От этих рун и от самого алтаря зверски фонило светлой магией, подтверждая его догадку, что совсем недавно здесь был проведен какой-то ритуал.
– Чего уставился, нечисть бледнолицая? Забирай свой ас-урум и проваливай! И не забудь сказать спасибо Айрану – он почему-то оставил твой меч и велел вернуть его владельцу.
– Почему? – недоверчиво спросил Хейлим, не спуская глаз со своего ас-урума. Тот снова радостно светился и переливался багрянцем, приветствуя иниса.
– Да, откуда я знаю?! – закатил глаза мальчишка – Наверное, решил дать тебе еще один шанс спасти свой клан от полного истребления.
– Позволь мне объяснить – вступил в разговор эльф, стоявший до того за спиной мальчишки рядом с гномом в доспехах из голубой стали и каким-то человеческим магом. В том, что это светлый собрат, Хейлим понял еще ночью. Он выдал себя безупречным владением парными эльфийскими клинками, которое ни одному человеку не под силу. А еще сказав на чистом эльфийском, что брат Хейлима умудрился убить княжича Густава Марция, за что потом и поплатился смертью от руки юного Тиссена, приходящегося ему кузеном. Это ничего не меняло, но эльфа выслушать все же стоило.
– Прости, Йен, но говорить с Хейлимом я буду на эльфийском. Есть вещи, которые вам знать не положено – мягко обратился он к мальчишке и его друзьям.
– Подумаешь… не очень-то и хотелось – надулся тот, а потом оскалился – Но из Храма мы с Тагримом и Лукасом не уйдем, пока инис не свалит отсюда!
– Воля твоя, князь Йен – кивнул эльф и вернулся взглядом к Хейлиму. Снял с шеи амулет с личиной и спросил его уже на эльфийском – ты узнаешь меня, инис? Отвечай по-эльфийски.
– Узнаю, Дианель. Что привело в такую глушь советника королевы Лилеи? И почему ты так защищаешь этого наглого щенка?
– Судьба свела меня с Йеном на Острове Магов, когда твои инисы напали на нас в Ордене Огня. Невзирая на то, что перед ними стоял эльф. Считаешь, я должен был подставить шею под их клинки? Они напали первыми, обнажив мечи – нам с Йеном пришлось защищаться и прикрывать друг другу спину. Он спас мне жизнь, и теперь я его должник. Но дело даже не в этом. Ты знаешь, почему Темные Лорды наняли вас убить умирающего ребенка?
– Какая разница? Дерется этот мальчишка, как настоящий воин и подчинил чужой ас-урум!
– Но тогда он так драться еще не умел и просто умирал в келье, сгорев на алтаре. Ладно… говорить с тобой о совести и чести бесполезно, ведь деньги не пахнут, да Хейлим? Давай, тогда вернемся к главному: ты слышал о предсказании, сделанном в Ордене Молчащих? Или Лорды, как всегда, использовали вас в темную?
Инис поморщился, не собираясь объяснять этому чистоплюю, что дело вовсе не в деньгах. Братство Темных Кланов зависело от Темных Лордов в проведении темных некромантских ритуалов, превращающих рядовых воинов-дроу в элитных инисов. Но об этом эльфу знать нельзя. А вот услышать предсказание, которое Лорды держат в тайне ото всех – это будет очень интересно. И полезно для Клана.
– О чем ты? – с показным равнодушием спросил Хейлим – Что еще за предсказание?
– Послушай его:
Дитя иного мира, сгоревшее в огне,
Восстанет, словно феникс, на древнем алтаре.
Сверкающим мечом он укажет свет во тьме,
Все зло, шипя и корчась, исчезнет на земле.
И каждому воздастся по грехам его.
Придет в наш мир измученный иное божество.
Сам юный Император примирит свет и тьму,
И каждый человек здесь поклонится ему!
Хейлим завороженно слушал напевный эльфийский стих. Надо отдать должное – в искусстве стихосложения светлые эльфы были сильны. Как впрочем, и во многом другом.
– И как это нужно понимать? Хочешь сказать, что темные ведьмы заговорили вдруг высоким стилем?
– Нет! – засмеялся Дианель – даже Эвете при всех ее …талантах такого не дано.
Инис понятливо усмехнулся. Да уж, было время – эта неугомонная озабоченная ведьма не пропускала ни одного красивого мага или эльфа на своем пути, хоть светлого, хоть темного! Говорят, даже молоденькими смазливыми ведьмочками не брезговала. И, судя по всему, не только Хейлиму пришлось отбиваться от назойливой ненасытной красотки…
– Я прочитал тебе пророчество нашей эльфийской Провидицы, но оно в точности совпадает с прорицанием ведьм. Просто лучше запоминается в стихах. Постарайся и ты запомнить его дословно, чтобы повторить старейшинам.
– Зачем нам это?
Дианель вздохнул и закатил глаза, прямо как недавно мальчишка Тиссен. Быстро же он набрался от того человеческих манер…
– Хейлим, как ты думаешь: почему Лорды скрывают от вас это пророчество? И почему они так упорно хотят убить Йена, что Валдис с Сирилом сами вынуждены были отправиться в Минэй? Только ли ради захвата родового источника Тиссенов? Они ведь даже пообещали князю Альбрехту возродить его старшего сына, если тот отдаст им Йена.
– Ты хочешь сказать, что в пророчестве говорится о младшем Тиссене?!
– А ты знаешь хотя бы еще одного светлого мага, владеющего ас-урумом? Или выжившего после того, как сгорел на алтаре? Ведь ты же вчера понял, что Йен уже управляет тремя стихиями? И поверь, четвертая для него – это только вопрос времени.
– И …как он примирит свет и тьму, если ненавидит темных?
– Ну, инквизиторов и церковников он ненавидит еще больше. Просто если оставить его в покое, возможно со временем он начнет нормально относиться и к дроу, и к инисам. По крайней мере, с некоторыми гномами и дикими ведьмами у него уже сложились дружеские и уважительные отношения, если только те не буянят, не швыряются в него заклинаниями и не пытаются сдуру убить. Наконец вспомни, как этой ночью Йен отпустил тебя, хотя легко мог бы снести тебе голову. И за дело, согласись. Этот князь молод, но очень разумен для своих лет, и он готов к компромиссам.
Хейлим перевел взгляд на юного Тиссена, пытаясь уложить в своей голове услышанное от Дианеля. Давалось ему это пока с огромным трудом. И нужно было сначала все обдумать, прежде, чем идти к своим старейшинам. Но на мальчишку он уже сейчас смотрел другими глазами…
– Ладно, иди уже, инис. А то Йен начинает злиться. Если хочешь, я напоследок повторю пророчество, чтобы ты запомнил его и потом обдумал в тишине.
– Не нужно. Слова его врезались мне в память.
Хейлим подошел к алтарю и взял, наконец, свой меч в руки, успокаивающе погладив пальцами по его лезвию. Преклонил колено и, касаясь
