— Нет, конечно, — поспешно согласился он.
— Если он по чуть-чуть подворовывал, можно сказать ему, что он остался без доли не навсегда, а пока не отработает, и потом, через полгодика, пустить его обратно к кормушке. Ну и, раз Захаров не знает, что Ганин уже всех их сдал, то можно его и дальше как своего стукача использовать. Рассказать ему, что вы, раз он уже член вашей команды, с огромным трудом отмазали его от страшной кары, на которой настаивали Захаров и его компания. Он вам ещё и благодарен будет.
— И от какой страшной кары? — прищурившись, глядя на меня, ждал моего ответа Сатчан. — Что можно сделать, чтобы общему делу не навредить?
— Ну как мафиози в Америке в таких случаях поступают? Ноги в таз, бетоном залили, подождали, пока схватится, и в речку. Никогда не всплывёт.
— Живьём? — болезненно скривившись, переспросил Сатчан, видимо, представив себе в красках эту картину.
— А зачем кого-то, убивая, пачкаться в крови? — улыбаясь, наблюдал я, как он реагирует на такую прозу мафиозной жизни. — А так, ну измазался где-то в бетоне. Это что, криминал?
— Мля… Ну, ты начитался, — ошалело заметил он. — Это ж кто на такое пойдёт?
— Не важно, вам же только припугнуть. Ганин, ведь, не побежит к Захарову с воплями: ты что, правда хотел на меня цементные ботинки надеть⁈
— Может, и побежит, — пожал плечами Сатчан.
— Тогда, сначала Захарову предложите цементные ботинки, а потом скажите, что пошутили. И даже если Ганин к нему прибежит, Захаров будет в курсе, о чём речь и подтвердит все опасения Ганина, хотя бы для того, чтобы тому впредь неповадно было у своих воровать.
Сатчан хмыкнул, довольный. Ну, похоже, ему есть теперь, чем удивить своих. Добавим в пресную жизнь наших комсомольцев и коммунистов, сухо и бездушно занимающихся теневой экономикой, немного задора и огонька из жизни американских коллег…
Только вернулся домой, Миша доложил, что звонил Сковородка, велел передать, завтра в семь.
— Ну, в семь, так в семь, — ответил я и сел с мужиками за стол, пока они всё пиво не допили.
С понедельника начались опять гастроли. Василич повёз меня в Раменское. Начали с Прядильно-ткацкой фабрики, потом был Приборостроительный завод, явно, почтовый ящик.
* * *
Москва. Кабинет капитана Баранова.
Васе не составило большого труда вычислить, к какому подразделению милиции относится колхоз «Ленинский путь» Вяземского района Смоленской области. Позвонил в местное УВД, представился и напустил там страху на тамошнего дежурного.
— Вы там куда смотрите? Ваши цыгане из «Ленинского пути» пытались похитить гражданку из её собственной квартиры в центре Москвы! Сотруднику Верховного Совета пришлось лично заступаться за соседку. Ваши охламоны и на него напали! Один вообще ножом размахивал!
Вы все в своём там уме? Хотите со службы вылететь? Или, может, сесть рядом с вашими цыганами хотите? Это что за отношение к своим обязанностям? Разберитесь немедленно! Чтоб ноги их в Москве больше не было!
И не тяните… Нападение на человека, что в Кремле работает, с ножом — это уже дело, подотчётное КГБ. Скажите спасибо, что он согласился все это замять…
Кто конкретно был в Москве? А вы еще и не знаете, кто из колхозников вместо работы по столице шустрит? Михаил, мать его Земфирой кличут, некий Лекса, и с ними еще огромный такой был, не представился. Драго? Вот, знаете же их компанию, а ничего не делаете! Разобраться жестко и доложить мне о принятых мерах по профилактике! Записывайте телефон!
* * *
А потом мы попали на завод счётных приборов. Ещё когда ехали в Раменское, обратил внимание на название завода. Ну, думаю, попробую я там раздобыть себе, хотя бы, такой же гроб на полстола, на котором в Святославле работал в бухгалтерии механического завода. А что? Пока Фирдаус за границу съездит и привезёт мне калькулятор, мне же надо на чём-то работать.
