Сам бар был в остальном пуст, даже хозяин заведения поспешил удалиться от компании подвыпивших чемпионов.
Но не успел Павел начать припев, как рядом пристроился Александр.
— Здесь нет ответов,
Здесь нет вопросов,
Здесь только ветер по лицу нам.
Здесь ждать не стоит нам ночью дня.
Здесь нет героев, только двое — ты и я.
Приобняв друг друга, они продолжили второй куплет:
— Смотри, как опьяняет власть,
Глаза горят, сочится пасть.
И с каждым часом всё страшней
Не узнавать своих друзей.
Слова отлиты из свинца,
Но хлынут в юные сердца.
Не будет завтрашнего дня,
Их мир прекрасен без тебя…
В углу заведения была сформирована самодельная трибуна для музыкантов, роль которых исполняли духи воздуха напополам со скелетами. Почему? Потому, что уже на двадцатой минуте плеер не выдержал надругательств и отдал концы. Кроме того, в отличие от устройства, «музыканты» могли напрямую ловить передаваемые им мыслеобразы хозяев, в точности исполняя необходимый мотив.
Сами певцы, активно заряжали окружающих своей энергией, заставляя подпевать. А стоило им под аплодисменты спуститься, как тут же поднялся Чао и запел своё — «High upon high» («Flight of the Dragon»)
— Out of the East
A dream comes out from the sky
Setting me free
Through the clouds I will fly
The mountain must yield to me
Thunder will roar
The sound wakes the universe
Dragon will soar
Внезапно к нему присоединился Изуна, и поющих стало двое.
— High upon high
I reach for high upon high
Into the sky
I charge on into the sky
High upon high
I reach for high upon high
Into the sky
I charge on into the sky
Out of the East
A dream comes out from the sky
Setting me free
Through the clouds I will fly
The mountain must yield to me
Thunder will roar
The sound wakes the universe
Dragon will soar
High upon high
I reach for high upon high
Into the sky
I charge on into the sky
Эта пара пела настолько душевно, что у некоторых потекли слезы, а кто-то сделал зарубку взлететь в небеса вслед за своей мечтой.
Следом за ними вставал кто-то другой, и так по кругу. Пиво, вино, саке, виски, абсент, текила, банановый джин и многие другие спиртные напитки украшали столы и наполняли собой рюмкикружкибокалы. Рядом стояли роллы, шашлык, фейжоада, жаркое, итапоа, фрукты и овощи на любой вкус и цвет, нашлось место даже для омара. Пользуясь возможностью одного из участников к мгновенной телепортации, многие из ребят, быстро мотались домой, набирая всего и побольше, а после возвращались в бар, пополняя стол новыми деликатесами.
Эту ночь Хогсмид запомнит надолго.
* * *
Сознание возвращалось медленно и с неохотой. Голова гудела подобно паровозу, а тело ныло как после тренировки с пикси, ибо болело даже то, что болеть по определению не может. Шевелиться совершенно не хотелось, но мучавшая жажда была сильнее.
Разлепив веки, я уставился в деревянный незнакомый потолок. Над головой же виднелся угол лавочки, а за ней стол, на углу которого стоял кувшин. Неимоверным усилием воли, кое-как поднявшись на лавочку, я припал к кувшину, как оказалось, на треть заполненному вином. И должен заметить, вином отличным. Опустошив ёмкость, ставлю кувшин на чёрный от копоти стол и осматриваю помещение. И от увиденного я, мягко говоря, немного удивился.
В углу заведения прямо на музыкальных инструментах в хаотичном порядке валялись скелеты. Лестница, ведущая на второй этаж, отсутствовала, а прямо на самодельной сцене мерно дрых Бома с бутылкой чего-то алкогольного в руках. Что меня поразило, он был без верхней одежды и обуви, а внешний вид говорил лишь об одном: папуас обыкновенный. На голове неведомо что, лицо в гриме, на руках разноцветные амулеты, на теле непонятные татуировки. За барной стойкой, судя по доносившемуся храпу, лежал Пиетро. За одним из столов лицом в тарелку находился Виктор, а на люстре кто-то висел. Присмотревшись, я не удержал удивления…
— Тики?!
— Хозя-я-я-яи-и-и-ин… — протянула домовичка, не шевелясь. — А я… за вами…
— В смысле — за мной? — слова давались довольно тяжело, а повышение голоса способствовало развитию головной боли, из-за чего говорить приходилось шёпотом. — Тики? — окликнул я не подающую признаков жизни домовичку, но судя по тихому сипу, она просто отключилась. — Так… надо что-то делать.
Прежде чем подняться, пытаюсь наложить обезболивающие чары, но тщетно. Голова так гудела, что ни о какой концентрации не могло быть и речи. Но выход нашёлся довольно быстро. Пошарив по карманам, я нашёл флакон, на котором почерком Аида было написано: «Антипохмелин». Помянув добрым словом оставленный в школе артефакт, я залпом осушил сосуд.
