Заехали почти к границе, местность заметно поднялась, предгорья под нами. Кругом виноградники, полей совсем мало, самые благодатные места в королевстве для лозы, хотя и как бы самый север. Парадокс, объясняемый горами. Отец говорит, тут за зиму снег не выпал ни разу. В каждом селении подносят не каравай хлеба, а кувшин вина и два кубка для лорда и его наследника. По традиции лорд должен сам налить себе вино, наблюдая струю на просвет, определяя по пузырькам, как оно выбродило. А уж потом их светлость пробуют, изучая вкус. Благо, селения не слишком близко расположены, так что не частим с выпивкой. Вино знатное, хоть и не игристое, сыр в качестве закуски самый разнообразный. Я всё больше на сухие шарики соленого курта налегаю. Тут он гнут называется, высушены шарики до состояния орехов, как мне нравится. Отец тоже доволен, прошлый год был удачный, вино будет знатное, да уже сейчас вполне годное, хотя и ординарное, не выстоявшееся. Присты знают про вино всё, и выслушать мнение графа для старейшин деревни не ритуал, не просто дань вежливости. Это оценка, похвала и знак качества. Или наоборот, если напортачили. Но хромое вино никто на пробу не даст, естественно.
— Отец, мне наставник как-то рассказывал про спиритус вини, душу вина, ты знаешь про такое?
— Присты знают про вино всё.
— Так вот, он говорил, что если извлечь её, то получившаяся жидкость будет гореть как масло, валить с ног как оглобля и очищать раны от заразы лучше огня.
— И что, он научил тебя извлекать душу вина магией зачарования?
— Нет, нагреванием без всякой магии.
— Каждый знает, что при нагреве душа покидает вино безвозвратно. Глупости твой наставник говорил, только деньги я даром потратил, раз он такой болтун.
— Нет, отец. Он рассказал мне, как эту самую душу, вылетевшую из вина, можно поймать.
— А ты всё верно понял?
— Да. Я смогу построить аппарат в своей мастерской.
— Что ж, вдруг да в самом деле Присты чего-то про вино не знали. Пробуй. Только не сгори и не отравись.
— Это да, отрава та еще. Так и вино, если без ума пить, может без ума оставить.
— Золотые слова. Без ума пить — без ума остаться. Хороший афоризм, себе забираю.
Харизматичный дядька, вроде и помоложе меня, а как бровью поведет, хочется сразу броситься исполнять. Или это от Дорда пережиток? С чего я про самогон вспомнил, точнее чачу или граппу? Так скучно просто жить, это во-первых. А во-вторых, дополнительный ресурс для графства в плане получения прибыли. Вот только не знаю, оценят ли такой напиток. По мне — гадская гадость. Но при этом отличная основа для настоек, а еще для всяких лекарственных средств. Одно дело, травки заваривать и тут же пить, потому как на завтра питьё уже прокиснет и силу потеряет. А другое — концентрированные настойки, которые разводи в воде в любых условиях и лечись. Тема, надо с отцом Дордовым обсудить. Но сначала продукт выделить.
Никаких перегонных аппаратов и змеевиков. На первом этапе классические тазы. Вино в медной кастрюле кипятим, тазом с холодной водой накрываем, а под тазом миску надо подвесить, в которую будет конденсат стекать. Набор «сделай сам» эпохи позднего СССР имелся чуть не в каждой советской семье. А потом обязательно через древесный уголь профильтровать получившийся самогон. А если еще магией зачарования по продукту пройтись, может получиться чистый спирт. А может не получиться.
— Дорд, о чем задумался? Уже прикидываешь, как душу извлекать начнешь?
— Угу.
— Чудной ты стал после болезни. Всё молчишь да думаешь. Словно и впрямь с Костлявой поручкался. К Угольку своему не подходишь, так на Сивке и катаешься.
— Уголек мне воспоминания нехорошие навевает, делай с ним, отец, что хочешь. Может, сяду на него когда, может не сяду вовсе. В любом случае, через год он уже производителем хорошим будет, потомство от него дорого уходить станет.
— Вот-вот, я о том же. Я даже девок твоих от тебя не велел забирать, чтоб ты хоть немного отвлекался, а ты и их прогнал.
