богу, не просто так сдохну. Хоть кого-то умудрился спасти. Карму почистил перед смертью.
Настроение, как и самочувствие, полный отстой. Жить осталось не долго, силы кончались с каждой секундой. Кровь медленно, но верно покидала бренное тело, через открытые раны.
— А еще чёртов откат, — вспомнил и скривился, до него совсем немного.
Я с глупой улыбкой смотрел на все происходящее, не предпринимая никаких попыток хоть как-то помочь собственному организму в исцелении, просто не мог ничего сделать, да и поздно уже.
И кинул взгляд на валявшийся рядом ромбовидный камень.
— Это ты меня получается спас, от превращения в лепешку? Или не ты? Других вариантов, дружище, у меня просто нет. Да и думать нет сил об этом, — обратился я к драгоценному камушку.
Сегодняшних потрясений мне хватило с головой, лет на сто вперед.
Хотите, верьте, а хотите, нет. Страха смерти не было, старик меня давно отучил бояться смерти, и беспокоило это меня в последнюю очередь.
От себя я сделал все возможное. Девушку спас, и еще парочку человек в придачу.
— Честь мне и хвала! Не вижу красной дорожки и фанфар, или каравая с солью хоть дайте! Нет? Жлобы! Подавитесь тогда им! Медальку может тогда? Эго хоть потешу! Ах, точно! Я ведь млять подыхаю, и нахожусь, в прямом смысле в сраной дыре, в жопе мира! — заорал я. — Ладно, вернемся к нашим баранам — это что за «хреновина»?
Вот уже несколько минут, мой взгляд был прикован к зияющей дыре или «воронке», а может миниатюрной бездне? Черт ее знает! Назвать можно по-разному. В паре метров от меня, точно по центру моей «камеры». В диаметре составляла два-три метра и ничего не видно дальше. Там и конца нет, а ведь куда дальше? И так дно пробил, и чудом жив остался. Пока еще остался.
— Будь проклят этот храм чертов! — заорал я, и не расчитав сил закашлялся кровью.
От крика, в какой-то степени, мне легче стало, но лишь малость.
— Я тоже хорош, предполагал, что силен. Хоть и по меркам человека. Ага. Кукиш тебе! Держи прямо в хлебало. Ни черта подобного. Знатно меня носом повозили, как нашкодившего кота по дерьму. На-ка, Палаша, выкуси родной. Но есть и оправдания. Противников было много, и все они были странные. Очень, сука, странные! — вспомнил я своих оппонентов. — Но я ведь, всем наподдал? Наподдал! Почти. Пал смертью храброго, в данный момент истеричного идиота. Дед бы со стыда умер, если бы увидел как я тут истерю. Но сука, жалею об одном. Жаль, не удавил МакКея изначально. Надо было все-таки пнуть эту гниду напоследок. А ведь говорила бабуля. Не рыпайся Палаша, но нет, решил отдохнуть, и отдохну. Вечным сном, что называется, — истерически рассмеялся я.
Гогочу над самим собой, а звук эхом раздавался всюду.
— Соберись, тряпка! — мысленно дал себе я затрещину. — Оставить нервы! Совсем раскис! Чуть-чуть! Ей богу, совсем чуть-чуть! Перед смертью можно. Ха-ха! Как там в этой народной мудрости? Тихо шифером шурша, едет крыша не спеша. Шиза? А шиза? Докатился. Сам с собой уже разговариваю. Но раз пошла такая пьянка, то стоит продолжить, терять нечего.
Вновь едкие воспоминания всплыли в голове, от чего та заболела сильнее прежнего.
— Ау? Шиза? Ты тут? Молчишь? Молчи тогда проклятая! А я продолжу, если позволишь!
Нахлынувшие мысли, вновь заставили окунуться размышлениями в прошедшую неделю. В ней все было замечательно. Кроме этого злополучного дня.
И на миг, я замер, потому как услышал шепот. Точнее слышал я его на протяжении нескольких минут. Но сейчас отчетливее.
Совсем тихий голос, и как мне казалось, доносился именно из этой миниатюрной бездны-воронки, или «хреновины», как окрестил я ее. Или я с ума сошел? Ни черта не соображаю!
Но именно это и было самим завораживающим, как бы странно это не звучало. Тихий шепот, как мне показалось, немного грустный и меланхоличный.
«Да. Голос, похож на женский. Точно! — хотя сознание уже полностью смазалось, и я лишь пытался слушать, а может, это было у меня в голове всего-навсего».
Голосок зазывал, манил, и вновь звал. Как мать зовет свое дитя, которое успело набедокурить, и разреветься на всю песочницу, тем самым взбаламутив всех детей по округе.
Голос все болтал, не унимаясь, заботливо, после с частичкой мольбы. А взгляд мой так и был прикован к мистическому темному мареву, покрытое легкой серой дымкой, и выглядело оно таким загадочным, таким манящим!
Но обо всем этом следует рассказать с самого начала. Время есть, хоть и совсем немного!
И я продолжал говорить, окунаясь в воспоминания прошедшей недели.
Глава 1. Пути полковничьи неисповедимы!
Стоило покинуть пенаты родного универа, как тихо завибрировал наручный телефон. Столь родное и любимое имя, и в то же время заставляющее скривиться до зубного скрежета.
