Я заставил себя сходить на пробежку. Потом тем же гигантским усилием воли, скрипя зубами, заставил себя потренироваться. Мышцы болели, на теле после вчерашней драки остались синяки и ссадины.
Ну его к черту все дела. Подождут, ничего страшного. Сегодня останусь дома до обеда. Посижу со Светкой. Это важнее всего. Она еще спит, кстати. Видимо, сильно вчера умаялась.
После завтрака, часов в восемь, зазвонил телефон. Я поскорее поднял трубку, чтобы не разбудить сестренку.
— Ты как, уже поднялся? — это был Лебедь Юрий Борисович, директор «Орленка». — Приезжай ко мне, разговор есть.
— Не могу, только после обеда, — ответил я, покосившись в сторону комнаты сестренки. — А что стряслось? Все в порядке?
Директор вздохнул. Ну что там опять не слава богу?
— НОК и Спорткомитет придумали новый квалификационный отбор для Олимпиады. Состоится в скором времени. Надо готовиться.
Это что-то новенькое. Я думал, что мой статус чемпиона СССР и Европы позволит автоматически получить олимпийскую путевку.
— Вот так сюрприз, — присвистнул я. — Ладно, приеду. А когда и где, точно не известно?
Юрий Борисович закашлялся.
— Состоится в Риге. Когда — точно не знаю, но осенью. Будем выбивать туда авиабилеты и командировочные. Чтобы все было по правилам.
Я сразу вспомнил про Карпеева и автогонки.
— Подожди, Юрий Борисыч. Может быть, я туда своим ходом двину. На своей машине.
Никогда не думал, что соглашусь на предложение Славки, а оно вон как повернулось и закрутилось.
Глава 7. Форсаж
Мы выехали поутру. В четыре, когда на улицах еще темно. Погода последние дни стояла сухая и теплая. Скоро наступит бабье лето.
На душе все равно было хорошо. Настроение приподнятое, как всегда бывает, когда выезжаешь в дальнюю дорогу, а погода обещает быть отличной. На душе светло, хочется петь песни. И не важно, что впереди непонятные соревнования, вроде квалификационного отбора, который собрались проводить в кратчайшие сроки, не дав даже времени на нормальную подготовку.
Между прочим, пройдет этот отбор в два этапа, один в Риге, а второй — в Москве. На него будут уже допущены только те, кто прошел первый этап. Условия дурацкие и жесткие, но совершенно выше моего разумения. С другой стороны, если поглядеть на подготовку с точки зрения чиновников, то они явно хотят отсеять всех самых слабых. По их мнению, те, кто не смог вынести квалификационный отбор, явно не достойны представлять нашу державу на международной Олимпиаде в Мюнхене в будущем году.
Хотя многие боксеры и тренеры были недовольны таким решением Спорткомитета и НОК. Что же получается, теперь и звание чемпиона СССР для них не показатель? Для чего тогда вообще проводить чемпионаты? Но решение есть решение и его пришлось исполнять. Тем более, что его приняли не только в отношении бокса, но и борьбы, плаванья, а также художественной гимнастики.
Кроме того, наш директор «Орленка» Лебедь Юрий Борисович, повращавшись в околоправительственных кругах, сообщил, что это довольно странное решение связано с некой подковерной борьбой в министерстве. Кто-то специально протолкнул такое решение, чтобы протолкнуть дополнительно своих кандидатов на Олимпиаду, а затем использовать итоги Всемирных игр для зарабатывания карьерных очков.
Короче говоря, это политика, а туда лучше не соваться. Плохо только то, что нас, простых спортсменов используют во всех этих грязных разборках втемную.
А еще мне предстояли совсем не непостижимые моему пониманию автогонки, на которых, судя по рассказам Карпеева, можно не только легко ухайдохать машину, но и разбиться самому. С одной стороны, если судить строго, мне это совершенно не надо. Более того, это будет нарушать мой режим тренировок, да и вообще помешает мне участвовать в соревнованиях. Это вообще мне противопоказано.
Но нет, по какому-то непонятному сначала для меня убеждению, я твердо решил участвовать в автогонках. Машу это привело в ужас, поскольку я имел глупость по неосторожности проболтаться ей о своих планах. Светка тоже сначала расстроилась и хотела поехать вместе со мной, несмотря ни на что.
