— Мой сын и твой биологический отец — безнадежный алкоголик, — признался он.
— Тогда точно не надо, — зевнул я, культурно прикрыв рот ладошкой. — И еще одна просьба сразу — по возможности не трогать моих знакомых фарцовщиков. Мне моим девочкам нравится…
— Дарить всякое, — с ухмылкой перебил дед Юра. — Фарцовщиками у нас ОБХСС занимается, так что проси их, если возможность подвернется.
— Принесут книжку? — полюбопытствовал я.
— Принесут через пару часов, — подтвердил он.
— Ништяк! — возрадовался я.
Андропов поморщился — уже демонстративно.
— Разговариваю странно, активно внедряя жаргонизмы всех сортов, англицизмы и прочую фигню! — подтвердил я. — Прости, но ничего с этим делать не стану — мои книги написаны вполне литературным языком, имеют одобрение старших коллег, поэтому, как адепт Слова, мой любимый русский язык буду использовать как хочу — в рамках общепринятых социальных норм, само собой. Язык — он же живой, динамично развивающийся организм, и делить слова на «плохие» и «хорошие» — на мой взгляд кощунственно. Вот!
— Что ж, думаю, в этом есть логика, но постарайся сохранять речь чистой, — смирился он.
— И еще одно супер важное! — вспомнил я. — Как к начальнику КГБ у меня к тебе ни одной просьбы не будет — меньше всего я хочу, чтобы тебя из-за меня обвинили в злоупотреблении служебным положением. Жаловаться буду только на тех, кто реально гадит Родине, и измерять степень «гадливости» буду сам, в меру своей идеологической подготовки. Но, уверен, ты и без меня неплохо справляешься!
— Как-то справляюсь, — поскромничал деда Юра.
— Ну и если придумаешь, как использовать мою замечательную память на благо страны, не стесняйся предлагать — я готов! — отвесил ему пионерский салют.
— Нервничаешь, — ухмыльнулся на меня дед.
— Очень, — признался я. — Но это нормально и скоро пройдет — ты вроде не злой, а я — не идиот, чтобы Комитета Государственной Безопасности бояться — это же комитет моего государства! — поежился. — Только в лаборатории меня не закрывай, пожалуйста, до конца моих дней — у меня первая любовь в самом разгаре и куча планов на жизнь.
— А говоришь — не боишься! — улыбнулся Андропов уже нормально. — Если бы тебя был смысл «закрыть в лаборатории», это сделали бы сразу, и безо всякого участия КГБ.
— Это радует! — абсолютно правдиво выдохнул я, чувствуя, как с плеч падает немалых размеров камень.
— Если тебе от меня ничего не надо, зачем тогда приехал? Испугался? — участливо спросил деда Юра.
— Испугался — это факт! — подтвердил я. — Но это мне от начальника КГБ ничего не надо, а родной дед лишним не будет точно — у меня не так много родственников, чтобы пренебрегать еще одним. И потом — ты же офигенно интересный человек, деда, и я абсолютно уверен, что с тобой мы эти дни проведем весело! Ну и кормят тут вкусно, да еще и встроенный репетитор по английскому есть.
— Агафья Анатольевна — настоящий профессионал, — отрекомендовал он новую знакомую.
— А ты языки знаешь? — спросил я, прекрасно зная ответ.
— Время от времени пытаюсь выучить английский, но времени совершенно не хватает, — выдал он наработанную годами отмазку.
Комплексует дедушка. Но ничего, на этом-то мы тебя за жабры и возьмем!
— При помощи определенных мнемотехнических приемов можно освоить английский в приемлемые сроки, уделяя всего с полчасика в день! — подвесил я наживку.
— Боюсь, я уже староват, — попытался слиться Андропов.
— Для пожилых и разработано! — покачал я головой. — С возрастом мозг начинает функционировать немного иначе, поэтому нужно выстраивать процесс обучения по-другому, не как для всех. Давай я тебе покажу, и, если за эти три дня ты выучишь меньше сотни слов, больше я к этой теме никогда не вернусь.
— Что ж, — деда Юра снял очки и посмотрел на меня нормальным, «человеческим» взглядом, отчего мне стало приятно. Хренов манипулятор! — Давай попробуем.
Глава 5
— В телевизоре ты толще и суровее! — поделился я с дедом наблюдениями за ним же во время обеда.
Повариха накрыла нам стол и оставила наедине. Выбор блюд — специфический, хлеб — черный, еда почти не соленая — солонка на столе присутствует, поэтому не стесняюсь пользоваться — немного курочки, которую дед почти не ел, зато много овощей и огромная тарелка клюквы. Основное блюдо — постненькие, но вкусные кислые щи.
— В телевизоре у нас все толще и суровее! — улыбнулся он и смачно зажевал клюковки.
— Мне тоже кислое нравится! — загрузил я в рот клюквы поменьше и сморщился. — Но не настолько радикальное! — проглотив, сочувственно спросил. — А у тебя почки болят или диабет?
Даже не притворяюсь — это же мой дедушка, и мне грустно оттого, что у него что-то болит.
— Я в речном учился, на практике с палубы в воду упал, — поделился он грустным воспоминанием. — В октябре дело было, вот с тех пор почечный диабет. Но ты не переживай, я еще хоть куда! — совсем по-родственному приосанился и подмигнул.
Принял правила игры, получается.
— А еще что-нибудь болит? — поинтересовался я и на всякий случай пояснил. — Просто родня же, и, если я в воду падать не буду, с почками у меня проблем не будет. Глаза — мамины, так что тоже не грозит. Но вот остальное могу и от тебя унаследовать, верно? Так что рассказывай, на что внимание обращать, а что и так нормально сохранится.
— Ты уверен, что с таким любопытством до старости доживешь? — подколол меня дед с суровой миной.
— И вправду чувство юмора есть! — хохотнул я, и дед улыбкой дал понять, что шутка принята правильно. — Сильно пугаются верноподданические холуи?
— До конфузов пару раз доходило, — похвастался Андропов.
— Не переводи тему-то! — попросил я. — Спина болит?
— Я всю жизнь на сидячей работе, что от этого бывает — можешь в своих справочниках посмотреть, — раздраженно поморщился он.
Оживает мимика-то, но это не потому, что он ко мне любовью проникся, а чтобы имитировать нормальное общение. Или это тоже паранойя, и он реально "оттаивает"?
— Про Надю Рушеву рассказывали, значит? — спросил я, среагировав на «мои справочники».
— Повезло тебе, — вздохнул дед.
— В гробу я такое везение видал, — поморщился я. — Но, раз никто мне ничего не говорит, значит ее лечат. Лечат?
— Прооперировали, — кивнул Андропов. — Завтра позвонит тебе прямо сюда, — указал ложкой в направлении моей комнаты.
— Вот и замечательно! — искренно порадовался я за Надю, отложил себе клюквы в пустую тарелку и щедро посыпал сахаром. — А зубы у тебя как?
— Мои зубы — государственная тайна! — надул щеки дед.
— Серьезно?! — удивился я.
— Шучу! — пояснил дед и продемонстрировал полный рот коронок.
— Все очень плохо, — вздохнул я, покосился на клюкву в сахаре и пожал плечами. — С генетикой все равно не поспоришь! — и решительно принялся за дело. — Вот, кстати, почему из-за вонючего Гитлера у нас так плохо с генетикой? С животными и растениями отлично работает, а вот к людям применять не принято.
— Это — не моя специальность, — отмазался дед.
— Понимаю, — вздохнул я. — Мир все время усложняется и ускоряется, поэтому нужно как можно больше узких специалистов. Хорошо, что в школе нам дают полный вертикальный срез всех достижений человечества, и можно выбрать что тебе по душе!
— Нравится в школе-то? — задал Андропов НАСТОЯЩИЙ ДЕДОВСКИЙ ВОПРОС.
— Нравится! — чистосердечно признался я. — Ребята хорошие, педагоги не вредные, а еще — очень приятно приносить маме полный дневник пятерок!
— Говорят, что экстерном ты мог бы уже в институт поступить, — проявил информированность дед.
— Говорят в Москве кур доят, — отшутился я.
Андропов фыркнул, я пояснил:
— Зачем оно мне? С ровесниками хорошо, психологически комфортно, а вот с ребятами постарше будет трудно — либо лебезить перед маленьким гением станут, либо наоборот — гадить по мелочи, чтобы не зазнавался. Не хочу. Мои соученики меня искренне любят, а я стараюсь отвечать им тем же, — закончил речь довольной лыбой.
