— Кто там?
— Извините, мне бы Ивана Петровича.
— Так он на работе.
— И когда будет?
Дверь приоткрылась, но осталась на цепочке. Как будто та может от чего-то спасти. Но народ в этом времени непуганый. Послевоенный бандитизм побежден, жизнь улучшается с каждым годом. Ключи спокойно у многих лежат под ковриком, некоторые и вовсе не закрывают двери, когда выбегают во двор. Счастливые времена!
Женщина выглядела плохо. Семен вспомнил, что полковник упоминал, что его мама часто болела. Она, сощурившись, осмотрела гостя и спросила без обиняков:
— А вы, собственно, кто?
— Мы служили вместе. Не смотрите так, просто я молодо выгляжу. Но ведь это пройдет.
Мама Мясникова мягко улыбнулась. А ведь она когда-то была очень красивой.
— К сожалению, Ваня работает допоздна. Может, ему что-то передать?
— Спасибо, не надо. Он служит все там же? Тогда я его сам найду.
Женщина с сомнением посмотрела на Ракитина.
— Попробуйте. Но думаю, сегодня он будет пораньше. Часам к восьми.
— Огромное вам спасибо, — развернулся Ракитин, но на лестнице его догнал вопрос:
— Что ему передать?
— Не надо ничего. Я найду Ивана по своим каналам.
И лишь, когда он был у выхода из подъезда, наверху закрылась дверь.
«Палево! Надо перехватить Петровича раньше мамы!»
Ну, хотя бы стало ясно, что до вечера он свободен. Ракитин надвинул на глаза шляпу и прошел мимо пенсионерок. Эти бабки все примечают и доложат, в случае чего, кому следует. Если и ждать Мясникова, то в более безопасном месте. И нужно срочно поменять имидж! Как он сразу не догадался! Лучше бы таксист его к большому магазину увез. Хреново, этот город семидесятых он знает плохо, 2ГИС еще не придумали. МАПса также нет, а смартфон и вовсе бесполезнее без роя спутников на орбите и мобильного Интернета.
Так, а ведь ему можно вернуться на какой-нибудь вокзал и оставить там сумку с частью денег? Нечего светить ими и провоцировать всяких нехороших личностей. Заодно там и купит карту города. Они обычно на вокзалах и продаются. Только больше никаких такси! Выйдет на набережную и спросит у кого-нибудь, где тут ближайшее метро. Подожди, а чего спрашивать? Он же был как-то неподалеку. Надо идти в сторону Земляного вала. Там и расположен вход в метро Таганская.
Решение принято, осталось выполнять. У него еще куча времени!
Он задумал доехать до Курского вокзала. По пути в голову пришла неожиданная мысль. А ведь неподалеку тот самый театр на Таганке! И Высоцкий еще живой! Черт дери, это же легендарное время тех настоящих, кто пел и играл душой. Ракитин довольно скептически относился к Владимиру Семеновичу как актеру. По его мнению, тот везде играл сам себя. Но песни великого барда обожал. Было в них нечто такое, берущее за душу. Потому и ждали Высоцкого в любой точке страны с нетерпением. Как будто певец разом объяснит им смысл жизни.
И сколько знаменитых людей еще живы и их можно спасти. Внезапно кольнуло в сердце — Шукшин. Вот кого точно стоило спасать! Ради его неснятых фильмов и книг. С уходом великого писателя и режиссера земля русская заметно оскудела. Мысли внезапно начали скакать взад-вперед. Сколько людей останется в живых после его вмешательства? Да один Афганистан чего стоит! Опять его охватило мерзкое ощущение чего-то холодного и скользкого, что иногда обволакивает душу. Он должен заново пережить катарсис ради будущего. Одно из тяжелейших воспоминаний прошлого даже не сама война.
Их вывели из Чечни с остатками сборного пехотного батальона еще в марте. В феврале соединенные силы десантуры, морской пехоты и «махры» добивали последних боевиков в Грозном. Со всей страны собирали боеспособные части, набирали контрактников, посылали в пекло ОМОН и спецуру. Ракитин же дослуживал оставшиеся до дембеля недели около Ростова-на-Дону. И один раз им приказали помочь в погрузке «цинков» на поезд.
Этим пацанам не повезло вдвойне. Они попали на войну, погибли страшной смертью, да так, что их тела трудно было опознать и вокруг промышленного холодильника, превращенного в огромный морг, постоянно находились родственники в ожидании экспертизы. Тяжкое зрелище само по себе. Но больше всего шокировал молоденьких солдатиков вид валяющихся прямо в пыли и грязи женщин, матерей чудом опознанных сыновей. На которых даже нельзя было посмотреть на прощание.
Они все тогда напились вечером. И дежурный офицер не стал их трогать. Да только посмел бы! Опаленные войной солдаты, мальчики с черным взглядом. Даже после дембеля они производили на окружающих странное впечатление. Никому не нужные, забытые страной, которая на всей скорости мчалась к своей гибели. Разве что очередное чудо спасло тогда Россию.
В полной прострации Семен зашел в метро и чуть не запутался в поездах. Видимо, и сейчас он выглядел странно, потому что поймал на себе несколько взглядов. Нет, так нельзя! У него важнейшая миссия, не допустить страшного. Не хватало еще расклеиться! Ведь в скором времени, да уже сейчас начнут рождаться мальчишки, что умрут на улицах того проклятого города. И русские, и чеченцы. Чем они виноваты перед историей? Сжав кулаки, Ракитина нашел нужную платформу и двинулся дальше.
Любой вокзал столицы — это всегда столпотворение. Толкучка, множество незнакомых людей и общая суета напрягали. Но, с другой стороны, здесь было просто спрятаться. Если вести себя как все, то и внимание милиции вряд ли привлечешь. Оглядевшись, Семен двинул к ряду камер автоматического хранения. Он помнил эти странные металлические стойки с детства. Осталось понять, как они работают.
Еще в туалете он вынул из сумки необходимую сумму и вещи, решив сумку—планшет с курткой оставить в камере. Ходить и светить гаджетами из двадцать первого века в столице точно не стоило. Но подумав, Семен решил взять с собой смартфон. Надо ведь еще доказать Мясникову его принадлежность будущему. К освободившимся ячейкам стояла очередь, и у Семена было время разобраться в механизме работы камер. Несколько пятнадцатикопеечных монет у него было припасено заранее, а для пароля он, как обычно использовал номер своего Калашникова.
Да, вот так вот! Кто-то для удобства вводил даты рождения детей, а ему в память врезалась серийка боевого оружия. И он её использовал в пинкодах, паролях и настройках. Никогда не забудешь тот боевой инструмент, что отделял тебя от смерти. Положить сумку в ячейку, набрать цифры, закинуть монеты и захлопнуть металлическую дверцу. Все, сутки он свободен. Ракитин глянул на часы, надвинул шляпу и двинулся к выходу.
На улице он первым делом купил в киоске подробную карту Москвы. С линиями общественного транспорта, схемой метро и указателями больших магазинов. Ну а чего тут думать? В ЦУМ! Там он найдет все. Определив маршрут, Ракитин двинулся к метро, сразу наменяв там кучу пятаков. Решительной походкой молодой человек прошел к турникетам и даже пробежался вниз по ступенькам. Дома в Питере он так давно не делал. Обоснованно считал, что это привычка провинциалов, которые хотят выглядеть коренными. Он же сам двигался сейчас так уверенно, что по пути ему несколько раз задали вопросы приезжие. Гости огромного города зачастую выглядели растерянно и даже испуганно. Еще бы — такой огромный город!
К назначенному сроку Ракитин приобрел удобную спортивную сумку из кожзаменителя, яркую футболку с надписью и дурацкую кепку в сеточку. Вот уж не подумал, что наши начнут выпускать такое подобие бейсболок в начале семидесятых. Хотя ошибся, кепка оказалась польской. В огромном универмаге можно было найти все. Ну, или почти все. Много очередей за «выкинутым» товаром не привлекали посланца из будущего. На его взгляд там зачастую продавали полное барахло. Неизбалованный советский покупатель сметал все импортное без лишних вопросов.
