Надо сказать, что в своё время, ещё в той жизни, занимаясь ушу и, в частности, тайцзицюань, я заинтересовался работой с холодным оружием. Даже, и не без успеха, научился некоторым упражнениям с ним. Несколько раз, ещё учась в институте, даже приходилось демонстрировать свои навыки на показательных выступлениях.
Вот и сейчас, взяв в руки меч дао я провел один из своих комплексов, чем вызвал очередную волну удивления и почтения со стороны китайца. Потом мы с ним вдвоём около часа еще позанимались.
Дядька Андрей, посмотрев на бесплатный цирк в нашем с Шэн-ли исполнении, хмыкнул и ушёл в избу. Вскоре он вернулся, так же неся в руках что-то продолговатое, завёрнутое в чистое тряпицу.
— Ну-ка, Виктор, подь сюды, — позвал казак. С этими словами он развернул свёрток. Там оказались две казачьи шашки. Одна попроще, а другая, чуть покороче, с красным темляком и знаком ордена Св. Анны с гравировкой "за храбрость". Знаменитое аннинское оружие.
Дядька Андрей бережно взял аннинскую шашку и протянул мне.
— Это твоего отца. Черкесская гурда [9]. Её ему подарил великий князь Михаил Александрович, командир Дикой дивизии, за беспримерную храбрость на поле боя. Теперь она твоя. Не посрами её.
Горло сдавил комок. Я преклонил колено и, взяв в руки шашку, обнажил на треть клинок и приложился к нему губами. Одна единственная слеза упала на остро отточенную сталь. Дядька Андрей положил руку мне на плечо и слегка сдавил в знак одобрения. Затем обнажил свою шашку и лихо присвистнув закрутил её вокруг себя так, что воздух загудел. Посмотрев на бешеную пляску стали я не выдержал.
— Ну-ка, дядька, дозволь и мне разгуляться.
Откуда умею? Тут всё просто. Однажды меня, что называется, развели на слабо. Да не кто-нибуть, а родная жена. Как-то, посмотрев видео, где красивая девушка лихо крутит шашкой, она сказала, вздохнув, — Красиво. Умеет же кто-то.
Я как раз вышел с кухни с кружкой кофе.
— Да любой сможет, если захочет и приложит усилия.
— Ну, смоги.
— И смогу.
— И смоги, — Марина с улыбкой хитро прищурилась, — или слабо?
— А спорим, что смогу?
— А, давай. На что спорим.
— Ну, я не знаю. Давай в пределах разумного.
— Ага, испугался! — Марина аж захлопала в ладоши смеясь, — ладно, давай на желание.
Так я увлёкся ещё и фланкировкой. Нашёл энтузиаста, который занимался этим казачьим искусством, и с ним тренировался. Вначале из-за спора, который я, надо сказать, выиграл, а потом втянулся и занимался уже для своего удовольствия. Уже поверьте, лучше любой качалки будет. А уж адреналин, когда шашка со свистом рассекает воздух вокруг тебя, выделяется литрами. И неописуемый первобытный восторг. Ну и плюсом пошло моё давнее увлечение ушу и даошу.
Вот и сейчас выйдя на средину двора я обнажил отцовскую шашку и лихо закрутил её вокруг себя. Сознание уже полностью адаптировалось к телу и все навыки и умения полностью восстановились. Покрутив гурду пару минут я остановился и, протянув руку к дядькиной шашке, сказал, — Дозволь, Андрей Григорьевич.
Казак, с интересом глянул на меня и, скинув ножны, протянул клинок мне. И тут такая необузданная лихость на меня накатила, что я, громко крикнув, — Эх, разгуляемся, казаки! — с посвистом закрутил уже две шашки и громко запел:
На горе стоял казак -
Он Богу молился.
За свободу, за народ
Низко поклонился.
В припев, смахнув непрошенную слезу, подключился дядька Андрей.
Ой-ся, ты ой-ся,
Ты меня не бойся.
Я тебя не трону -
Ты не беспокойся.
И тут с нами вместе вступил сильный красивый женский голос.
А еще просил казак
Правды для народа.
Будет правда на земле -
Будет и свобода.
