ситуацию и боится перегнуть палку. Иначе сейчас бы здесь уже роились старшие опера из областного ОБХСС и обмундированные в зелёную форму человечки из Инспекции по личному составу. Но этого ничего нет. Никто Дуньку не трясёт и нам с Дергачевым не даёт этого делать. Ну да оно не шибко большая беда. Беда была бы, не будь я старым, битым-перебитым ментом. Пришло время доставать из рукавов козырных валетов.
— Не переживайте, товарищ полковник! — мне по-настоящему стало жалко Дергачева и его почти двадцать лет выслуги, — Не спрыгнет Евдокия со сковородки! — я протянул ему два приходника из бухгалтерии городского Управления торговли.
— Что это, Корнеев? — оказывается, Дергачев без очков мелкий шрифт не читает.
Покосившись на меня, будто расстегивает на моих глазах ширинку, он достал из ящика стола футляр с очками и начал вооружать свои глаза.
— Это, что, получается, ты из своего кармана больше тысячи выложил⁈ — начальник РОВД, теперь уже смотрел на меня не как кот на мышь. Он смотрел, как полярная сова смотрит на лемминга. Тараща глаза и с одинаковой периодичностью моргая ими.
— Мне, Василий Петрович, для нашего коллектива полутора тысяч рублей не жалко! — не скупясь на пафос, ответил я руководству, — Во-первых, Капитонова теперь точно уже не вывернется, а во-вторых, мне моя квартира дороже этих денег, уж вы поверьте! Да и не пропадут эти деньги, отдаст мне их Дунька!
— Я же помню, что кроме бумаги на продукты, я гарантийное письмо подписывал! На хрена тебе было свои деньги платить? — Дергачев рассматривал меня с навечно впитанным ментовским подозрением и одновременно, с жалостью доброго санитара из психушки.
Оно так. Всё-таки, это пока еще страна непуганых идиотов. И относительно честных людей. Даже занимающих должности начальников РОВД. А, главное, не приходилось еще Василию Петровичу до крови бодаться с финансово-бандитскими ОПГ в присно памятные девяностые года этого столетия.
— Товарищ полковник, зато никто не сможет применить административный ресурс и спустить на тормозах эту делюгу! Если этого не захочу я! Ни Данков, ни ТОРГ, ни прокуратура. И вы тоже не сможете! Никто не сможет!
Теперь Дергачев на меня смотрел уже не, как на лемминга. И не, как на мышь. Не понял я этого его взгляда до конца.
Сняв очки и спрятав их сначала в футляр, а потом в стол, подполковник какое-то время крутил в руках карандаш. Потом воткнул его назад в стакан и всё своё внимание обратил на меня.
— И что дальше, лейтенант? — не будешь же ты предлагать мне ехать с этими корешками к Данкову⁈ Он мне четко дал понять, чтобы я не лез в это дело. Что Капитоновой будут заниматься другие люди. Запомни, Корнеев, на таком уровне лишнюю суету не любят и не прощают! Проявлю настырность и получу по зубам. И, скорее всего, без выходного пособия!
Дергачев снова взял со стола в руки приходники и с явным сожалением рассматривал их.
Надо было аккуратно и с максимальной деликатностью вложить ума и квалификации в голову шефа. Сейчас-то он особо не обратит на это внимание, а потом неизбежно будет прокручивать наш разговор. Да ну и хер с ним, вроде бы не дурак и должен понять всё правильно. И оценить.
— Вы, товарищ полковник, генералу Данкову сейчас всё-таки позвоните! — увидев наполняющиеся свинцом глаза начальства, я начал излагать свои мысли быстрее, — Только вы этим звонком не назойливость свою проявите, а окажете генералу неоценимую услугу! — успев разродиться с морковкой до того, как Дергачев начал орать, я умолк.
— Ну, чего ты опять заткнулся, Корнеев⁈ — наполовину жалостливо и наполовину раздраженно взвыл подполковник, — Что у тебя за манера, лейтенант, над начальством изгаляться и нервы ему мотать⁈ Говори, что ты там опять наиезуитствовал?
— Полагаю целесообразным предупредить начальника УВД области о грядущих неприятностях, товарищ полковник! — принялся я втолковывать Дергачеву преимущество хода конём, — Вы сообщите ему, что по появившейся у вас по приезду в РОВД информации, обделённые колготками райотдельские женщины готовят коллективную жалобу в инстанции. В том числе и в московские. Что вы провели необходимую работу, но стопроцентной уверенности по части, касающейся локализации этих жалоб, у вас нет. Поскольку возмущение женщин относительно действий Капитоновой вышло из-под контроля.
Дергачев пока еще до конца не догнал, но глаза его смотрели осмысленно.
