Глава 66
Том не обманул, он действительно вернулся к вечеру.
Днем я отдохнула, а, после легкого ужина, биосистема дома, которая при знакомстве со мной назвалась Рудой, спросила, хочу ли я принять гостя.
И сейчас я сидела в кресле на веранде дома и слушала небольшую лекцию Тома о мире с названием Маранго.
-- Понимаете, Лена, это ведь произошло не в один миг. Сперва упростили образовательные системы, потому что не было смысла так загружать мозг, если в любой момент можно получить ответ на любой вопрос. Потом решили вообще не обучать больше шести лет нижние слои населения. Потом срок обучения сократила до трех лет, потом -- до года. Потом это распространилось и на средние слои… Это тянулось более трех веков. Обучение последний век было доступно только Высшим.
Разумеется, общество сильно расслоилось, часть просто бессмысленно уничтожала ресурсы, потому что могла себе это позволить. Часть сильно голодала, часть питалась на минимальном уровне. И таких слоев было много. Верхушка общества стравливала слои между собой. Ни за чем, просто – для развлечения. Их называли Золотой Миллион. Хотя, разумеется, там было несколько миллионов особей занятых лишь собственными развлечениями.
Там тоже не все было гладко, иногда, от скуки и вседозволенности, вспыхивали эпидемии самоубийств, иногда – убийств… Закончилось все большой кровью.
Нам, можно сказать, повезло, если это так можно назвать. Человек, который перевернул историю был фанатик. И, как считают современные психиатры – не совсем нормален. Но взлетев на гребне революции и крови к вершине власти он добровольно ушел из жизни -- как раз власти-то он и не хотел. Имя его мало кому известно -- Эльтер Венесто. Это не та страница истории, которой можно гордится.
Но он был не политиком, а бионистом и видел, к чему ведут изменения в психике и генетике нижних слоев общества. Он был в чем-то гениален и видел именно общую картину. Хотя, говорят, что в мелочах часто ошибался. Поэтому он тщательно подготовил свой уход.
Власть он оставил ученым. Не одному, Елена. А целой группе. К этому времени планета была основательно загажена. Мы не очистили ее до сих пор. Хотя работы идут уже более сотни лет. И не осталось практически никаких полезных ископаемых. Если бы не труды ученых – мир погиб бы полностью. Я уже знаю, как вы зарядили порго Аграуса. Вот именно это открытие поля, способного перевести кинетическую или любую другую энергию в нужную нам и дало шанс нашему миру. Но это все общее, а я хочу рассказать вам о биологических последствиях.
Население отупело. Первое время казалось, что эти изменения необратимы. И большая часть народа просто не пригодна для обучения. У них есть только самые примитивные рефлексы и потребности. Мы заботимся о них, они живут так, как могут. Их не обижают и не унижают. Мы следим и не даем им делать глупости. Но чудовищно малое количество из них проявляет такие качества как любопытство, трудолюбие, жалость или любовь. Все их детство проходит в бесконечной череде тестов, которые они даже не замечают. Мы отбираем всех, кто подает хоть малейшие надежды. Но в большинстве они на всю жизнь остаются вот такими, как Аграус. И он еще -- не нижний слой, а третий.
Из самых перспективных мы набираем местную элиту. К сожалению, способность учится далеко не всегда передается потомкам. Но сейчас у нас уже шесть слоев и верхний – обычные, способные к обучению люди. Многие из них, кстати, стараются перебраться на другие планеты.
За все в этой жизни приходится платить. Сейчас наше общество платит за столетия бездумного существования. А мы, местная технократия, трясемся над каждым ребенком, который способен обучаться.
-- Том, неужели все такие, как Аграус?!
-- Сейчас таких -- более семидесяти процентов населения, Лена. Хотя, последнее время ученые бионики и генетики замечают какой-то микроскопический сдвиг к лучшему.
-- Мне трудно это принять, Том. Уровень ваших знаний на порядок выше, чем в моем мире.
-- Да, Лена. Но, к сожалению, разбирается в этом ничтожная часть населения. Остальные просто продолжают бездумно пользоваться. Когда-нибудь мой народ восстановится, я верю в это. Но будет это еще не скоро.
-- Том, я не могу не спросить. А что ждет меня в вашем мире?
-- Ничего плохого, Елена. Разумеется, вы не обладаете теми знаниями, что доступны, например, мне. Но это и не важно. Ни вы, ни ваши дети, не потеряли способность обучаться. У вас есть выбор. Вы можете остаться здесь, пройти обучение, довольно длительное, надо сказать. И работать так, как пристало человеку мыслящему. Можете вернуться домой. Но я уже говорил вам о временном несоответствии. Тут, к сожалению, я не смогу вам объяснить суть – я не темпоротехник. А можете выбрать одну из нескольких планет. Все они мало населены, но достаточно удобны для жизни. Конечно, есть разница в социумах, но ничего критического. Любой из них будет для вас непривычен, но вы сможете адаптироваться. Так что выбирать вам, скорее, нужно не социум, а климатические условия. Но пока вам совершенно некуда торопиться.
-- Том, вы же говорили, что у вас мало людей, умеющих и желающих учится. Зачем вам другие планеты?
-- Затем, Лена, что Маранго сейчас просто камера хранения генетического материала. Большей частью испорченного. И мы все это осознаем. А людям нужна родная планета и дом. Мне кажется, больше всего вам подойдет Росток. Я пришлю вам материалы и вы спокойно сможете ознакомиться.
Я прожила на Маранго еще три месяца. Встречалась со многими людьми, разговаривала, смотрела, училась и понимала – я не хочу здесь оставаться.
Туйва, генетик, с которой меня познакомил Том, приятная молодая женщина, несколько раз возила меня на экскурсии. Она прекрасно управляла маленьким воздушным судном и не жалела тратить на меня время. Я видела и прекрасные леса, и чистейшие озера и реки Маранго, но я видела и выжженную стеклянную пустыню на месте взрывов. Видела в учебных материалах сотни вымерших животных и тысячи растений.
