– Кто там? – срывается с места Мико. Открывает дверь. На пороге наши Аполлон и Афродита. Парочка Мацумото. Атсуши и Акеми.
– Здравствуйте. – говорит Атсуши: – мы…
– Вход только для членов клуба. – прерывает его Королева нетерпеливым тоном: – покиньте помещение.
– Ну что вы. – укоризненно говорит Аполлон: – мы к вам с миром. Кроме того, директор школы дал нам официальное разрешение на проведение ознакомительной экскурсии по клубам школы, чтобы мы могли определиться с клубной деятельностью. Вот мы и решили начать с Литературного Клуба.
– Извините за беспокойство, Юки‑сама. – кланяется Акеми. Снежная Королева задумывается. Мнет переносицу, жестом, который она скопировала у Акиры.
– Хорошо. – говорит она: – Ая, Мико! Мне придется поговорить с гостями наедине. Извините.
– Конечно, Юки‑сама. – Ая‑чан
– Мы понимаем Юки‑сама. – Мико‑чан. Я тоже кланяюсь вместе с ними и хватаю в поклоне один бутерброд – кушать хочется, а они тут долго говорить будут, зуб даю.
– Ты то куда собрался, Син? – спрашивает Снежная, даже не повернув голову в мою сторону. Я замираю на месте, держа в руке бутерброд с ветчиной, сыром и огурцом.
– Э… вместе с ними? На выход? – пытаюсь угадать я.
– Ты останешься, дорогой. – говорит Королева, неожиданно тихим голосом. У меня дергается глаз. Когда Юки говорит таким голосом – что‑то внутри меня начинает судорожно искать ближайший выход.
– Вы… уверены, Юки‑сама? – все‑таки разговор между этими тремя будет … приватный. Я вот, если честно, метаний Юки немного не понимаю. Сказали же тебе – принуждать не будем, но будем рады, если что. И это «если что» тут же в твой класс перевели. Опять‑таки никакого давления – хочешь замутить с красавцем – мути. Не хочешь – вон и девушка есть, симпатичная, на случай, если вдруг у тебя вкусы не такие … традиционные. Или если вдруг негра или там карлика захочешь – ты только свистни… уж наверняка в семье Мацумото найдется карлик‑негр, который благороден духом и истинный сын Ямато в душе. Покрасят и на коленки поставят. Мне становится немного смешно. Мне бы ваши проблемы, думаю в который уже раз за этот день. Вот ко мне бы Мацумото подошел и такой – вот нужен от вас ребенок, Синдзи‑кун, выбирайте кого хотите из семьи. Я бы, вон, Акеми с собой сразу взял. И Линду. Красивая она стерва, хоть и опасная.
– Я – уверена, дорогой Син. Сядь. – говорит она и у меня подкашиваются коленки и я сажусь. Такое вот «Сядь!» – это вам не на заборе рисовать. Я, если сейчас уйду – на всю жизнь врагом стану. Тем временем близняшек сестриц и след простыл. Бросили меня на растерзание. Хотя – а чего я ждал? И это ее – «дорогой!» и «Син» при этих вот. Все ясно, хочет выставить меня эдаким буфером, мол мое сердце занято, валите отсюда, у меня есть возлюбленный и наши чувства взаимны, так дяде Минору и передайте. Вот только как всегда у меня никто и ничего не спросил. А я и подыграть не сумел.
– Итак. – она поворачивает свою голову к Мацумотам: – о чем вы хотели поговорить?
– На самом деле я очень рад, что Ямасита‑кун тоже останется с нами. – говорит Мацумото Атсуши и у меня начинается ярко выраженное дежавю.
– Как интересно. – говорит Юки и в ее голосе начинает звучать вьюга. Становится ощутимо прохладнее.
– Потому что у меня… нет, неверно. – Атсуши поднял голову, подбирая слова и вдруг поклонился мне: – Ямасита‑кун, пожалуйста позаботьтесь о моей сестре Акеми!
– …!? – выдавил из себя я. У Юки поднялась бровь. Наверное нервное.
– Пожалуйста, позаботьтесь обо мне, Ямасита‑кун! – поклонилась и Акеми.
– Син, дорогой. Ты можешь мне объяснить, что тут происходит? – у Юки поднялась вторая бровь. Более выраженного невербального вопроса я в жизни не видел.
