гул, как вдруг баррикады и солдат сносит потоком воды. Солдаты барахтаются, пытаются выбраться, но вместо этого сжимаются. Сжимаются так сильно, что слышно как ломаются их кости. После, их просто сминает в комки или разрывает.
Волна выбрасывает останки в стену. Собирается в большую каплю подплывает к нам и смотрит. У неё нет глаз, она просто прозрачная синеватая капля, но она смотрит. Весёлым, изучающим немного усталым взглядом.
Заставляя нас замереть капля приближается, на долю секунды в ней загораются два огонька, она вытягивает к нам водяные щупальца, но вдруг отскакивает и уносится в темноту. Купол над нами гаснет. Все облегчённо выдыхают.
— Товарищи, красноармейцы, — пытаясь найти в кармане сигареты бормочет Горчаков. — У меня к вам всего один вопрос. Это что мать вашу было? А?
Вода, живая. Странный человек который всех нас знает. Что…
— Сигареткой угостите, — тянет к нему руку Вася — Может мы замёрзли? Я читал, что когда человек замерзает, то засыпает и видит всякое.
— Все сразу, — доставая сигарету спрашиваю.
— Ну не все. Возможно кто-то один. Но блин, так ведь не бывает. Мы же не в сказке. Что дальше будет? Баба Яга в избушке на курьих ножках? Змей Горыныч? Кощей бессмертный? Что?
— Вась, успокойся. Мы сами не больше тебя понимаем. Присядь, покури. Меня сейчас даже Кощей верхом на Горыныче в обнимку с Ягой не испугают. Тут… Товарищ капитан? Мы могли газом надышаться?
— Да чёрт его знает, — глубоко затягиваясь ворчит Горчаков. — Савин, ты план помнишь? Куда нам?
— Т-туда, — указывая в темноту кивает Вася. — Но я туда не хочу.
— Идём.
Почему меня с такой силой тянет туда? Почему мне кажется, что там нам ничего не угрожает? Непонятно, но Горчакова тянет не меньше. И это несмотря ни то, что внутренний голос и здравый смысл кричат о том что нам надо бежать отсюда.
Идём дальше, миновав зал, петляем по коридорам. Обходя трупы и завалы проходим дальше и наконец останавливаемся у вожделенного лифта. Но тут, все надежды выбраться рушатся. Шахта лифта раскурочена. Кабина вместе с пассажирами раздавлена.
— Блядь! — пнув труп ругается Вася. — Облом. Но ничего, я помню план. Сейчас нам надо пройти прямо, два раза повернуть направо и спуститься. Там будет дробилка и выход. Скорее…
Скорее не получается, впереди снова разгорается бой. Вот только по мимо выстрелов, мы слышим тех женщин что приказывали убивать узников. Они кричат, ругаются, обещают немыслимые кары, теперь делают это на русском.
Крадёмся дальше. Пройдя по ещё одному тёмному коридору, открываем дверь, прыгаем вперёд и прячется за угол. Потому что там, сжигая солдат и всё что горит, держась за руки пролетают две огненные девушки. На выстрелы и гранаты, никакого внимания они не обращают, просто летят над полом и сжигают солдат. Иногда выбивают двери и подняв руки выпускают в комнаты струи огня. Из комнат выбегают полыхающие люди, падают, девушки летят дальше.
— Для меня это уже слишком, — качает головой Горчаков. — Савин, веди.
Идём по коридору. На раскалённом полу, пропитанные кровью валенки шипят и подгорая воняют. Бой впереди не стихает. Крадёмся, как вдруг… Пол впереди проламывается и с грохотом оседает. Слышится безумный старческий смех, комментарии похожим, но немного другим голосом и… Впереди рушатся стены. Бой идёт чуть ниже.
Переглядываемся, подходим к обрыву и тут же ложимся. Внизу, судя по станкам и ящикам на заводе, разворачивается битва. В центре, огромный рыцарь с неприлично большим мечом, сражается с двумя летающими женщинами. Которые, запускают в него молниями, огненными шарами и сгустками тьмы. Всё это попадает в рыцаря, заставляет его оступаться и припадать на одно колено. Но и рыцарь не уступает. Двигаясь с невероятной лёгкостью, скоростью и ловкость, он умудряется блокировать лучи мечом и сам раздаёт удары. Однако… Как только массивный меч приближается к одной из женщин, перед ней вспыхивает щит. Женщину откидывает назад, но она быстро возвращается в бой. Чуть в стороне, десяток солдат, стоя спиной к спине стреляет во все стороны.
— Не думал что увижу такое, — шепчет Горчаков.
— О, с нами вы и не такое увидите, — раздаётся за спиной приятный женский голос.
Синхронно икнув медленно оборачиваемся и видим их. Женщина в накидке и капюшоне, практически голая. С неестественно яркими синими глазами, черноволосая. По бокам от неё две близняшки. Рыжие, зеленоглазые, очень милые… Только вот тоже практически голые.
— Серафина, — кивает женщина. — А это мои сёстры. Фая и Рая.
— А мы…
— Мы знаем, Рита, мы знаем, — тепло и открыто улыбается женщина. Подняв голову закрывает глаза: — Папа, заканчивайте.
И папа заканчивает. Стреляющие солдаты проваливаются в яму. Которая быстро сжимается… Сжимается настолько быстро, что вверх бьёт фонтан крови и внутренностей.
— Не суетитесь, — кивает нам Серафина. — Вам ничего не угрожает, мы вам не враги.
Странно, но слова воспринимаю всерьёз. Это как закон. Она сказала что всё нормально, значит так и есть. Почему… Отворачиваюсь, смотрю на рыцаря и видя что он получил удар морщусь. Хочется помочь ему. Но как? И почему эти стоят?
— Потому что так надо, — усмехается Серафина. — Нас Влад попросил не вмешиваться.
— То есть это Влад? — интересуется Горчаков. — А скажите, пожалуйста, Серафина… Не знаю как по отчеству…
— Яровна, но это лишнее. Да, Денис Матвеевич, это мы поезда под откос пускали. Случай с газом на передовой, тоже наших рук дело. Мы хотели помочь. Кажется у нас получилось.
— А вам Владу помочь не надо? Его же там бьют.
— Он просил не лезть.
От таких слов, поднимается негодование. Понять эту бессмыслицу просто не могу. Пока Горчаков разговаривает с Серафиной, подтягиваю автомат, целюсь, выжидаю… Рыцарь замахивается, бьёт женщину мечом, она закрывается. Выдыхаю и жму на спуск.
Грохочет короткая очередь. Женщина охает, поворачивается… Рыцарь тут же соображает и пронзает женщину мечом. Подтягивает к себе, срывает с её шеи ожерелье, и не снимая женщину с меча бьёт её об пол.
— Селестия! — кричит вторая и летит к рыцарю.
Однако получает удар в живот, катится по полу. Останавливается и кашляя кровью пытается
