— Полагаю, я с нетерпением буду ждать следующего года, когда вы, без сомнения, снова сдадите свои экзамены раньше всех.
Я была вполне удовлетворена тем, что Соланж впервые за долгое время получила удовольствие от чаепития. У моих вассалов было теперь более четкое понимание относительно того, что люди подумают об Эренфесте, но у нас не было времени обсуждать все это прямо сейчас. Мы поспешили обратно в общежитие, оставив обсуждение и подробный отчет на потом.
Том 4 Глава 325 Чаепитие с преподователями музыки
Мой план состоял в том, чтобы вернуться в библиотеку после обеда, и с головой погрузится в чтение, но мои слуги не позволили мне этого, так как обсуждение прошедшего чаепития и планирование следующего было, очевидно, намного более важным. В конце концов я решила как можно скорее покончить с планированием чаепития, когда они сказали, что если мы закончим наши приготовления сегодня днем, то я смогу провести весь завтрашний день, читая сколько моей душе будет угодно.
— Похоже, что дворяне Суверении привыкли к сладостям, приготовленным с обилием сахара. Возможно, было бы разумно, если бы мы сделали особенно сладкий медовый фунтовый кекс для преподавателей музыки, — предложила я.
Брунгильда кивнула.
— В таком случае я бы посоветовала сочетать его с другим видом чая.
Мы проводили наше небольшое совещание в общей зале общежития с Вильфридом, его вассалами и всеми теми, кто хотел собрать информацию для своих собственных надобностей.
— Профессор Соланж отреагировала на унишам и цветочные украшения, но больше всего её заинтересовала растительная бумага, — сказала я.
— Растительная бумага, да? Мы не можем пользоваться этой штукой так же свободно, как ты, — пробормотал Вильфрид. — Мы знаем, что нам нужно продавать её, как продукт новой промышленности нашего герцогства, но мы не знаем, как это делать.
— Я думаю, нам будет достаточно использовать растительную бумагу при переписывании книг в библиотеке. Студенты из других герцогств заметят, что мы используем другой тип бумаги.
Кроме того, из того, что сказала профессор Соланж, мы знаем, что она находится в контакте с другими профессорами, поэтому слух о бумаге должен быстро распространиться, — высказала Филина свои предположения, основанные на её заметках.
Я добавила, что важно будет называть её “новой бумагой”, а не “растительной бумагой”, отчасти для того, чтобы не раскрывать метод, используемый для её производства. Я также сказала остальным, что мы не должны говорить о печати, и объяснила, почему я приняла такое решение.
Хартмут воспользовался этой возможностью, чтобы упомянуть о нескольких вещах, которые привлекли его внимание.
— Похоже, что профессора, занимающиеся исследованиями, обязаны передавать хотя бы часть своих открытий в библиотеку. Многие пишут их на свитках, чтобы избежать утомительной работы, связанной с созданием книг с переплетом, но если бы они знали о нашей новой, более дешевой бумаге, они бы вместо пергамента явно начали бы покупать её.
О да… Профессор Соланж упоминала что-то в этом роде. Может быть, мы могли бы для таких покупателей продавать папки или переплеты с обложками, уже заполненные бумагой для пущего удобства? В них, конечно, было бы намного легче записывать, чем в больших неудобных книгах. Я достала диптих и быстро записала идею нового продукта.
— Леди Розмайн, что вы пишете? — спросил Хартмут. — Я записываю этот разговор, если вы помните…
— Не обращай на меня внимания, Хартмут. Я просто записываю идеи для новых товаров.
— Зачем ты изобретаешь новые товары на собрании по поводу чаепития…? — пробормотал Вильфрид.
— Я всегда ношу с собой диптих, потому что никогда не знаю, когда у меня появится хорошая идея, — ответила я. — Мне нужно было записать их прямо на месте, иначе я, скорее всего, забуду их.
— Ваш диптих действительно кажется очень удобной вещью… — сказал чиновник в обучении.
