– Русский, что вы хотите? – теперь она в упор на него смотрела. Она была не такая, как те, с которыми он привык общаться раньше. Она не прогоняла, не кокетничала, просто спрашивала. Но в этой простоте была изюминка ее природного очарования. А сколько в этом было обаяния, она не догадывалась. Сейчас Мари казалась ему немного старше. Наверное, ей было лет двадцать пять.
– И все-таки, если вы не против моей компании, – настойчиво продолжал он, – я приглашаю вас на обед. А, поскольку вы не можете никуда отъехать, значит, мы будем обедать прямо здесь.
– Здесь? – удивилась она.
– Да, если вы не против.
Она не знала, что ответить, а ее лошадь с нетерпением фыркнула. Но он настаивал.
– Вам будет удобно, допустим, в шесть часов?
– Хорошо, – спустя мгновение коротко бросила она, пожав плечами. Сказала только это, равнодушно посмотрев на его машину, и быстро умчалась. Он не знал, что она подумала, но сейчас это было не важно. А времени оставалось немного…
Старый засов в петлях долго не подавался, наконец, он открыл свои ворота. Свои, потому что ему уже отдали символические ключи от дырявой ограды, и пока они там все оформляли, он уже вступал в законные владения. Главное, что он перевел им деньги. Для него это всегда было главным. Остальное – детали.
Пока Мари отсутствовала и не видела, чем он занимается, разыскал какой-то ветхий стол и стулья. Вытащил все это на улицу, поставив перед замком, оставалось накрыть стол скатертью и поставить еду. Оглядел все это, оставшись невероятно довольным.
– Новоселье! – воскликнул он и помчался в город.
Он нашел, как ему показалось, самый дорогой в этой дыре ресторан и долго объяснял, что ему нужно, но его так же долго не понимали. Когда узнали, что он русский, разговор пошел легче. Наконец, обсудили меню.
– Эти русские всегда что-нибудь выдумывают, – почесал затылок метрдотель. – Зато, эти немцы заваливаются, топчутся, долго изучают меню, потом разворачиваются и уходят. И обязательно сэкономят свою десятку. А этот сейчас скупит весь ресторан…
С хорошим вином проблем не было. Эта провинция на весь мир славилась винами. Вот почему когда-то он хотел вырастить настоящий виноградник.
– Интересно, осталось ли в этой стране вино трехсотлетней давности и можно ли его пить? – подумал он. Впрочем, это в другой раз. Он не хотел отравить ее прямо сегодня.
Было без пяти шесть, когда маленький караван проследовал сквозь дырявую калитку и торопливые официанты уже суетились у большого старинного стола. Он направился к воротам Мари, но она шла навстречу. На ней было длинное черное платье, а поверх ветровка, которая совсем не подходила к этому наряду. Для пикника сойдет, – подумал он. Для февраля стояла теплая погода, и на солнце он не боялся, что она замерзнет. Солнце было в этой стране на их стороне.
– Вы, русские, всегда любите лазить через чужие заборы? – спросила она. – Теперь предлагаете сделать это мне? Забрались в чужое поместье! Мы клошары? – засмеялась она.
Он пока не хотел делиться своей новостью, поэтому от прямого ответа уклонился.
– Если в ресторан нельзя повести вас, значит, он приехал сюда к нам, – и усадил ее за накрытый стол.
Первая машина с поваром и официантами, которые довезли сюда эту еду, уехала. Оставался еще один официант, который на фоне полуразрушенного замка в своей униформе смотрелся, как маленький проворный чертик на балу у сатаны. Сейчас зажгутся свечи, в небе засияют звезды, и начнется шабаш.
– Я не знал ваш вкус, поэтому выбирайте сами. Вот меню.
– Вы, русский, привезли сюда весь ресторан? – спросила она.
– Надеюсь, – скромно ответил он.
И теперь, как в шикарном заведении, они выбирали блюда, задавали официанту вопросы, наконец, тот налил в бокалы вино и зажег свечи. Рано смеркалось, яркий солнечный день робко начинал растворяться в надвигающейся ночи, а очень скоро необычный вечер начнется у этих двоих.
Он сидел напротив и любовался. Она убрала детские косички, расчесав красивые длинные волосы. Сделала это для него, – с удовольствием отметил он.
– Вы меня хотели удивить? – спросила она, с удовольствием пробуя еду.
– Сказать честно?
– Да, – просто ответила она.
– Я вас хотел поразить.
– Вам это удалось. В вашем ресторане готовят намного вкуснее, чем в моем. Во всяком случае, не станешь давиться.
– Припомнили?
– В тот раз вы так быстро сбежали.