— Так отвлекали. А тут дел невпроворот, и дар развивать, и фехтованию учиться, и тебе помогать надо. Кстати, направо посмотри, вон те заросли можешь поджечь? — мы с графом ехали чуть впереди отряда, как это принято на своей земле, причем я ехал по левую руку от «отца», так что мне была видна подозрительная активность сбоку от дороги на краю перелеска. Не сказать, что прямо активность, скорее непонятное шевеление. Да и я бы ничего не увидел, если бы не смотрел в это время на своего собеседника.
Что значит старая школа, никаких тебе «а зачем?» или «объяснитесь»: Витор дер Прист просто саданул магией в указанное мною место, без промедления, легко и непринужденно. Бурелом моментом вспыхнул и почти так же быстро огонь опал, но не погас сразу.
Крики и выскочившие из зарослей непонятные личности дали понять, что не показалось, впрямь нездоровая движуха могла начаться. Самое примечательное, что личности рванули не к нам за помощью, а вглубь леса, то есть нас они видеть уже не хотели. Да может они и не нас ждали, кстати. Пропустили бы такой серьезный отряд, а потом напали на первую попавшуюся голытьбу. Тут может уже и не средневековье, то тоже некоторые товарищи за тесёмочку соседа удавят. А уж за полукафтанье, да чужого мужика из соседней деревни… Домовитый народ, прямо спасу нет.
Отряд дружинников мигом сорвался догонять, у них инстинкт такой, если кто взялся бежать, обязательно догони и объясни, что ты бегаешь лучше. Или опозорься и не догони. Наши коняшки мирно прядали ушами и игнорировали дымок от кустов, напротив которых мы с «отцом» стояли на дороге. Запах подгоревшего мяса тоже не волновал ни транспортные средства, ни нас. Весна, сырь на земле, торчащий сушняк быстро вспыхнул и так же быстро погас, сырые ветки так и не принялись. Два трупа лежали среди перепутанных ветвей и стволов, разглядеть по черным лоскутам, к какому сословью они принадлежали, с дороги не представлялось возможным. Да и так понятно, что воры, они же тати. Тут всяк, кто худое сотворил, зовется татем или вором, кража, угон скота или душегубство всё едино воровство. На Руси в старину так же было, я и говорю — отзвук истории Земли слышится частенько.
Никто не ушел. Парочку подстрелили, из них одного наглухо, двоих запутавшихся в зарослях поймали целиком, еще два тихонечко дымились почти у нас под ногами. По одежке сырых лесовиков определили, что допрашивать их нам с «отцом» нет никакого смысла, справится и десятник. Он и справился, а потом должился. Обычная история, зимой от безделья из ушлых мужичков слиплась и оформилась банда как комок масла в сливках, к весне народец окончательно опаскудел и не захотел возвращаться к полевым работам. Как ни странно, кому-то пришло в голову не грабить своих односельчан и соседей, а перейти через горы и навестить наше графство. Обычная история, как я уже говорил, и закончилась она также буднично. Витор дер Прист собирался как добропорядочный подданный отвезти всех троих татей к судье на правеж, но они внезапно умерли в процессе допроса. Трупаки везти смысла не было, так что шесть тел прикопали, то есть предали земле в соответствии с традицией.
Я бы тоже так решил, чем таскаться несколько дней с этими будущими жмурами, проще оставить их там, где нашли. Граф в своём праве был, когда учинил сыск и допрос с пристрастием на своей земле. Тайник у воров выпытали, но обыскивать не поехали — времени было жалко на эти крестьянские трофеи. Десятник бы со своими соблазнился, да воли у него не было покидать хозяина.
— Ты молодец, Дорд, глазастый! Нам-то что, нас они побоялись, а крестьян начали бы обижать, пришлось бы погоняться за бандой.
— Отец, а такой вопрос: вот ты говорил, за сто шагов можешь воина в факел превратить. А зачем? Просто сварить до смерти, сил нужно меньше, так что тех же усилий на троих хватит.
— Думаешь, умный самый? Молодо-зелено! В факел я одного превращу, а в штаны наложит и побежит десяток! Вот и думай, что выгоднее.
— Да, прав ты! Век живи, век учись.