— Хочешь, я познакомлю тебя с компанией Плантен, когда мы вернемся домой? Диптих сделан из воска, налитого в деревянную раму, поэтому, если ты не гонишься за наличием изысканной резьбы на нем, ты сможешь купить их исключительно дешево.
Несколько других студентов, учащихся на чиновников, также ухватились за это предложение, им явно были интересны диптихи. Растительная бумага, возможно, и стоила дешевле пергамента, но все же была достаточно дорогой, чтобы её нельзя было свободно расходовать на заметки и записки.
***
— Отложим пока разговор о том, как мы будем использовать сведения, полученные на этом чаепитии, чтобы лучше планировать другие такие встречи… Мы также договорились о дате снятия мерок со Шварца и Вайса, поэтому нам нужно будет сообщить об этом профессору Хиршур. Рихарда, пожалуйста, позаботься об этом.
Когда Рихарда вышла из комнаты, чтобы послать ордонанс, Брунгильда перевела разговор на предстоящее чаепитие.
— Вам наверняка зададут много вопросов о том, как были написаны ваши песни.
— А я действительно готова к подобному…? Я знаю только те песни, которые мне было поручено выучить. Кроме того, я почти не общалась с людьми, поэтому я мало знаю, какую музыку обычно исполняют.
— Ваш музыкант знает все про это, так что это не должно быть проблемой. Дело в том, что, как я слышала, вместе с профессорами на чаепитии будет присутствовать леди Эглантина.
Я склонила голову набок. Имя показалось мне знакомым, но я никак не могла его вспомнить.
— Кто это…? Я предполагаю, что она кандидат в эрцгерцоги от могущественного герцогства, но я пока не могу точно припомнить ее облика.
— Леди Эглантина действительно кандидат в эрцгерцоги от великого герцогства Классенберг, — объяснила Брунгильда. — Она образцовая студентка шестого курса, которая была выбрана на роль Богини Света для кружения веры в этом году. По этой и многим другим причинам её часто сравнивают с самой богиней.
Я сразу же вспомнила девушку на уроке, посвященном обучению кружению веры, которая была намного лучше, чем все остальные.
— А, она очень искусна в танце, верно? Я была очень впечатлена, когда увидела её выступление во время урока.
Я перестала ожидать чего-то плохого от её присутствия и теперь с нетерпением ждала возможности поговорить с ней. Однако как раз в тот момент, когда мое настроение начало подниматься, в гостиную ворвалась Хиршур. Её фиолетовые глаза прямо таки светились предвкушением.
— Леди Розмайн, дата снятия мерок определена, да?!
— Она была назначена на третий день после сегодняшнего, чтобы профессору Соланж было удобнее.
— Через три дня… Тогда мы должны сделать утром, так как у меня занятия во второй половине дня, — сказала она, и блеск её глаз теперь был просто ужасающим.
— Просто для ясности скажу, что Шварц и Вайс уже привлекают к себе много внимания, и есть риск, что их украдут. Чтобы предотвратить их кражу или повреждение, я позволю прикасаться к ним только своим вассалам.
— Полагаю, это разумно. Я уверена, что одного наблюдения за ними мне будет достаточно.
— Рыцари-стражи, я прошу вас создать плотный строй вокруг Шварца и Вайса в этот день и обеспечить, чтобы люди из других герцогств не трогали их, — сказала я, бросив на Хиршур настороженный взгляд. Она переехала в Суверению, а это означало, что ей тоже было запрещено прикасаться к шмилям.
Корнелиус, сразу поняв мои намерения, повел рукой и спокойным голосом ответил:
— Как пожелаете.
***
Брунгильда снова занялась приведением в порядок моих волос и одежды. Теперь, когда я уже поучаствовала в чаепитии с дворянкой из Суверении, я чувствовала себя немного увереннее. На самом деле сегодня мне не нужен был чиновник в сопровождающих, но Филина все равно будет сопровождать меня, просто чтобы привыкнуть к подобным событиям. Она должна была представить ноты профессорам музыки, которые содержали лирику песни о Мистионоре и были написаны Розиной от руки, а не отпечатаны.