Прямо сказал директору, что не отказался бы прикупить продукцию его завода. Он оценивающе кивнул мне головой, мол, подумаю. Но до оплаты не дошло, мне попросту подарили прямоугольный пенал. Мне его с гордостью протянул Сковородка. Мол, смотри, явно ценная сегодня добыча.
Уже в машине открыл пенал. В нём оказалась новенькая логарифмическая линейка. Господи, это, даже, не арифмометр. Надо получше формулировать свои запросы…
Сковородка ждал моей реакции, улыбнулся ему благодарно. Он-то без понятия, скорее всего, в чем разница…
Глава 5
Смоленская область. Колхоз «Ленинский путь».
Заместитель начальника районного УВД Матвеев и участковый инспектор Коновалов в сопровождении водителя служебного ГАЗ-69 прибыли на центральную усадьбу колхоза, где целой улицей проживали цыгане.
— Вон, в том доме Павловский живёт, — показал Коновалов на жилище цыганского барона.
Милицейский автомобиль не остался незамеченным, многочисленная цыганская детвора моментально поставила в известность взрослых. Сначала на улице показались женщины, затем подтянулось и несколько мужчин.
Майор Матвеев и капитан Коновалов вышли из машины, остановившейся возле дома барона, и ждали, пока к ним подойдёт хозяин.
— Добрый день, уважаемые, — озабоченно обратился он к милиционерам. — Чем обязаны такому вниманию? Что-то случилось?
— Случилось, Рамир, еще как случилось, — вышел вперёд участковый. — Молодцы твои — Драго Косан, Мишка Марцинкевич и с ними Лекса, думаю, Дюльтяй вчера в Москве чуть работника Кремля не зарезали.
По собравшейся вокруг толпе пронёсся ропот. Павловский побледнел и сжал челюсти.
— Это какое-то недоразумение, — проговорил он. — Вряд ли они хотели всерьёз кому-то навредить…
— Что они, вообще, в Москве забыли? — с угрозой в голосе спросил Матвеев. — Нам с утра уже из столицы звонили!
Одна из цыганок что-то зашептала барону на ухо. Участковый разобрал только «Земфира Марцинкевич».
— Это хорошо, — глядя на эту цыганку, сказал Коновалов, — что тот ответственный работник согласился замять дело. А то здесь бы уже КГБ работало… Теперь, главное, чтобы он не передумал…
— Это точно, — подтвердил майор. — А то трое этих ваших охламонов сядут лет на десять и неважно, хотели они кому-то навредить или только пошутить! А мы вместе с вами, — снял он фуражку и вытер большим мужским носовым платком, знавшим лучшие времена, лоб и шею. — Поедем обрабатывать плодородную тундру Якутии.
— Что мы можем сделать? — спросил барон, подходя к майору. Намек, в принципе, сделан прозрачный, но хотелось уточнить, правильно ли он все понял…
— Отблагодарите человека, что не стал волну из-за ваших охламонов поднимать, — ответил он. — Чтоб уже наверняка, чтоб не передумал. И кроме того, чтобы ноги ваших смутьянов никогда в Москве больше не было. И Лексы, и Мишки, и Драго… И любого другого идиота, кто по тем же делам вдруг решит Москву навестить, по которым они туда ездили…
— Всё сделаем, уважаемый, — заверил его барон. — Мое слово!
— Людей зовите ко мне, — глядя вслед удаляющемуся милицейскому газику, тихо распорядился барон, обращаясь к окружавшим его цыганкам. — И Земфиру Марцинкевич с сыном. И Драго с Лексой.
* * *
Париж.
Первая эйфория от города мечты у Дианы быстро прошла. Рестораны и кафе утомили, везде одно и то же, но, при этом, посещение ресторана обязывает, нужно нарядиться, и потом всё время за собой следить, красиво кушать. Но больше всего Диану смущало, когда ей не нравилась ресторанная еда. Ей, почему-то, было ужасно стыдно показать, что ей не вкусно и она сидела, давилась, но ела.
Диана решила приготовить что-нибудь сама, чтобы удивить брата Фирдауса, и повела подругу за продуктами. Они буднично ходили вдоль рядов уличного развала.
— Можно подумать, мы у нас в Святославле, — удивлялась вслух Диана. — Те же ящики, те же непонятные столики. Фрукты такие же, огурцы, помидоры…
— Ну, а что ты думала, в Париже яблоки будут другие? — улыбаясь, спросила Аиша.
