Глава 4
* * *
В разгромленный наркомат Вождь хотел даже приехать ранним утром сам, решив на месте лично ознакомиться с произошедшим. Известие о смерти Лекаря, которого он приказал задержать, навешать на него статей и сроков для большей сговорчивости, как-то очень сильно расстроило Вождя.
Такой звонок из наркомата верному Поскребышеву просто ударил по голове Вождя наотмашь, выбив все остальные важные мысли о судьбах огромной страны. Заставил переживать и ругать подчиненных балбесов.
— Нельзя никому доверить простого дела! Сказано же было — забрать и посадить в камеру до дальнейших распоряжений! Что за идиоты окружают меня всегда! — негодует товарищ Сталин.
Вот известие о смерти послушного наркома «Ежовые рукавицы» его совсем не расстроило почему-то.
Наверно, потому что тот уже предварительно списан в расход, как официальный зачинщик репрессий.
Но, подумав и успокоившись, Вождь решил все же дождаться будущего наркома. Нет смысла пороть горячку и появляться перед своим народом слишком взволнованным такими известиями.
Что случилось — то уже случилось и исправить теперь ничего нельзя.
Узнав о странной смерти Лекаря, Вождь на самом деле здорово расстроился. Ведь он серьезно собрался уже в следующие недели полностью забыть о постоянных ревматических симптомах в ногах. Лекарь своим лечением смог снять самые сильные боли, однако, суставы все равно ноют время от времени, реагируя даже на изменение московской погоды.
— Эх, еще бы несколько сеансов… — тоскливо задумывается товарищ Сталин.
Вождь очень хотел избавиться от от болезненных ощущений именно в ближайшее время и теперь почему-то чувствует себя обманутым. Ведь нужный человек не мог никуда деться от его твердой воли, а теперь лежит на полу в наркомате, пробитый десятком пуль навылет.
Как ответственно лично доложил Поскребышеву выживший заместитель «железного наркома».
Он сразу же отправил, еще в час ночи, Поскребышева звонить в Тбилиси Лаврентию, чтобы тот летел первым самолетом в столицу. Это шутка юмора такая вышла, понятно, что лететь будущему наркому придется сразу же, как только он поймет, по чьему поручению ему звонят…
Ну, как лететь сразу же, сначала нужно организовать самолет и летчиков, чтобы приехать на аэродром к уже прогретым двигателям воздушного судна и не ждать ни секунды своего драгоценного времени.
Черт, летать Лаврентий искренне боится, однако, охота пуще неволи, деваться сейчас некуда.
Отдав необходимые распоряжения по уже другому телефону, Берия сел на кровать и призадумался:
— Судя по голосу Поскребышева, дело срочное и никаких отлагательств не терпит. Ежов убит, а убийцу привел в Кремль я сам лично! Такое невозможно объяснить Вождю! Но, судя по голосу доверенного секретаря, Коба не гневается именно на меня, Вождя злит только то, что его приказ оставить Автанадзе в живых не выполнен!
— Кому-то за такое придется здорово ответить! Своей жизнью и судьбами родных! — отчетливо понимает Лаврентий.
Впрочем, Коба уже и так давно предупредил Берию, что именно ему скоро придется расчищать авгиевы конюшни репрессий и зачищать команду Ежова полностью. Маленький человек сделал свое дело, теперь на него можно свалить все грехи с явными перегибами на местах. Сложившемуся обществу номенклатурщиков и партократов будет представлен официальный виновник произошедшего. А уж что они сами решат про себя — совсем не важно, главное — чтобы боялись.
Они сейчас все боятся до поросячьего визга — товарищ Берия в этом абсолютно уверен.
Хорошо, что он спит последнее время один, супруге, дорогой Нино, надоело постоянно просыпаться от ночных звонков телефона и она отселила мужа на другой конец дома, подальше от комнат детей и своей спальни.
Впрочем, Лаврентий тогда правильно подстраховался, не сам попросил Кобу встретиться с интересным человеком, а просто рассказал о таком ясновидце по телефону. Еще подробно прочитал Вождю данные паспорта из восемьдесят второго года, заинтересовал его конкретно этим документом. И получил наказ прилететь в столицу, захватив с собой этого «Человека из будущего», которого они вместе считали агентом, засланным английской или немецкой разведками.
Странный, конечно, агент получился, с такими-то привлекающими недоверчивое внимание документами, но, ничего другого, еще более правдоподобного объяснения представить себе не вышло, как Лаврентий не старался…
Коба прошелся по кабинету вдоль длинного стола, подумав еще раз, что правильно решил дождаться Лаврентия из Тбилиси, чтобы сразу поручить ему надзор над наркоматом и вместе разобраться со случившимся терактом.
— Лаврентий умный человек и предан мне. Мы понимаем друг друга с полуслова, с ним приятно работать. Не приходится втолковывать свои приказания, как тому же уже покойнику Ежову. А НКВД оставлять без присмотра даже на один день нельзя, пусть сразу же берет его под свой контроль.
— Тем более, какие-то совсем странные и непонятные вещи рассказывает выживший заместитель Ежова. Что Автанадзе никак не могли убить, пули от него отскакивали, а сам он стрелял и убивал всех, кто ему попадался на пути.
Еще справедливо подозревая, что боящиеся его гнева и быстрых жестоких решений выжившие комиссары госбезопасности всех рангов будут врать до самого конца, спасая свои подпаленные шкуры.
И поэтому сейчас несут непонятную ересь про какое-то чудо, не зная, как еще оправдать свою преступную халатность…
— Нет ли в этом какой-то ловушки или заговора, чтобы вытащить его из Кремля в более незащищенное место.
Поэтому около наркомата сначала заранее появились молодцы из личной охраны Вождя, заняли все ключевые позиции в зданиях и на этажах. Еще согнали всех выживших сотрудников в актовый зал и под страхом смерти запретили выходить даже в туалет, взяв под суровую охрану из молчаливых сотрудников.
Из здания выгнали всю остальную обслугу, кроме заместителя "железного наркома" и десятка непосредственных свидетелей-участников произошедшей бойни.
Сначала появились две машины из аэропорта, привезшие Берию со своими людьми, потом приехал сам Вождь, проехав во внутренний двор для полной безопасности при выходе из машины.
Всех оставшихся в здании жестко обыскала охрана Вождя, разоружила и собрала все еще валяющееся на полу оружие на двух верхних этажах.
Вождь успел переговорить с Лаврентием и теперь вместе со свитой медленно поднимается на третий этаж, там ему показывают комнату, где шел допрос гражданина Автанадзе, как называют погибшего лекаря.
В коридоре на полу отмечены мелом места, где лежали тела погибших сотрудников и еще густо выделены на стенах отлетевшие туда пули. Кровь уже замыли, но, запах ее еще стоит густым ароматом, поэтому Вождь приказывает открыть окна.
— Паркет придется менять полностью на этаже, — замечает Берия, внимательно пересчитывая контуры тел.
В самом кабинете эти линии из мела густо переплетаются, вызывая у Вождя удивление.
— Так ведь двенадцать человек здесь погибло, товарищ Сталин, валялись друг на друге, — докладывает заместитель, — И еще товарищ нарком на решетке окна висел. Преступник успел ему голову
