вряд ли сразу соберут существенные силы. Они же не знают, что у нас за корабль. К тому же пошлют в начале в Хиву, на проверку, а только потом в Ашхабад.
— Значит время есть? — с облегчением просил Краснов.
— Есть конечно. Но его не на столько много чтобы расслабляться. Делаем свое дело и двигаемся дальше. — ответил я, похлопав товарища по плечу.
Сидеть без дела, в то время как соратники трудятся в поте лица – не мой выбор, а потому я решил составить компанию Шебутнову и еще паре десятков человек, что с закатом солнца отправились на местный базар. В целом Ашхабад, не смотря на стстус столицы губернии, производил странное впечатление – потрясающе красивые здания, фонтаны посреди улиц, выложенных брусчаткой, и ни одного человека. Словно по городу прошла чума или другое глобальное бедствие. Но стоило солнцу склониться к горизонту, и все поменялось.
Дороги заполнились машинами, что ехали совершенно не спеша, а между ними сновали быстрые до безрассудства мотоциклы и спортивные, явно дорогие автомобили. Наша колонна, состоящая из реквизированных в порт грузовичков и автобусов, едва успевала лавировать от лихачей, но при этом регулярно обгоняла семейные малолитражки и неспешные деловые авто.
А уж когда мы добрались до рынка… хотя к этому столпотворению это слово совершенно не подходило, как слишком тусклое и неказистое для того буйства красок и столпотворения людей, что открылось нашим глазам, стоило протиснуться на узкие улочки меж зданий.
— Я думала тут будет… не знаю, по-другому? — ошарашенно улыбаясь проговорила Ангелина, и ее можно было понять.
Многоголосый гомон торговцев, во всю глотку зазывающих новых покупателей к своим лавкам и лоткам. Расхваливающих свои товары, или до хрипоты торгующихся за смешные суммы. Горящие от азарта глаза, в попытках сбить цены в два, нет в три раза, и совершенно отсутствовавшие ценники.
— Леха, оставляю торг на тебя. — усмехнулся я, заметив, как товарищ потирает руки. — Не сможешь сбить цену в два раза – останусь разочарован.
— Пф, можешь не сомневаться, это моя стихия. — гордо ответил Шебутнов. — Сколько я могу потратить?
— Сколько жизненно необходимо для экспедиции в пару месяцев на наш экипаж. Ориентируйся на продукты долговременного хранения, специи, снасти для рыбалки и патроны. — чуть подумав ответил я.
— Ну удочки и леску в пустыне вряд ли продают, а в остальном понял. — усмехнулся Леха. — Народ, за мной. Ищите товары по списку, но без меня не покупать.
— Водители остаются с техникой, оружие не светить, но при необходимости применять разрешаю. — обратился я к отряду. — Агрессию первыми не проявлять, но спуску никому не давать. Следить чтобы никого не обокрали. Рации?
— У всех на месте. У звеньевых резонансные коммуникаторы дальнего радиуса. — тут же отчеканил Шебутнов.
— Ладно, вижу вам уже не терпится, идите. — хмыкнув махнул я рукой, отпуская товарищей, и буквально через несколько секунд мы остались с Ангелиной вдвоем. — Что хочешь присмотреть? Думаю, у нас есть пара часов, пока Леха торгуется.
— Не знаю, давай просто прогуляемся и посмотрим? — предложила Ангелина. И я, подумав немного, согласился. В конце концов, базар хоть огромен, но так я нахожусь в непосредственной близости от своих людей, которым может понадобится помощь. Хотя, будет крайне странно, если дарники смогут влипнуть в неприятности. Все же противников среди местных им не сыскать.
Оглушительный гомон толпы постепенно стал привычен, но смотреть как люди до одури торгуются за какие-то безделушки, особенно со стороны, было очень забавно. Особенно когда оба, и продавец, и покупатель, понимали, что сделка скорее всего не состоится, и торговались исключительно из азарта и желания победить в споре, в котором на самом деле не было победителей.
— Чай сладкий! Чай с грейпфрутом! — надрывался какой-то тощий мужичонка в сером от времени халате. За его спиной в небольшой лавке, стоило множество стеклянных банок, а чуть дальше, в темноте, я заметил стеллаж из коробок и двадцатилитровые бутылки, забитые этим чаем до горлышка. Но даже непрезентабельный вид не мог избавить от чарующих ароматов душистого чая.
— М-м, как пахнет. — не выдержав промурлыкала Ангелина. — Может купим немного? Не первая необходимость, но…
— Почему нет. — пожал я плечами. — Здоровья тебе и доброй торговли, уважаемый.
— И тебе здоровья и долголетия, путник. — улыбнулся мужичок, у которого во рту не хватало нескольких зубов. — Чай, восхитительный чай, аромат такой что голову на раз вскружит, восточная сказка, а не чай.
— Хороший чай, это всегда хорошо. — улыбнувшись ответил я. — Но мы же не нюхать его будем, а пить, верно? Так почему бы не налить по кружечке, со сладостями?
— О, уважаемый знает толк… — покачав сучковатым пальцем произнес мужчина. — Да только где бедному лавочнику найти время пить чай? Поверьте, уважаемый, на вкус он ничуть не хуже, чем на запах!
— Но сам ты, уважаемый, пьешь не молотый кофе. — с усмешкой заметил я, кивнув на стоящую в дальнем углу старую медную турку.
— Ох, старый я уже, не уследить за всем. — покачал лавочник головой. — Видно забыл племянник, вот же безголовый…
— Точно, безголовый. — кивнул я. — Откуда же ему головастому взяться, если и кружки стоят не чайные, а кофейные, для крепкой заварки?
— Уж больно ты глазастый, уважаемый. Ну да, поймал старика, любою кофе пить. Но чай у меня, весь базар обойди, лучше не найдешь! — гордо подбоченившись проговорил торговец. — Вот, красота ненаглядная, грейпфрутовый, под цвет волос твоих! Огненный словно восточный закат!
— А вот это спасибо, дай понюхать. — попросил я, и когда обрадованный продавец открыл банку – взял несколько чаинок, протянув их улыбнувшейся Ангелине. — Попробуй растереть их между пальцами. А теперь посмотри на подушечки.
— Розовый? — с удивлением проговорила девушка.
— Краска, скорее всего безвредный пищевой краситель, плюс усилитель запаха и вкуса. Ничего особенно криминального. — ответил я, пожав плечами. — Что скажешь, уважаемый? Сам чай красишь, или тебе такой уже с базы поставляют?
— Ай, иди отсюда, прохожий! — замахал на меня руками торговец. — Не хочешь ничего покупать, так иди своей дорогой!
— Эх, что-то сказки поубавилось. — пробормотала Ангелина, когда мы отошли от лотка любителя кофе.
— Что поделать, видишь, он сам свой