– Да, сбежал. Но появился снова, уже в другом качестве. Чтобы вас поразить и видеть каждый день – я купил этот замок… Простите, я не хотел…
Но было уже поздно. Она сидела и кашляла, и задыхалась, а он вскочил, подбежал и вежливо начал стучать ей между лопаток…
– Зачем?…
– Что?
– Зачем вы купили эти развалины?… Местные власти давно никому не могли их продать… А тут нашелся сумасшедший русский!
Наконец, она успокоилась, пришла в себя и с изумлением на него уставилась.
– Я не знаю, как вам это объяснить. Может быть, когда-нибудь расскажу, – продолжал он, – но, всю жизнь я хотел иметь именно такой дом. Иногда мне даже кажется, что я жил здесь. Я видел его во сне. И… вас тоже видел, – неожиданно для себя произнес он. Заметил, что она вздрогнула.
– Чем вы будете здесь заниматься? – ее взгляд стал холодным, колючим, голос резким.
– Выращивать лошадей… Простите, виноград.
– Вон на том склоне?
– Да.
Она перестала есть. Серьезно, как-то странно смотрела ему в глаза и молчала. Он отпустил официанта. Тот быстро, тактично ретировался. А она все смотрела, потом ела клубнику, снова смотрела. Уже стало темно, и огоньки зажженных свечей, отражаясь, играли таинственным светом в ее глазах. Они не затухали на нежном вечернем дуновении, и глаза ее тоже не гасли, мерцая в этом волшебном свете, блестели все ярче, то ли от бокала выпитого вина, то ли от какой-то тайны, затаившейся в самом сокровенном уголке её души и сердца.
Эта девушка не была похожа на тех – других, которых он знал раньше. Да, и не могли они так смотреть. Было в этом взгляде нечто такое, что переворачивало все в его душе. Ей он не смог бы сейчас сказать – «пойдем». Почему?… Вдруг понял. Потому что любит ее. Любит давно. Любит так, как, наверное, это бывает лишь раз в жизни, да и то не в каждой. Он никогда подобного не испытывал. Это было счастье, смешанное с мучительной болью, с соленой горечью, необъяснимой и незнакомой на вкус. Он был удивлен, он не узнавал себя. Мари была так близко, сейчас он чувствовал ее, ценил каждое мгновение, проведенное с ней, и почему-то боялся, что следующее уже не наступит. Боялся нарушить это хрупкое молчание, испортив все.
Долго так они сидели, молча глядя друг на друга. Он закурил, он уже не выдерживал этот взгляд. Наконец, спросил:
– Почему такая молодая, красивая девушка живет одна в этой глуши?
– Вы меня уже спрашивали об этом в прошлый раз.
– Тогда вы не ответили.
– А теперь вы купили замок, чтобы снова задать мне этот вопрос? – жестко спросила она.
– Да, – ответил он.
– Я не знаю… Здесь я родилась… Потом, когда не стало родителей, училась в другой провинции, жила у родных… Потом вернулась сюда… Почему, не знаю…
Ее голос звучал глухо, отчужденно, словно она заглядывала не в свое прошлое, а в пустоту, принимая какое-то решение.
– А, от кого сбежали вы? – неожиданно спросила она.
– Наверное, от самого себя, но теперь мне кажется, что это и есть мой дом…
И снова она смотрела на него и молчала. Он никогда не думал, что можно так молчать. На мгновение показалось, что ее знобит, хотя было очень тепло. Он видел, что с ней что-то происходит, и не понимал. Она дрожала всем своим хрупким существом, как нежный стебелек на легком ветру.
– Это твой дом, – вдруг сказала она. – А я… Кто я? – тихо спросила она.
– Мари.
– А кто ты?
Он не знал, что ответить. Он с трудом сдерживал этот взгляд, который казался бездонной пропастью, в которую захотелось броситься, не раздумывая.
– Пойдем, – прошептала девушка.
Сколько раз в своей жизни он слышал это «пойдем», но сейчас понял, что слышит впервые. Горячей рукой она взяла его за руку и повела за собой, сквозь калитки и заборы, по старым камням булыжной мостовой, туда, в свой дом. А рука ее дрожала. И она дрожала, а потом жарким огоньком билась в его объятиях. Она любила так, как невозможно это делать. Так не отдаются – так любят! И он тоже любил, не помня ни о чем. Портреты, мебель, простыня – все кружилось в каком-то вихре, облаке, и он уже плыл, поднимаясь все выше и выше, а она находилась рядом, крепко держала его и не отпускала.
Что это было? Такое невозможно. Он не помнил ничего. Готов был на этом облаке улететь в бесконечность. Куда угодно! Навсегда! Но она продолжала крепко его держать, помогая спуститься на землю…
Потом они долго молча лежали, глядя сквозь потолок, туда, где их облако еще мерцало в темноте звездного неба, напоминая обо всем… Наконец, она вымолвила:
