слышал шаги Гадюки, женские голоса, фырканье лошадей (мы велели вознице дожидаться нас).
«Подходи ближе, — сказал Ордош. — Я не дотягиваюсь до птиц».
Три женщины вразвалочку направились ко мне, преграждая дорогу.
Но вдруг замерли. А потом и вовсе попятились.
Не знаю, какое заклинание бросил в них колдун. Женщины меня больше не замечали: прижав руки к груди, смотрели вдаль, что-то взволнованно бормотали.
Я спокойно прошел мимо них.
«Заклинание „темные дали“, — сказал Ордош. — Вычитал в книге твоего архимага».
«Неплохо».
«Ерунда, — сказал колдун. — Не понравилось. Не отвлекайся, Сигей. Помни: никакой самодеятельности. Говоришь и делаешь только то, что я велю. Все. Птицы доступны. Приступаем».
Я распахнул дверь, шагнул в кафе. Поморщился, уловив коктейль из запахов спиртного, подгоревшей пищи и пота. Убедился, что Гадюка вошла следом за мной, окинул взглядом зал. Никакой ностальгии при виде знакомой обстановки не почувствовал.
На меня смотрели полтора десятка женщин. Часть из них сидели за столами, часть — стояли у стен, две женщины — в проходе, неподалеку от комнатушки бара. Ни одного знакомого лица — ни Рябы, ни девушек в фартуках официанток. В зале — только бандитки. У большинства — пулеметы.
Ордош воспользовался магией.
Вверху, под потолком, появился туман.
«Облако страха», — сказал колдун.
Закрылась дверь, отсекая звуки улицы.
— Господин, — сказала Гадюка. — Крысы здесь нет.
«Господин, — повторил я. — Так ко мне в этом мире еще не обращались».
«Не отвлекайся!» — рыкнул колдун.
Хлопья тумана, словно снежинки, то здесь, то там плавно опускались вниз.
Под бандитками заскрипели стулья.
Одна из стоявших в проходе женщин ткнула в мою сторону пулеметом, сказала:
— Я же говорила! Она притащила с собой мужика, что здесь раньше работал! Это его она обозвала посланцем Сионоры. С ума сошла. Ты! сними капюшон, покажи нам лицо!
И тут же прахом осыпалась на пол. С глухим стуком упал пулемет.
Похожий звук раздался справа, слева от меня. В двух шагах от меня на стул осела одежда.
Руна на животе нагрелась шесть раз.
Оставшиеся в живых женщины замерли, смотрят на меня.
«Твое облако страха — хорошая вещь», — сказал я.
Медленно поднял руку, демонстрируя морщинистые узловатые пальцы с желтыми ногтями. Откинул капюшон.
Обвел взглядом собравшихся в зале женщин. По выражению их лиц понял, что облик Ордоша произвел нужное впечатление.
— Правильно, мужчина, — сказал я.
В зеркале бара увидел отражение своей улыбки. Понятно, почему женщины обходили Ордоша стороной.
— А кого вы ждали? Девочку с крылышками?
Еще один присыпанный прахом комплект одежды свалился на стул.
— Богине не нравится, когда в меня тычут оружием. Явиться к посланнику богини с пулеметом — дурной тон!
На один из столов с грохотом упал пулемет. Женщина поспешно отдернула от него руку.
— Почему не явилась Крыса?! — сказал я. — Кто здесь за главную?!
Вжимаясь в стулья, прижимаясь к стене, женщины указали на черноволосую, что стояла в проходе, теперь уже в одиночестве.
— Где Крыса? — спросил я у нее, приближаясь.
Женщина дернулась, но не сумела попятиться.
«Гранитные ноги», — сказал колдун.
— Я за нее… Она не смогла!
Я покачал головой. Краем глаза продолжал наблюдать за своим отражением. Красавец!
— Плохо, — сказал я. — Очень плохо.
Вытянул перед собой руку.
Черноволосая зажмурила глаза.
В моей руке появилось метровой длины деревце. Липа.
В зале — мертвая тишина.
— Богиня велела сделать Крысе подарок, — сказал я. — Вот он.
Черноволосая вновь дернулась, но не смогла оторвать ноги от пола. Продолжала смотреть мне в глаза.
Я протянул ей дерево.
Женщина взяла его, но тут же попыталась выронить. Не смогла.
«Липкие пальцы», — прокомментировал Ордош.
— Передай, что богиня велела посадить его.
Деревце задрожало. Из свежего среза на его стволе полезли тонкие корешки. Извиваясь, подобно червям, становились все длиннее, пока не коснулись земли.
— Липа — дерево богини, — сказал я. — Оно будет расти возле дома Крысы. Ясно?!
— Д-да.
— Приду, проверю. Так и передай Крысе: однажды ночью загляну к ней.
— П…передам.
— Если дерево будет расти плохо — посажу его по-своему. Как у Кошки. Ясно?!
— Д-да.
Я вновь посмотрел на бандиток. Те следили за мной, не моргая и не шевелясь.
— Запомните: богиня любит тех, кто любит ее. И она сполна благодарит за службу. Гадюки помогли Сионоре справиться с эпидемией синюшки в городе. Да, именно моя госпожа избавила ваше герцогство от этой болезни. Она пометила гадюк, как своих слуг. Теперь никому не позволено мешать им выполнять распоряжения богини. Это понятно?
— Почему гадюки? — раздался голос.
«Немота, — сказал колдун. — На три дня».
Я видел, что женщина у окна пытается сказать что-то еще, но не может издать ни звука. По щекам ее побежали слезы.
— Богиня не любит, когда ее посланника перебивают, — сказал я. — Неделю ты будешь молчать.
Глаза онемевшей широко раскрылись.
— Но!
Я поднял палец.
— Если сделаешь пожертвование на алтарь богини любви, заговоришь через три дня. Ясно?
Немая смахнула слезы. Закивала.
— Богиня добрая, — сказал я. — Она оставила вас в живых. Цените это!
Я погладил рукой листья дерева.
— Гадюк не трогать! Передайте это Крысе, другим бандам и своим покровительницам. Гадюки служат Сионоре. Они ее слуги, и только ее. Для вас они неприкасаемые. Ясно?!
Не думал, что глаза черноволосой могут открыться еще шире.
— К тем, кто ослушается повеления богини, приду я. И накажу. Жестоко.
Женщины дружно закивали.
«Облако страха» по-прежнему висело над их головами.
«Нам больше нечего здесь делать, — сказал колдун. — Уходи».
«Как скажешь. С удовольствием. Не мое это — запугивать женщин».
— Больше мне сказать вам нечего. Надеюсь, вы прислушаетесь к моим словам. Был рад повидаться с вами, дамы.
Накинул капюшон. Повернулся к Гадюке.
— Проводи меня, женщина. На эту ночь у меня запланировано еще много дел.
«Дела у него. Болтун! Выспался бы лучше. После этой твоей рыбалки я уже сутки трачу ману на заклинания бодрости».
* * *
— Это было… потрясающе, господин! — сказала Гадюка, когда мы отъехали от площади.
— Пупсик, — сказал я. — Называй меня: Пупсик.
Гадюка покачала головой.
— Язык не поворачивается, господин.
— Раньше поворачивался. Повернется снова.
— Раньше я не знала… кто вы. И не видела вас… таким.
— Сделай вид, что не знаешь и сейчас. Не болтай о том, что видела.
— Да, господин.
— Я говорю с тобой сейчас от своего имени. От имени милого и робкого Пупсика — не следует величать его господином. Это привлечет ко мне ненужное внимание. А у меня и так его… с избытком.
— Конечно, гос… Пупсик.
Коляска дребезжала, подпрыгивала. Мы ехали то под ярким светом фонаря, то в темноте.
Я посмотрел на свои пальцы, к которым вернулся
