***
Лето заканчивалось. Разобравшись с вопросами рас, формы ушей, цвета волос и разбитых носов, играли вместе Ульяна и Матиас. Поначалу она брала его в игру, только когда Гленн пропадал у Йеннифер, но потом объявила, что будущий рыцарь тоже сгодится в её ведьмачьей команде.
За день до отъезда чародейка пригласила к себе. Мы с Иорветом уселись на стулья с прямыми высокими спинками напротив Йеннифер, как вызванные в школу родители перед строгой училкой.
— В отличие от сестры, Гленн демонстрирует определённые магические способности, — начала она, рассматривая нас фиалковыми глазами из-под полуприкрытых век. — Я хотела бы и дальше поддерживать его тягу к знаниям. И я готова покровительствовать ему — он хочет стать чародеем.
— Он хочет стать чародеем лишь потому, что находит тебя очень красивой, — резко сказал Иорвет. — Я не хотел бы такого будущего для своего сына.
— Уверяю тебя, ни один мужчина, сражённый моей красотой, ещё ни разу не начинал испытывать тягу к магической науке, — рассмеялась Йеннифер, однако видно было, что слова Иорвета ей польстили. — Родители часто против, но это не меняет ничего, лишь затрудняет и удлиняет путь. Если Гленн захочет — он по этому пути пройдёт.
Иорвет выжидающе посмотрел на меня, а я думала о том, что совсем не против, чтобы у моего сына, особенно после того, как я уйду, появилась могущественная покровительница, которая всегда будет на его стороне. О том, насколько самоотверженной и преданной близким была Йеннифер, я знала.
— Он ещё слишком мал, но я не хочу препятствовать ему, — ответила я. — Правда, я считала, что ему более по душе точные науки…
— Нет ничего более точного, чем магия, — сказала Йеннифер. — Однако прежде, чем мы можем начать, помимо вашего согласия я должна знать природу метки на его ладони. Подумайте, вечером я хочу получить ответ.
Она вышла из комнаты, пахнув шлейфом духов. До вечера мы спорили, потом говорили с Гленном. Сын был непреклонен — несмотря на спокойный характер, упрямства в нём было не меньше, а то и поболе, чем у сестры. Вечером вернулись в комнату Йеннифер и рассказали ей всё: про проклятие Филиппы, изнанку, про силу Шепчущих Камней, которая активировала знак на моей ладони. Раз уж мы решили доверить ей обучение сына, мы не скрывали ничего.
— До совершеннолетия детям нельзя использовать места Силы, — серьёзно сказала Йеннифер. — Я позабочусь об этом. Они должны получить силу только тогда, когда будут готовы управлять ею.
— Йен… — начал Иорвет и замолчал. Чародейка вопросительно изогнула бровь. — Что именно станет с Яной, когда она выпьет эликсир?
Йеннифер поднялась, отошла к окну.
— Никто не может знать наверняка, но то, что вы рассказали… — она обернулась. — Эликсир разорвёт связь между физическим и магическим телами. А так как физическое тело — это сон, с ним случится то же самое, что со всеми снами — оно просто исчезнет, не удерживаемое более в этом мире ничем.
В окне вокруг точёного силуэта Йеннифер виднелись горы с косыми тенями от пиков и закатное небо. «Не такой уж плохой вариант», — подумала я.
— А что с магическим? — спросил Иорвет.
Чародейка пожала плечами.
— В отличие от ваших детей вы имеете лишь по половине знака. Полагаю, что магическое тело будет нежизнеспособно и растает. Станет частью этого мира, квантумом магии, порывом ветра. Как и все мы когда-нибудь, — добавила она. — Как и все мы.
***
Раз в пару недель Йеннифер прибывала в дом у мельницы прямиком из Корво Бьянко, чтобы заниматься с Гленном. Первый раз портал выбросил её в Фен Эате, второй раз в горах в истоках Бланице. Мы видели вспышку, когда ужинали на веранде.
— Может, она решила обучать магии скальных троллей, а не тебя? — ехидно спросил Иорвет у Гленна.
— Меня, меня! — закричал тот. — Папа, спаси Йеннифер от троллей!
— Пойдём вместе, — со всей серьёзностью сказал Иорвет. — Мне нужно по дороге не забыть с какой целью я карабкаюсь в гору.
Гленн бросился к куртке, стилету и луку.
После этого Йеннифер поправила прицелы и вышагивала из портала точнёхонько посередь гостиной.
В один такой вечер, когда чародейка заперлась с Гленном на этаже под крышей, а мы с Иорветом тренировались на дворе внизу, на веранду вышла наша дочь. Она шла, медленно переставляя ноги, будто кто-то заставлял её идти. Руки были вытянуты: одной она сжимала рукоять, другой поддерживала под лезвие Розу Шаэрраведда. Серебряная роза в навершии светилась голубым светом, а на лезвии сияли синие руны.
Лицо Иорвета потемнело, он отшвырнул тренировочный меч на песок.
— Я же говорил! Никогда. Не трогать. Мамин. Меч! И ты знаешь почему!
От звука его голоса Ульяна остановилась, так и держа перед собой Розу Шаэрраведда, фигурка её содрогнулась, лицо сморщилось, и из глаз брызнули слёзы. Она легко могла бы скрыть проступок, но всё-таки, увидев, что случилось с мечом, вышла к нам, хотя и знала, как разгневается отец.
— Мамочка, прости, я не хотела! — зарыдала она. — Мне так хотелось потрогать твой меч!
Я подошла, обняла её. Гладила по спутавшимся рыжим волосам, выбившимся из косы.
— Просто отнеси его на место, — тихо сказала я и поцеловала её в мокрые щёки.
Ульяна метнула виноватый взгляд на Иорвета и убежала в дом. Роза Шаэрраведда нашла своего истинного хозяина.
— Ты же понимаешь, что это значит, — глухо сказал, подойдя, Иорвет.
— Да, — ответила я.
— Ненавижу предназначения, пророчества… — начал он, а сверху зажужжало, в мансардных окнах ярко вспыхнуло зелёным, и хлопнули ставни, — … и магию. Моя дочь пойдёт с этим мечом в великую битву, а мой сын готовится стать чародеем, чтобы помогать ей…
Мы опустились на ступеньки веранды, я обняла Иорвета и думала, что мне жаль, что я этого не увижу. В долине уютно и мирно светились огоньки деревни скоя'таэлей.
— Это будет нескоро. Мы узнали, кому предназначен меч, но это не меняет пока ничего.
— Я должен обучить её всему, что знаю, пока есть время, — сказал Иорвет.
Вечером я укладывала Ульяну спать. Гленн ещё не спустился — в те дни,