— Он вам обязательно задаст вопрос, каким вы видите решение этой проблемы. Точно задаст! — нагло заверил я подпола, — Вот тогда вы упомяните про эти приходники и добавите, что некий лейтенант, готов пуститься во все тяжкие. Насчет жалоб в инстанции всё правда, бабы вслух грозились на политзанятиях. Они уже вразнос пошли, никто их не остановит, товарищ полковник! Ни бог, ни черт и не герой! Уж анонимок-то они точно не один десяток разошлют и вы это не хуже меня знаете! И Данков это тоже знает!
— Ты где шатаешься? Почему не на месте? — увидел я у двери в свой кабинет Зуеву.
— Я, Лидия Андреевна, шататься вообще не имею привычки! — для пущей убедительности заявленного, я даже поднял вверх указательный палец, словно уроженец Хасавюрта, — Не шатаюсь я, Лида, потому, что веду трезвый образ жизни!
— Но тогда почему ты отсутствуешь на рабочем месте в рабочее время? — нипочем не хотела сдаваться моя начальница, — Где ты отсутствовал почти час? — она демонстративно посмотрела на свои наручные часики, — Опять у Ирки Алдаровой кофий распивал?
Я стоял и смотрел на суетливое мельтешение своего непосредственного руководства и расслабленно размышлял. Размышлял о том, какая же всё-таки интересная у людей жизнь! В отличие от меня. Вот стоит передо мной целый капитан милиции и голова её, помимо вменяемых мыслей и какого-никакого разума, наполнена целым ворохом очень ярких, но абсолютно бессмысленных эмоций. И она готова ради этой искрящейся мишуры расстраиваться сама и меня расстраивать тоже. Она готова с безоглядной настойчивостью мешать мне жить.
— Ты, Лида, девушка хоть и очень умная, но уж извини меня, слишком красивая! — с разоблачающим осуждением укорил я Зуеву.
Начальница, не сумев связать воедино обрывки моей логики, слегка зависла и теперь смотрела на меня без прежней уверенности.
— Где ты был? — не желая выпускать меня из пут виноватости, продолжала гнуть свою линию капитанша.
— Был я, Лида, у начальника РОВД, — вывалил я ей чистейшую правду, — Сидели мы с Василием Петровичем и размышляли, что же теперь с тобой делать? — я осмотрел её с ног до головы и остался доволен. Лидия Андреевна была хороша.
— При чем здесь я? — пытаясь казаться равнодушной, вскинула подбородок Зуева. — И кто ты такой, чтобы Дергачев с тобой меня обсуждал⁈ — окинула она мою фигуру высокомерным взглядом.
— Скандал великий назревает, Лида! И ты в этом скандале самое ключевое звено! — ласково ткнул я указательным пальцем в миниатюрную левую грудь Зуевой. — Провалили вы распределение продуктов, товарищ капитан! Не оправдали вы наше с Василием Петровичем доверие, товарищ Зуева!
— Ты… Ты! — Лидия Андреевна от возмущения начала задыхаться, — Ведь это ты убедил меня написать ходатайство на наборы и пойти с ним к Дергачеву!
— Да я! — не пряча глаз от возмущенного взгляда, кивнул я, — Доверился я тебе. А теперь сомневаюсь, что такое решение было верным!
— Сомневаешься? — опять растерялась ничего не понимающая Зуева, — В чем ты сомневаешься? Почему?
— Я, Лида, во всём сомневаюсь! — тем же указательным пальцем я опять ткнул начальницу в грудь. Но уже в правую. — Во всём и всегда. Такой уж я, Лидия Андреевна, человек!
Лида обескуражено хлопала глазами. А я не стал дожидаться, когда она осмыслит происходящее и, поняв, что ей бессовестно морочат голову, взъярится. Я сделал два шага к своей двери и, быстро провернув ключ в замке, скрылся в кабинете. Сразу же заперевшись на защелку.
В дверь ломиться за мной никто не стал и я уселся за стол. Как бы оно ни было, а следственную работу полагалось работать.
Через час в дверь всё же постучали. Людей я на это время не вызывал, но таиться всё равно не стал. Открыв запор, я распахнул дверь, ожидая увидеть за ней свою беспокойную руководительницу. Но я не угадал, в дверном проёме стоял опер Дьяков, а за ним какой-то мужик самого, что ни на есть, пролетарского вида.
— Дай пройти! — сдвинул меня вовнутрь моего офиса опер Слава, — Не фига мне человека зря светить!
Пролетарий, проворно зашмыгнул вслед за опером и без разрешения уселся на один из стульев.
— Ты по «ликёрке» просил знающего человека тебе подогнать, — пожимая мне руку, напомнил Дьяков, — Знакомься, это Лёня Шемякин. Погоняло Копыто. Работает там на транспортном участке грузчиком. Он готов поспособствовать твоему расследованию.
Я оглядел Лёню.
