Кроме того старейшина всегда вставлял один-два вопроса, адресованных непосредственно Тарику. И это несмотря на то, что Тарик подчеркнуто никогда на них не реагировал. Рисковый мужик, чо. Перед тобой стоит чуть ли не трехметровый монстр, а ты у него — «как ваше любезное здоровье?»
На светские расспросы Тарик ответил подчеркнуто равнодушным тоном:
— Все нормально. Но госпожа сердится. Вы не выполняете взятых на себя обязательств.
— Это вам она госпожа, а нам — союзница, — хмуро заметил старейшина. — И все свои обязательства мы блюдем. Кровь за кровь!
Он вскинул вверх левый кулак, выполняя уже набивший Тарику оскомину ритуал.
— Кровь за кровь! — так же ритуально откликнулись здоровяки из сопровождения.
Вот же ж… Признаться, страшновато звучит.
— Вам было сказано, партию драконьей крови я отправлю вам в конце квартала, — Тарик неодобрительно поглядел прямо в упор на старейшину. — Но звери нужны прямо сейчас.
— Все делается, что возможно, — стоял на своем упертый старик. — Не так быстро их растить, как хочется уважаемой Есуа!
— Так ведь и своей кровью госпоже делиться не так просто, — холодно проговорил Тарик. — Смотрите, эти ваши звери — временное решение. Сейчас госпожа ищет способы, взламывает защитный периметр Цивилизации. Как только появится нормальный рабочий вариант — звери будут не нужны. Сделку мы расторгнем. И что вы тогда будете делать?
Удар ниже пояса, Тарику самому было противно. Он знал, для чего олутканцы используют драконью кровь: чтобы женщины донашивали больше беременностей. Судя по тем цифрам, которые Тарику удалось собрать окольными путями (собирать сплетни в этой форме ему было сложно, а никакой статистики олутканцы не вели, так что приходилось полагаться через инфу, прошедшую через третьи руки), примерно одна из трех или четырех беременностей здесь обычно заканчивалась выкидышем. Если же женщина хотя бы раз в месяц принимала пилюлю из драконьей крови, похожую на те, какими когда-то барыжил Тарик, шансы плода стремительно повышались. Значит, если Есуа перекроет поставки, дело может кончиться массой детский смертей… Но такова была миссия Тарика.
Мерзко. Когда три года назад он сжимал кулаки в бессильной злобе и мечтал оказаться вершителем судеб, он как-то не так это себе представлял.
— Тогда мы поручимся на милость нашего господина Солнца, — хмуро сказал Родан Калич, — который породил всех нас и который нас рано или поздно убьет. Я уже сказал: рост зверей никак не ускоришь! Можете смотреть.
По лицу старейшины трудно было что-то понять, но по напряжению в позах его сопровождающих Тарик сразу разобрал: они сочли его слова оскорблением и еле сдерживаются, чтобы не начистить ему морду. Даже понимая, что он, скорее всего, в любом случае порвет тех, кто накинется первым.
Так-с, плохо, ошибочка. Меньше всего он хотел чересчур обострять. Надавить — но вежливо, чтобы старейшина сохранил лицо. Ведь, если начистоту, кроме поставок драконьей крови у Есуа не особо много было средств воздействия на олутканцев. Нет, безусловно, драконица могла уничтожить город — сильных магов среди солнцепоклонников не было, сопротивляться, как Цивилизация, они бы не смогли. Но это карта, которую можно разыграть только однажды. Уничтожишь их — а что потом? Где брать пополнение?
— Я не хотел поставить под сомнение ваши слова или действия, — сказал Тарик. — Но моя госпожа — ученый, работающий с живыми существами, ее опыт исчисляется столетиями. Она уверена, что рост образцов можно ускорить. Быть может я, как ее ученик, смогу вам что-то посоветовать.
Вот так. Достаточно дипломатично, чтобы старик мог сохранить лицо?
М-да, судя по тому, как смотрела на Тарика свита, не очень-то. Но Родан Калич кивнул как ни в чем не бывало.
— Так я вам с самого начала предлагал осмотреть зверинец. Если желаете, то пожалуйста. Перенять полезный опыт — не позор, отказаться от урока знающего человека — вот настоящее бесчестие.