– Юки… сама. – осторожно подбирая слова начал я: – уверяю вас, что я вижу эту, без сомнения прекрасную девушку – в первый раз. Или же мне память отшибло, но вряд ли. Акеми бы я запомнил…
– Ох, меня неправильно поняли. – говорит Атсуши и улыбается. Сскотина, ведь специально меня в неловкое положение поставил, а теперь зубоскалит.
– Дядя Минору (а им он действительно дядюшка, подумал я, сочувствую) говорил, что у нашей семьи есть заинтересованность в союзе с вами, Юки‑сама. – продолжает наш Аполлон: – поэтому мы прибыли сюда только для того, чтобы помочь вам в школьной деятельности и по мере возможности обеспечить безопасность. Однако по отношению к Ямасита‑куну у меня более подробные инструкции. Акеми? – обращается он к своей сестре. Та кивает и поднимает голову, встречаясь со мной взглядом. Вот я и влюбился, подумал я, глядя ей в глаза, а еще говорят не бывает любви с первого взгляда, чушь все это, я хоть и старый как дерьмо мамонта, а растаял, стоило этим глазам…
– Синдзи. – говорит Акеми, опуская суффиксы и в ее устах это звучит естественно, как будто, так и нужно: – я хочу быть рядом с тобой. Всегда.
– Син! – говорит Снежная Королева и, клянусь рядом со мной начинает наметать небольшой сугроб снега: – Син, дорогой. Ты можешь мне объяснить, что тут происходит?!
Глава 14
Надо сказать, что я считаю себя волевым человеком. Я тренирован, много раз смотрел смерти в глаза, умею контролировать себя в любых ситуациях, в конце концов я уже один раз умер. И только это удержало меня от того, чтобы по примеру агента КГБ из комедии про итальянцев в России – в ответ на «Андрюша, ты хочешь заработать миллиард?» – не закричать «ДА!!!» и не упасть прямиком в объятия Мацумото Акеми. Конечно, Акеми – это вам не миллиард, Акеми – намного ценнее. Люди, которые видят Акеми и не поклоняются Силе Красоты и Весне Юности – чертовы язычники, все до одного. Может все‑таки закричать «да!!» – чего тут думать‑то?
И вот именно это и настораживает. С какого перепугу я тут втрескался по уши?! Объективно – это всего лишь человек. Обычный человек. И в туалет она ходит – должна ходить. И даже пукает – опять‑таки должна. Человек же она? Или все‑таки богиня, осветившая мир вокруг нас своим сиянием и теперь я готов целовать песок, по которому она ходит… ну вот. Что за мысли?!
Менталистка?! Нет, ну не должно так быть. Я все‑таки продолжаю считать доброго дядьку Минору человеком очень умным. Ну не мог он вот так по‑топорному действовать. Мало того, что менталисты должны воздействовать тоньше, если они, не хотят – как там Майко говорила – почувствовать сапог на горле – а тут я нутром чувствую, как меня к ней тянет. Критический ум ясен, но вот гормонально… гормонально у меня внутри буря, которая прямо‑таки требует подойти к ней и утонуть в ее глазах.
Наверное, такой же импринтинг, как и у меня, но у нее это могут быть, например феромоны. Да. Сексуальная привлекательность партнера на 60 % зависит от запаха. Или на сорок. Не знаю, не изучал, но слышал, что якобы есть такие феромоны, что тянет тебя и все тут. Пытаясь, избавится от наваждения я представил себе как эта богиня в облике человека ходит в туалет – не помогло. Акеми в моем воображения начала кокетливо стягивать с себя трусики, нет, не надо, спасибо. Думаем о другом. Да, холодный расчет. Или?
– Ну конечно! – говорю я, перестав бороться с собой: – конечно я согласен! Где займемся сексом? Прямо тут? Раздевайся, дорогая… – лучший способ бороться с соблазном – немедленно ему поддаться. Мгновенно пробегаем всю эту влюбленность и превращаем все в фарс и животное желание, каковым оно изначально и являлось. Чем больше я борюсь сам с собой, тем больше я увеличиваю ценность объекта в своих собственных глазах, а сила воли – ресурс ограниченный, тем более «нам мужикам только одного и надо». Вот займусь с ней сексом – а потом и полегчает. Иди сюда, дорогая, дядя Син приготовил для тебя конфетку…
– Нно… – в первый раз вижу, как безупречная маска на лице Акеми трескается и появляется обычная девушка, озадаченная и смущенная: – но…
– А чего тут долго тянуть кота за хвост. – говорю я и начинаю расстегивать пуговицы на рубашке: – ты – привлекательная, я – чертовски привлекателен, чего время терять. У тебя мужа волшебника случайно нет?