В воротах стояла целительница Дарья и присоединилась к нашей песне. Так втроём и допели до конца. Я с приплясом крутил оба клинка и пел, китаец Шэн-ли, подхваченный огромнейшей энергетикой казачьей плясовой, хлопал в такт в ладони, отбивая ритм.
С последними словами песни я, упав на колено, лихо воткнул оба клинка в землю.
— Любо!! Ох, любо!! Ну, Витька, ну порадовал! — дядька Андрей кинулся обнимать меня. А я стоял и на душе у меня было спокойствие и умиротворение. Китаец, видимо почувствовав моё состояние, улыбался и кивал головой, словно соглашаясь с чем-то, видимым только ему. Сладко вздохнув от нахлынувших чувств я, кивнув в сторону тётки Дарьи, сказал, — Ты, Андрей Григорьевич, поговори пока с Дарьей Степановной, а мы с уважаемым Шэн-ли ещё немного позанимаемся.
И вот во время этих занятий произошло ещё кое-что. В какой-то миг я решил попробовать одновременно работать с мечом и контролировать движения Силой. Эффект был поразительный. Время вокруг будто бы замедлилось. Движения китайца стали медленными и предсказуемыми. Мои же хоть и требовали заметно больше усилий, как будто воздух вокруг загустел, но остались такими же быстрыми. Я разорвал контроль Силой и время вновь побежало с привычной скоростью. Китаец же сказал после тренировки, что в какой-то момент я будто растворился в воздухе и мои движения стали подобны вспышке молнии. Получается, что это не ход времени вокруг замедлился, а я настолько ускорился. Я назвал этот эффект форсажем. Вот только мышцы и суставы после таких экспериментов ломило немилосердно. Пришлось прибегать к самолечению Силой. Да и сил этот форсаж отнимает тоже довольно много. Значит надо больше тренироваться работе с ним, иначе такой режим, в случае чего, долго не продержишь.
В начале осени 1933 года наша дружная семья увеличилась на одного человека. Целительница Дарья переехала в наш дом. Расписались они в Чагояне у председателя колхоза и получили на руки справку, что теперь они законные муж и жена. По этому поводу собрали небольшое торжество. Чисто семейное. Из посторонних был лишь китаец Шэн-ли, да и того чужим можно было считать исключительно формально. Молодожёны были немного расстроены лишь тем, что в округе не было церкви. Даже в Шимановске церковь ещё в двадцатые годы закрыли. Вроде как не совсем по людски, без венчания. И тут я решил кое что попробовать. Попросил дядьку и Дарью дать мне руки. Соединил ладонями вместе, а сверху и снизу накрыл своими ладонями и влил немного Силы. Две ауры смешались, полыхнули чистым светом и вновь разделились, но светили уже в унисон друг другу. На лицах жениха и невесты было умиротворение и благодать, а в стороне стоял Шэн-ли и тоже светился от счастья, увидев своими глазами благословение Великого Дракона.
Тем временем осенние дни становились всё холоднее и короче. К Дарье приезжали больные с надеждой на исцеление, причём ехали не только из Чагояна и Шимановска, но, даже, и из Благовещенска, бывало, приезжали. Я вместе с ней практиковался в диагностике и лечении, а заодно и смог саму целительницу кое чему научить. Как-то после одного особенно сложного больного Дарья устало опустилась на лавку.
— Ох и силушки ушло, — вздохнула она, — теперь седмицу придётся восстанавливаться.
— А почему так долго? — спросил я удивлённо. Я то восстанавливаю силу очень быстро с помощью медитации.
— Ну а как иначе-то? Пока сама собой сила не восстановится, так сколько времени то пройдёт.
Пришлось показать, как быстро восстановиться и как развивать свой источник силы, чтобы он быстрее наполнялся. А вообще с возрастом целительницы я здорово промахнулся. Её было всего сорок пять лет. Столько же, сколько и мне ТАМ. А про то, что выглядит старше, она сама сказала, — То плата за дар целительский. Часто хворь чужую, да всякие порчи, да наговоры на себя брать приходится и в себе сжигать. Вот и не хватает сил на то, чтобы выглядеть моложе.