На самом деле Тарик желал экскурсии по ферме в последнюю очередь. А в первую — улететь нахрен отсюда, причем лучше сразу домой, в Ло-Саарон, в ту жизнь, которой уже никогда не будет. Сбросить надоевшую шкуру, сесть за любимую маг-станцию, которую собрал еще ребенком, дежурно поспорить с Инге о том, что есть на ужин…
А потом можно было бы написать письмо Тайри, рассказать о какой-нибудь классной идее или о том, что интересного встретил в Сети… Тайри ответила бы как-то в духе «все-таки ты непозволительно крут для своего возраста!» — плюс смайлик со зловещей ухмылкой и драконьими крылышками.
Нет, глупо вспоминать. Подумать только, он когда-то всерьез влюбился, строил планы, как отбить ее у мужа, рисовал украдкой вместе знаки их имен (Таария и Таарн, так похоже!). Теперь это казалось каким-то странным, давно и не по правде привидевшимся сном.
Нет, Тарик готов был сразиться за нее со всем мафиозным синдикатом Кетара Сиита, если бы потребовалось! Вот только Тайри, если смотреть правде в глаза, никогда ни словом, ни намеком не показывала, что этот его подвиг будет воспринят благосклонно.
Никому не нужны герои… Ни стране, ни женщинам. Есуа, правда, его ценит. Но только как удобный инструмент, который можно выкинуть как только исчерпает свой резерв.
Отогнав малодушные мысли, Тарик сосредоточился на словах старейшины. А тот как раз приглашал его в свою повозку. Тарик отказался:
— Благодарю вас. Я своим ходом.
И он расправил крылья: зверинец выстроили на краю Олуткана, не очень далеко от башни, но все же — по земле пришлось бы ехать в повозке (приводимой в движение не магией, а местными дохловатыми лошадками). В этих повозках и без крыльев-то тесно, Тарик их видел и сразу решил, что его запихают в такую только через его труп.
А прежде того нужно спуститься с башни по узкому спиральному пролету — тоже удовольствия мало. Крылья будут цепляться за стены, когти не будут помещаться на ступенях… Ну не приспособлена эта форма для человеческого жилья, ну никак не приспособлена!
Превращаться же в человека ради короткого визита Тарик и не думал, да и вообще в Олуткане делать этого не собирался.
Начать с того, что процесс превращения — та еще пытка; ради полета он обязан был принять форму, в которой мог манипулировать магическими каналами, но вот подписываться на лишний оборот туда-сюда ради того, чтобы удобнее было здесь двигаться и разговаривать — нашли дурака! Однако главная причина крылась в другом. Тарик, конечно, осознавал, что дюжие жители Пограничья и Проклятых земель завалят его в любой форме. Но одно дело его настоящее тело, которое тут слабее любой девочки-подростка, и другое дело — чудовище-полудракон, ради которого местным придется собираться вдесятером.
Ну и в-третьих: Тарик не хотел, чтобы олутканцы знали его за человека, тем более — человека Цивилизации. Он понятия не имел, кем они его считали: разумной тварью, демоном или, может быть, еще одним драконом, слишком юным, чтобы научиться полноценному превращению. Выясни они, что он человек, тем более, мальчишка, которому на момент начала переговоров (три года назад) даже пятнадцати не было — относились бы совсем по-другому.
Золотистый монстр выглядел куда представительнее!
Так что — никаких возков, только полет.
Кроме того, полетев, он сможет быть на ферме раньше Родана. То бишь — устроить внезапную инспекцию… Или как это называется, когда осмотр проводит не регуляторный орган, а представитель инвестора? Не «тайный покупатель», но принцип такой же…
Опознать зверинец с воздуха очень легко. Кроме его устроителей, проинструктированных самих Тариком (боги-духи, какие это были долгие и утомительные инструктажи, периодически подкрепленные тумаками от Калича!) никто в Олуткане не огораживал поле размером с хороший стадион, отвоеванное у леса, не размечал внутри этого поля вольеры плетеными из колючей лозы изгородями. Да и рабочие корпуса фермы — длинные и вытянутые — мало напоминали типовые здания олутканцев.
Тарик приземлился с внутренней стороны тяжелых дубовых ворот и тут же засек делегацию по встрече: около десятка местных, всех тяжело вооруженных и в кожаных доспехах. Пусть даже Тарик знал, что это стандартная экипировка для работы с монстрами, он все равно едва не сдал назад: выглядело это страшновато.
