- Ладно, примерно понятно. Света ты точно была дома?
- Конечно! Я вообще спала, проснулась только когда этот слон пришел и тумбочку уронил. – внезапно очень ловко переключила Светка внимание!
- Тумбочку?! Ты что пьяный был? – спросил уже меня папа.
- Нет конечно, запнулся просто, ее переставили же тумбочку, зачем-то. Кстати зачем? Там удобнее было, а так я и об нее запнулся и зеркало едва не разбил, давай обратно поставим? Тумбочка под зеркалом должна стоять.
- Ты мне зубы не заговаривай. Тумбочка не там стоит… Игра у вас сегодня, а у тебя такой вид.
- А что вид? Руки целы, ноги тоже. А ты что футболом заинтересовался, вдруг?
- Тренер вчера подходил ваш и первый секретарь сам лично. – папа стал задумчивым видно вспоминая сказанное.
- И что говорят?
- Неважно, ты школу закончи сначала к тому времени виднее будет. А у остальных что из команды? Вот только не надо врать опять. Видел я кое кого из ваших, да и не дурак, догадался уже, зачем ты билетером напросился. Напропускал значит друзей? Тоже мне работничек помощничек.
- Все, кто прошел, прошли по билетам. В кассе продавали всем подряд, так что претензии не по адресу. У нас на входе, поначалу, если были сомнения звали тебя, а ты всех пропускал, престали потом тебя звать. А смысл если ты всех пропускаешь? – пожал я плечами.
- А что же эта, ваша как ее, Львовна? Она же у вас в школе работает, неужели не видела?
- Отвернулась. – вздохнул я. – Пап, я ни в чем не виноват. Люди купили билет, как положено. Безбилетных не было, даже друзья покупали билеты, так что я работал вполне честно.
- Никаких больше танцев.
- Ну вот тебе и подарок на день рождения. – саркастично заметил я. – Что за ерунда?
- Взрослый уже. Сам поймешь за что тебе подарок. Драка эта, компании, всякие мутные делишки. Нет. Не созрел ты еще для работы.
Я было набрал полную грудь воздуха что бы высказаться, но тут раздался звонок в дверь. Утром! В выходной день. Кто бы это мог быть? Убрал же я все из малого зала? Убрал. После вчерашнего можно и ментов ожидать и вообще, чего угодно, так что воздух я из себя выпустил. Остальные тоже вздрогнули и посмотрели в сторону двери, не ожидая ни чего хорошего.
- Тззз! Тззз! – снова раздался звонок в дверь.
Светка по-тихому как раз свинтила из-за стола и собиралась спрятаться в своей комнате.
- Ну кого еще принесло? – наконец-то отмер папа. - Свет, посмотри, кто там.
- Тззз! Тззз!
- Света! Сложно что ли посмотреть?!
Я обернулся посмотреть… Светка смотрела в глазок, тоже оглянулась, морда растерянно-испуганная, смотрит на меня своими глазищами, типа что делать?! «самый лучший в мире брат», снова выручай!
- Чего? – спросил я губами.
- Тззз! Тззз!
- Светлана! Ну что там?! Чего ты стоишь? – отец сам уже прошел в прихожую и глянув в глазок и пожав плечами, вероятно ждал первого секретаря или его помощника, так что с облегчением даже, отодвинул застывшую дочь и открыл дверь.
- Здравствуйте сеньор! – внезапно заслоняя весь обзор в прихожей возник огромный букет цветов. - Я пришел просить руки вашей дочери.
- Еж, твою медь! – уронил я ложку в тарелку, и повернулся на табурете, на сто восемьдесят градусов.
- Ой! – мать с еще большим грохотом, уронила в мойку посуду.
- Что-о? – попятился ошарашенный глава семейства.
- Сеньор, я вчера говорил с вашей дочерью. Она сочла мои намерения несерьезными. Я очень серьезно думал над этим и понял, что мои намеренья крайне серьезны! Я люблю вашу дочь и пришел просить ее руки! И это, совершенно серьезно.
- Карамба! – выдал я, удивленное высказывание.
- Света? Светочка, доченька… Что все это значит? – растерялась мама, в испуге поглядывая то на Карлоса, то Свету, то на Светкин живот, подозревая что там может что-то быть.
- А ну я… - сделала парочку мелких шагов назад Светка, не спеша принимать огромный букетище.
- Та-а-ак. Погодите-ка! – заподозрил отец неладное, ведь Светлану наказали домашним арестом. - А где вы… сеньор.. вчера говорили с моей дочерью?
