проводил сестру долгим взглядом, после чего направился ко мне. Мы встретились на середине разделявшего нас расстояния, и я поставил купол от прослушивания.
— Доброе утро, Дмитрий Алексеевич, — первым заговорил великий княжич, протягивая мне руку.
Я кивнул, чуть тряхнув его ладонь.
— Здравствуйте, Иван Михайлович. О чем вы хотели со мной поговорить?
Соколов не стал мяться и играть. Сегодня он явно был настроен куда решительнее, чем прежде.
— Я хочу защитить свою семью, — сказал он. — Даже если остальные родственники со мной несогласны. Анна не собирается отступать от своих притязаний на вас, Дмитрий Алексеевич, и намерена повлиять на боярышню Морозову, чтобы та отказалась от вас.
Все это он выпалил на одном дыхании. Было заметно, что великому княжичу тяжело далось это предательство. Ведь, по сути, именно так и расценивается его поступок. Он пошел вопреки приказам отца — ведь глава рода отвечает за все решения своих детей. Именно по этой причине Невских собирались выбросить из Москвы — Василий слишком много проблем создал. И теперь Иван Михайлович мог оказаться вычеркнут из рода за то, что решился раскрыть мне карты.
— Мне это известно, — кивнул я, с улыбкой глядя на собеседника. — Но я рад, что вы, Иван Михайлович, решили встать на сторону разума, а не пошли на поводу у гордости. Помнится, в начале нашего общения вы упирали на то, насколько Соколовы отличаются от Измайловых. Но в конечном счете все опять свелось к великой княжне, которая не знала слова «нет».
Он посмотрел на меня с укоризной в глазах.
— Вы спасли свой род, Иван Михайлович, — сказал я. — На самом деле я давно наблюдаю за великими князьями и кое-что интересное в ваших разговорах уже услышал. К счастью, мне не к чему придраться в вашем отношении к Романовым или Демидовым. Что же касается Анны Михайловны, боюсь, ей придется познать разочарование.
Иван Михайлович склонил голову.
— Благодарю, Дмитрий Алексеевич, я этого не забуду.
— Как и я, — кивнул я в ответ. — А теперь пройдемте в корпуса? До конкурса еще есть немного времени, вам наверняка нужно посетить занятия.
Он отошел на шаг назад, и я снял купол.
Великий княжич пошел первым, я же чуть задержался, глядя ему вслед.
Когда мне пришло сообщение от Ивана Михайловича, я воспользовался записями «Оракула», так что долго гадать о причинах разговора не требовалось. Тут любой идиот сложил бы два и два. Так что оставалось только посмотреть, как конкретно себя проявит великий княжич. И он поступил благоразумно.
При этом я точно знал, что Соколовы при любом раскладе не полезут в конфликт. Но Анна Михайловна — знатная интриганка, и могла бы многое разыграть. Вот только не тогда, когда вся ее деятельность фиксируется «Оракулом».
Куда больше, на самом деле, меня удивил князь Якутии. Андреев решил раскачать лодку, ставя под сомнение возможность Романовых обеспечить защиту его дочери. Кого другого можно было бы и на поединок чести вызвать, однако он нам почти родня, и скандал поднимать никто не захочет.
О разговоре я доложил отцу — он глава рода и обязан решать такие вопросы сам. Запись велась, но не будет же никто круглосуточно ее просматривать, так что обратил внимание Алексея Александровича на диалог и закрыл для себя эту тему.
Якутский князь мог пытаться выторговать преференции, изменить приданое — да мало ли каких изменений в договоре ему захотелось. В любом случае, это дело князя Романова.
Но для себя я пометку сделал, что с этим княжеством у нас доверия уже не будет. И, возможно, с женой Сергея придется держать ухо востро. Если после такого вообще свадьба состоится. Очень уж отец разозлился.
Подняв воротник плаща, я выдохнул ртом облако пара и пошел по расчищенной от снега дорожке. Осадков сегодня не было, но температура ощутимо упала, перевалив нулевую отметку.
Пройдя мимо лавочки, на которой мы с группой часто встречались перед занятиями, я даже внимания на нее не обратил. После конкурса я заберу документы из Университета и покину его стены навсегда.
Можно было бы закончить обучение экстерном, но корочка, пусть и дающая некие привилегии, мне и раньше не нужна была, а теперь — так подавно не потребуется. Я уже перерос все, что она могла мне дать.
На крыльце традиционно хватало курильщиков. Выдыхаемый ими смог висел в холодном безветрии, медленно оседая на землю. Кивая знакомым лицам, я вошел в здание, и тут же едва не столкнулся нос к носу с Авдеевым.
— Дмитрий Алексеевич, здравствуйте, — кивнул он мне.
— Доброе утро, Иван Тимофеевич, — ответил я. — Что-то случилось?
Евгеник качнул головой в ответ.
— Встретил великого княжича Выборгского, он сказал, что вы на парковке остались. А сегодня важный день, боялся, что у вас снова дела появились.
А написать мне, конечно, не позволяли приличия. О своем отсутствии я должен, по идее, предупреждать только старосту. А Петр Васильевич не обязан отчитываться перед остальной группой о моем расписании. Впрочем, учитывая количество пропущенных учебных дней, тут впору предупреждать о моем посещении занятий, а не наоборот.
— Все в порядке, Иван Тимофеевич, — заверил я одногруппника. — Идем?
Вдвоем мы добрались до кабинета, где уже присутствовал преподаватель. При виде меня Добронравов удивленно вскинул бровь, после чего медленно встал и произнес:
— Княжич Романов, что вы здесь делаете? — с нескрываемым интересом спросил преподаватель. — Разве вас еще не отчислили за пропуски?
— Не переживайте, Иван Семенович, — ответил я со всем почтением, чуть склоняя голову, — после сегодняшнего дня мы в стенах ЦГУ не столкнемся.
— А жаль, — хмыкнул он в ответ. — У меня для вас уже отдельная папочка с личными заданиями собралась. Что ж, видимо, все гении должны быть в свое время изгнаны из общества учащихся.
Я не стал спорить и прошел на свое место.
Группа была уже в сборе, так что Виктория Львовна Морозова тут же повернулась ко мне с улыбкой. Выглядела боярышня сегодня еще краше прежнего.
— Спасибо, что пришли, Дмитрий, — сказала она, и в этот момент раздался звонок.
Иван Семенович поднялся со своего места и, кашлянув, объявил новую тему занятия. Я не отлынивал от учебы, все пропущенные материалы изучал, а потому мог бы вполне и ответить на вопросы Добронравова, но он потерял ко мне всякий интерес, и когда приходило время, спрашивал других студентов.
Я почувствовал себя здесь совершенно лишним. Забавно, но несмотря на то, что это не мой родной мир, я практически всегда ощущал себя на своем месте. И только сейчас, сидя на уроке среди своих биологических одногодок, осознавал, насколько велика
