— Спасибо, что любишь нас такими, какие мы есть.
— Мы понимаем, что с нами порой сложно…
— … И опасно.
— Но ты все равно нас любишь. Так стань собой. Будь снова живым!
— Папа.
— Шмыг… — Гарри вытер рукой слезу и передал меня пикси. — Вот… Шмыг!.. В жизни не поверил бы, что эти малышки такие ранимые и заботливые, если бы сам не видел!
— Дурак! — в голос бросили пикси и показали тому язык. Меня же буквально переполняли эмоции. Я не верил. Не мог поверить, что вот сейчас обрету тело. Это… У меня просто не было слов.
Между тем меня положили ровно на грудь эльфа. Гарри отошел в сторону, а пикси стали по обе стороны от пентаграммы. Миг, и вся комната покрылась магическими жилами, а печать на полу выбросила вверх семь уровней. Единственный из них, который я смог сходу понять, отвечал за взаимодействие с душой/сутью. А дальше начался ритуал, а я, впервые за столько лет, провалился в настоящий глубокий сон…
***
Когда артефакт провалился в сон, ритуал начался. Друг за другом активировались печати. На лицах у обеих пикси выступили капельки пота. Они боялись. Очень сильно боялись. Одна небольшая ошибка. Одна погрешность, и их создатель, отец больше никогда не проснется. Они не стали говорить, что это за ритуал. Они так же и не стали говорить, что это был единственный и самый безопасный вариант. Ведь что предстояло сделать? Обсидиан не поддается магическому воздействию извне. Это факт. И прежде чем действовать, малышки должны были понять принцип работы палочки и ее сердцевину. И они поняли. Не до конца, но самое главное. Ведь сердцевиной палочки была душа. Самая настоящая душа, с по-настоящему сильной волей. Душа была тем самым ключом, который позволял артефакту исправно работать. И двум маленьким созданиям предстояло работать именно с ней.
Им предстояло растворить в теле обсидиан и встроить высвободившуюся душу в пустой сосуд, который представляло собой тело. И никак иначе. Если сломать палочку, то это будет сродни убийству с одной лишь разницей. Из-за высокой концентрации магии смерти, душа может быть уничтожена, а если нет, то повреждена и мгновенно перенесена в иной мир, мир смерти, откуда обратного пути не будет.
Вот, в теле появился зазор, в который медленно начал погружаться артефакт. Когда он полностью скрылся в груди, настал самый ответственный момент. С каждой секундой обсидиан истончался. С каждой секундой руны нанесенные в свое время создателями разрушались. С каждой секундой тело потихоньку менялось. Оно перенимало свойства растворяемого минерала и готовилось принять главный элемент — душу. Единственным видным внешним изменением этого действа было еле заметное потемнение кожи. А затем, произошло это. Потеряв привязку к артефакту, душа оказалась захвачена телом. Захват был столь крепким, а воздействие сильным, что казалось, ее буквально намертво вплавляют в тело. Полный боли крик раздался в помещении, мощнейший выброс ударил по стенкам комнаты и отбросил зрителей в лице Гарри и Тики. Тело выгнулось дугой, но так же быстро расслабилось и обмякло. Пикси спешно доводили ритуал до конца.
И вот, все было кончено. Две измотанные, напуганные и вспотевшие фигурки, подлетели к телу.
— Папочка… — пролепетала одна из них, прямо напротив уха.
В ответ, тело чуть дернулось, а глаза открылись. Вместе с этим, в комнате раздался громкий вдох, сменившийся кашлем. А через пару мгновений не стало и его. Попытавшись приподняться, эльф внезапно рухнул обратно на пол.
— Папа, не спеши! Тебе нужно привыкнуть к телу! — Залепетала Мая, но ее, казалось, не слышали. Новая попытка приподняться, за которой последовала попытка встать на ноги. Вовремя подскочивший Гарри, тут же подхватил падающее тело, и заглянул в лицо, на котором играла ехидная широкая улыбка. Черные глаза смотрели прямо на Гарри, а тихий хриплый голос, прошептал…
— Я живой…
***
Пробуждение было резким. Словно кто-то, включил рубильник. Дернувшись, чувствую жажду, воздух и на рефлексах делаю первый вдох. Воздух приятно обжигает легкие, заставляя их работать, но вот мышцы… Как же они болели. И не только мышцы груди. Все тело резко начало зудеть, мышцы болеть и отходить как после «онемения». Меня подташнивало, а голова кружилась. Но все равно я хотел встать. Встать на своих ногах!
Первая попытка приподняться с треском провалилась. Руки откровенно не слушались и путались.
— Папа, не спеши! Тебе нужно привыкнуть к телу! — Залепетала Мая, у меня рядом с ухом. Нет, милая. Нужно! Я хочу встать! Хочу и встану!
Собрав всю волю в кулак, кое-как поднимаю тело, сначала в положение сидя, а затем в подобие стоя. Мгновенье, и Гарри оказывается рядом, не давая мне упасть. И сейчас я был рад. Рад, как никогда. Хотя нет, последний раз я так радовался, когда впервые встретил этого юного чародея в лавке у Оливандеров. Ха! Даже забавно. Тогда он держал меня в руках, сейчас он меня поддерживает. И в обоих случаях я рад до глубины души. Я стою. У меня тело. Я его чувствую. Ощущаю прохладу пола, чувствую прикосновения Гарри…
— Я живой… — прошептали мои губы. Да. Я живой! Я наконец-то живой!!! Свершилось!!! Ха-ха-ха-ха!!!
— Аид, ты меня пугаешь… — проговорил Гарри в ответ на мой смех. Я так развеселился, что не заметил, как смеялся в голос.
— Я жив, Гарри! Спустя столько лет я вновь живой!!! Ты даже не представляешь, как я рад!
— Хех. Представляю… А теперь пойдем в кабинет, тебе надо прийти в себя.
Забрав с пола малышек, и велев Тики принести в кабинет одежду, Гарри довел меня до своего кабинета и уложил на свое кресло за стол. Через пару минут Тики принесла стопку чистой одежды и небольшую