- Синьор-помидор, – пробормотал я себе под нос.
Светка энергично махала рукой, сигнализируя своему мучачосу, но он понятное дело ее не понял.
- На танцах. – впалил нас всех, аргентинский «пахтаро карпинтеро», что переводится как дятел, это вчера я запомнил из разговора, когда ребята спрашивали всякие глупости. Красивый блин, язык, тут не поспоришь.
- Что это значит? – уже в общем-то понимая суть, переспрашивал глава семейства. – Ты знал! – естественно тут же обличительно и обвинительно уперся в меня указующий перст отца.
- Ты беременна? – озвучила мать наконец свою страшную догадку и указала пальцем на Светкин живот.
И такая обреченность, и отчаяние, было в вопросе матери, интонации и взгляде, что все поверили. Даже Карлос как-то растерялся.
- Что?! – одновременно сказали все мужчины находившиеся в этом доме и уставились на Светку.
- Не-ет! – отрицала Светка подобное предположение.
- Так, быстро все на кухню. – потер лицо своей огромной рукой Бирман старший. – И вы, сеньор, прошу!
- Йошкин кот! Вот это подстава Карлос. – пробормотал я, возвращаясь на кухню.
- Надо всем успокоится. Давай, я сделаю всем чай? – предложила мать.
- Отлично, да. Уф… Ну и что у вас… как это… гхм… уже было или нет? – видно было как неловко чувствует себя отец, задавая такой вопрос. - Вот жешь, что спрашивать приходится!
- У нас ничего не было.
- Цыц! Не тебя спрашиваю.
- Я люблю вашу дочь. – повторил Карлос свое признание. – Простите, я забыл представиться, Карлос Кабальеро.
- Зиня?
- А что я? Это кстати Аркадий Леонидович, а это Нина Иосифовна, папа, мама. – представил я паникующих предков.
- Да-да. – кивнул папа, Карлосу и уже снова мне: – Ты не увиливай.
Я откуда знаю? Что у них там было или не было, я по-вашему какую бы роль выполнял в этом действии? Свечку что ли держал?
- Зиня, перестань поясничать!
- Зиня, ты знал, что твоя сестра встречается с иностранцем?
- Ну… а что такого?! – не понял я.
-Да! И что такого папа?! – так же возмутилась Света, немного отходящая от шока.
- Что такого?! Что такого?! – несколько раз громко переспросил глава семьи. – А то что еще недавно за связь с иностранцем осуждали по пятьдесят восьмой статье, словно предателей! И в лагеря отправляли! В самые настоящие лагеря как преступников. Десять лет лагерей, причем людям-то известным, а не абы кому! Вон этой матери вашего негритенка этого, просто повезло! Ее просто выслали в дальний город, видно профессия была полезная для местного производства или покровители помогли. А так в лагеря!
- Так ведь это было, когда? Не сейчас же? – уточнил я, несколько шокированный информацией и реакцией отца вообще уточнил я. Слышал я что связи не приветствовались, но лагеря?
- В шестьдесят девятом отменили закон. Но то, закон! А общественное осуждение никуда не делось. Более того с работы попрут, выдавят.
- Так она… - хотел было вставить я что она не работает.
- Молчи! – заткнул меня отец. - Какое в ее случае будет МГИМО?! А?! Да ни в один институт не приткнем, ни на работу устроить не сможем. Поломойкой только если возьмут, и то, туда куда никто не пойдет, в морг какой или в тюрьму. Да и на всех остальных скажется. – снизил тон отец. – Поэтому я вынужден спросить снова и повторить мамин вопрос ты беременна?
- Нет! Мы даже не спали!
- У нас серьезные чувства! – наконец сказал раскрасневшийся Карлос, интересно понял ли он слова, сказанные отцом? – Я увезу вашу дочь из этой ужасной страны в которой садят в тюрьму за любовь! – ага все же понял, но сделал свои выводы.
А вообще, он конечно романтик какой-то, мне даже нравится хмыкнул я своим мыслям, глядя на побледневшего батяню, и маму, хватающуюся руками за грудь в попытках вспомнить с какой стороны сердце должно прихватывать. Точно «исполняет».
- Так-с, граждане-товарищи, мне пора на матч. Карлос, думаю надо тебе взять паузу. Но знай амигос, - положил я руку ему на плечо, - Я за тебя, Amor o muerte! No pasarán!
