эти дни моего побега, всё еще не вижу. С ним на плечах я бы убежал не дальше десятка шагов. Один я смог. Смог убежать в первый день от облавы полиции, во второй смог обвести вокруг пальца регулярную армию. Смог выжить. И, если собаки потеряют след в болотах и меня не найдут или если не окоченею ночью, то завтра смогу добраться до побережья…
Перебинтованная рука саднила, стреляя болью при каждом сердцебиении, а я пытался отвлечься, глядя на яркий полумесяц сквозь крону дуба, на нижней ветке которого я расположился, и тихо напевая веселую песенку*, которую напевали хмельные бородатые ирландцы:
— Хо-хо, болото-то,
Болото в той долине, о!
Хо-хо, болото-то,
Болото в той долине, о!..
— Не спи, замерзнешь! — окликнул меня знакомый голос, когда я только-только начал проваливаться в сон. Открыв глаза, я увидел, что я стою на знакомой поляне, освещаемой закатом, а передо мной, улыбаясь на все тридцать два белоснежных, крупных зуба, стоит Беленус, опершись руками о серебристый меч. — Ну, как тебя встретило твое королевство?..
*The Rattling' Bog — Ирландская народная застольная песня-игра. https://youtu.be/K2uTXdb-GYQ
— Беленус? — не сказать, что я был особо удивлён, но голос всё же выдал мое волнение.
— А кого бы ты хотел увидеть? — усмешка на лице бога стала шире. — Сам бог солнца собственной персоной. Или не рад меня видеть? — полуголый бог атлетического сложения дернул головой, откинув пшеничного цвета волосы, развевающиеся под легким бризом, за плечи.
Неожиданная смена обстановки с почти боевой на умиротворённо спокойную, избавление от боли в руке и тепло летнего заката вместо удушливого запаха стынущего болота, наконец выбили меня из колеи.
— А-ха-ха-ха!.. — засмеялся я, сев спиной к богу и глядя на полукруг тонущего в океане солнечного диска. Копившийся стресс выплёскивался безудержным смехом и ручьями слез из глаз. В глубине души я понимал, почему, не сделать с этим ничего не мог. Или не хотел. Наконец я в относительной безопасности. Если только местный бог не решит, что я сумасшедший, и не отрубит мою смеющуюся голову своим мечом. Но Белен, всё так же улыбаясь, сейчас уже слегка жалостливо, бросил меч к стволу дуба и уселся рядом. Глядя на солнце, что всё никак не могло уйти за горизонт, он молчал. Давал мне возможность прийти в себя.
— Стало лучше? — спросил он, когда я вытер рукавом измазанного в грязи пиджака влагу с лица.
— Да, спасибо, — произнёс я в ответ. И мы снова замолчали. О чем думал Белен, я не знаю, да и не хочу. Я просто наслаждался тишиной и спокойствием, пока есть возможность. Ведь в любой момент я вернусь обратно, на ветку дуба посреди непроходимых болот, и всё начнётся заново: бегство, боль, неопределённость.
— Тот камень… Фаль, — решился я наконец начать разговор, когда понял, что солнце так и не скроется за горизонтом, а сидящий рядом бог не начнет разговор сам, — он и правда предсказывает, кто наречен стать королем?
— Ну что ты. Нет, это всего лишь один из многих точек высвобождения мирового Эфира, — произнёс бог, не отрывая взгляда голубых глаз от солнца. — и он входит в резонанс с ним. В данном случае с тобой. Я же рассказывал тебе про колодец.
— Камень — колодец? — не понял я аналогии. Да и прошлый разговор давно уже выветрился из памяти.
— Нет, колодец — ты. И такие как ты. А Фаль — всего лишь подводная река, питающая колодец. На самом деле таких точек множество по всему миру. Тот же Стоунхендж в Британии, Маннау в Шотландии, Шан-Долан во Франции, Гозек в Германии, Мурастен в Шведском королевстве, Караундж на Кавказе… всех и не упомнишь. Но они покрывают всю планету сетью. Какие-то из них целы и даже охраняются, какие-то случайно или преднамеренно разрушены.
— Если их все разрушат? — спросил я, уже понимая, что услышу.
— Подземные реки высохнут и колодцы опустеют. Эфир не сможет питать тебя, и, следовательно, искусственных иферов, которые используют адуляр.
— Но в кристаллах же останется Эфир, — возразил я, пытаясь понять логику работы Эфира.
— Останется, но надолго ли? — усмехнулся грустно Белен, но продолжил: — Таких, как ты, в мире всё меньше, и Эфира так же становится меньше. И адуляры не смогут заряжаться. Кстати, даже если ты перестанешь использовать Эфир, адулярам неоткуда будет получать мировую энергию. Они могут принимать его, только когда он преобразуется в твоем теле.
— Как же тогда зарядились под землей? — нашел я нестыковку в рассказе бога, на что он лишь хохотнул и продолжил:
— В прошлом Истинные крушили горы и возводили горы, иссушали моря, меняли русла рек. Можешь представить, куда эта высвобожденная энергия уходила?
— Подожди, — прервал я бога, ухватившись за пролетевшую на краю сознания догадку, — чудеса света, как пирамиды, или Колосс Родосский — это всё дело рук истинных?
Белен рассмеялся в голос, звонко и чисто, открыто, со слезами из глаз.
— Нет, Мэттью, некоторые вещи настолько просты, что их могут сделать и обычные люди. С трудом, долго, страдая под пятой тирана, но… люди способны на чудо. И пирамиды, и сады Семирамиды, и даже Вавилонскую башню люди строили сами. Может, где-то и помогали истинные, но точно не делали своими руками. Но мыслишь ты в правильном ключе. По всему миру, если поискать, можно найти следы, оставленные Истинными. Мегалиты, подземные города, петроглифы… Когда-то истинные правили миром.
— И что же случилось? — спросил я, услышав в последней фразе бога недоговорённость.
— Как оказалось, на троне мы ничем не отличаемся от обычных людей. Те же разногласия на пустом месте, борьба за ресурсы и влияние, интриги и зазнайство.
— И вы отдали руководство государствами обычным людям?
— Ха-ха, нет конечно! Я же говорю, мы ничем не отличаемся от людей, и жажда власти присуща нам так же, если не в большей степени. Но, у истинных есть одно преимущество — владение Эфиром. Поэтому любой спор между королями-истинными превращался в битву, любая война превращалась в катаклизм как минимум для одного из вовлечённых государств. Огромные пространства становились непригодны для жизни. Например, когда-то центральная Африка была полна жизни. Большие города у берегов полноводных рек торговали между собой. Но всё это покрылось таким слоем песка, что сейчас никто даже не поверит… Причиной же стало то, что двое братьев, оба правители своих маленьких городов на берегу одной реки не поделили женщину. И так везде… Последней каплей стала война, которая повлекла за собой всемирный потоп. Люди, которые выжили, поняли, что без нас им бы жилось