Но сестренку я обрадовал приобретением щенка. Помесь пуделя и дворняги, я нашел его в гараже у автослесарей, которые помогали модернизировать мою машину для гонок. Мать его была чистокровным пуделем, а потом принесла приплод от какой-то шустрой дворняги. Когда я тусовался в гараже механиков, эти щенки как раз там тыкались по всему двору, пищали, скулили и просили кушать.
Стоило мне только заикнуться о том, что я ищу щенка, как механики сами предложили мне выбрать любого понравившегося собакена. Тот, кого я выбрал, сам в этот момент уже подошел ко мне и ткнулся в ботинок. Конечно же, я выбрал именно его. Щенок получился совершенно черным и поэтому мы назвали его Черныш.
Когда я принес его домой и показал Светке, радости сестренки не было предела. Она визжала от восторга и вмиг забыла о своих горестях.
Кроме того, на время моего отъезда к нам снова приехала тетя Галя и дядя Миша, а еще каждый день должны были приезжать подружки Светки, ее одноклассницы.
Таким образом, на время проблема с тревогами сестренки была решена. Я пообещал себе уделять ей больше внимания после приезда, все вечера проводить дома, даже иногда в ущерб тренировкам. Само собой понятно, что в зимнее время, как раз когда и произошла трагедия с нашими родственниками, у сестренки могут разыграться рецидивы депрессии. А может даже и чего похуже, потому что она все-таки получила нехилую психологическую травму. Но что поделать, мне остается только в это время быть рядом с ней и постараться утешить.
Но вот разногласия с Машей так просто решить не удалось. Как только она услышала про гонки, то сразу оказалась категорически против них. Я даже удивился, почему она так твердо выступила против. Из-за этого мы с ней поругались, впервые после того, как стали парой.
— Ты не понимаешь, — сказала она в тот вечер, когда я сообщил ей о своем участии в гонках и мы с ней устроили жаркие разборки. — Я тебе говорю то же самое, что сказал бы мой дедушка. Это же тебе совершенно не нужно. Это будет отвлекать тебя от соревнований. Оно тебе надо? Ты никогда в жизни не занимался гонками, Великий Боже, да ты же даже под машину не залез ни разу, ты не умеешь ее ремонтировать и обслуживать. Что же ты хочешь добиться этими дурацкими гонками?
Совершенно верно, я уже тогда понимал правильность ее слов. Но как ей рассказать, что еще я ощущаю нечто другое? Что со времени смерти Егора Дмитриевича я чувствую себя как-то не так? Хожу, как опущенный в воду и совершенно не знаю, как мне быть дальше. Каждую тренировку мне приходится выдавливать из себя с силой, заставлять вставать себя по утрам, выходить на пробежку, ходить на занятия.
Может, все дело в пресловутой прокрастинации и мотивации? В прошлой жизни я всегда считал, что все эти дурацкие новомодные слова придумали только для того, чтобы прикрыть красивыми иностранными высказываниями простую истину — не хочется поднимать задницу с дивана и делать то, что надо делать. Вот и все. И в спортивный зал люди ходят с индивидуальными тренерами и коучами только потому, что они заставляют лентяев делать то, что сами они сделать неспособны. Я всегда презирал таких людей и считал, что у них нет силы воли.
Но вот сейчас я сам попал в такую ситуацию. Теперь, после того, как я в один год выиграл два чемпионата и почти достиг всего того, чего желал, мне очень трудно было сосредоточиться на достижении других целей. В особенности в отношении Олимпиады.
Да, мне очень хотелось попасть на эти Олимпийские Игры, но в то же время я иногда задавался себе вопросом, а это мне надо? Разве я уже не достиг всего того, о чем мечтает каждый мальчишка в СССР, который занимается боксом? И хотя я тут же сам себе отвечал, что нет, конечно же я достиг очень многого, но есть и другие, более высокие цели.
Та же Олимпиада, тот же чемпионат мира. У меня есть еще много непокоренных вершин, вот только очень страшно и лень туда забираться. И особенно трудно делать это сейчас, когда за спиной нет громкого крика Егора Дмитриевича, который мог заставить меня выполнять самые немыслимые и трудные задания. Маша, при всех ее достоинствах, конечно же, не могла заменить своего легендарного деда.
