Словно тоже хотел показать, и мы так умеем!
Мяч в сетке. Гол!
4:2! Вот это счет! Бейтесь в экстазе, болельщики!
А наш Рябов забил три. Сегодня день его триумфа. Кто там говорил, что у нас не забивной центрфорвард?
В раздевалке нас поджидал Тирликас, который сразу озвучил результаты игр наших главных конкурентов:
— Сегодня все сыграли вничью. Мы подвинули «Ростс…»… «Ростов»!
— Мы подвинули «Ростов»! — заорал Микроб дурным голосом на манер армейских речевок. — Не отступим ни за что.
— Не отступим ни за что! — проорал Гусак мультяшным голосом.
А я понимал, что радоваться рано. Сейчас самое время напрячься, потому что между нами и «Уралмашем» — одно очко, и оно в любой момент может превратиться в два.
Все было прекрасно. Ощущение после игры кружило голову. Адреналин с дофамином — гремучий коктейль! Ничего круче не испытывал. С Энн все разрулилось просто замечательно: вон она, с Игнатом воркует, а Жека смотрит волком, ревнует. Лидер дуэта и заводила — он, а тут товарищ и место отжал на поле, и девушка статусная его выбрала. Сплошная несправедливость! Как бы не сбежал он из команды в поисках нового счастья.
Ну а что, красивая пара получится. Будут люди оборачиваться, когда они идут по улице.
Дарина сжала мою коленку, я повернулся к девушке. Выбор сделан. Мне с ней хорошо, а остальное все — мишура. С Лизой я постоянно чувствовал какой-то подвох, не было такого единения, сейчас же я полностью расслаблен и уверен, что не получу нож в спину.
Дыши, улыбайся, радуйся. Жить — офигительно хорошо! А когда мы красиво выиграли, болельщики улыбаются и машут команде, выходящей из автобуса… Эх! Жить — хорошо!
Сегодня я поеду к любимой девушке, и гори все огнем! Для завтрашней тренировки сил хватит! А следующая игра у нас аж восьмого ноября, с лениградским «Зенитом», и снова дома.
8 ноября 2024
Все-так местный ленинградский «Зенит» и питерский, привычный мне — это две большие разницы. Та команда, с которой нам предстояло сразиться, была средненькой даже по меркам Первой лиги. Вообще странно, город огромный, культурная столица, но с футболом без великих спонсоров почему-то не складывается.
Но все равно в преддверии матча я испытывал трепет, словно мы будем играть с чемпионами. Условный рефлекс есть условный рефлекс, а он такой, что «Зенит» = «опасно».
Жеку Саныч пробовал на позиции нападающего, но у него получалось не лучше и не хуже, чем у Игната: слишком долго играл в полузащите. С утра мы немного размялись, побегали отработали стандарты. Мне делать было особо нечего, я стоял на воротах, позевывая, и смотрел, как усердствует фотограф Олег.
Это был уже не тот замызганный парнишка с дешевым телефоном. Он отрастил волосы, купил серое пальто и джинсы под цвет. Если знал того Олега, а потом встретил на улице этого — не узнаешь. Вот как облагораживает любимое дело!
Впервые за долгое время на тренировку приковылял Матвеич — не игроком, зрителем. Встал рядом с Димидко, скрестив руки на груди. Сколько боли было в его взгляде!
Как все-таки скоротечна карьера футболиста! И если отдал ему жизнь, когда приходит пора завершать карьеру, человек чувствует себя выброшенным на помойку. Очень мало для кого тренерство или микрофон комментатора заменяют любимое дело.
Хорошо, что у меня все впереди, и времени больше: возрастные вратари встречаются куда чаще. Матвеича же мне было искренне жаль. Вот только ради него стоит пробиться в вышку, тогда, тренируя дубль, который нам буден положен по статусу, он не расстанется с командой, к которой прикипел.
После мы пообедали и расселись в тренерской, где подробно разбирали тактику противника. Стоя возле доски, Димидко говорил:
— Ленинградцы — лёгкие. Но и мы лёгкие, если посмотреть на игру и изучить статистику. Кто там у них? Караваев? Мостовой? Вот! Это как раз края! А у нас тут как? Кто против кого кость в кость сыграет?
Тренер четко всё разъяснил. «Зенит» — и по цветам братская команда, и по игре. Легкие, быстроногие, с продвинутыми краями. Короче, нам с самими собой придется сыграть, и все уловки, что мы применяем против соперника, скорее всего, придется испытать на собственной шкуре.
— Правда мы играли в пять защитников практически всегда, — добавил Димидко, — а у них почти всегда — четыре. И что-о-о? — он обвел нас внимательным взглядом.
Ответил Микроб:
— А то, что у них в центре всегда на одного человека больше.
— Правильно! И что это значит? — продолжил Димидко стимулировать нашу мыслительную деятельность.
— Значит, команда чисто по расстановке — атакующая, — сказал Микроб.
Димидко кивнул.
— Все слышали? Я понимаю, что ты, Хотеев, с мозгами, а остальные чего молчат?
— Так а че говорить-то, — пожал плечами Лабич. — Все понятно же.
— Я надеюсь, — проворчал Димидко. — Ну что, готовы? На поле!
Пока бежал, я думал, что матчи, они как люди — не бывают одинаковыми. Хоть ты сто миллионов просмотри или сыграй — все разные. И каждое преддверие игры — как рождение чего-то нового. Что получится сегодня?
— Мужики, — крикнул я, — а ну не расслабляться!
Левашов сделал серьезное лицо, остановился и гаркнул, деланно отдавая честь:
— Так точно, товарищ капитан!..
И получил коленом под зад от пробегающего мимо Думченко.
— Клоун, блин!
Вот даже посмотришь, как кто бежит — есть же разница, как раньше и как сейчас. Плюс настроение. Наши сегодня немного расслабленные, и мне это не нравилось.
И ведь зря не нравилось! Свисток — и нас сразу же придавили.
Ленинградцы носились, как наскипидаренные. Их все время было больше, чем наших. На каждый мяч кидались. В обводку шли. И края, да. Их крайние — это мощь. Они носились, как ужаленные. И даже Микроб не мог перегнать того же Караваева, потому что Федор берег запал на второй тайм.
В общем, защита — наше всё.
Упирались «титаны» как могли. Стеной встали, Клык с Левашовым сместились к штрафной. Удары сыпались градом, я спасал ворота только благодаря способностям. О том, чтобы включить «лучшего», я больше не думал. Больно было думать.
Аж вспотел от усердия. Так раскочегарился, что казалось, меня окутывает облако пара. Взял! Взял! Взял. Взял… Или отбил. Или перевел кончиками пальцев через перекладину — на угловой.
А они сильны…
Ну так — вторая столица. Есть средства, есть команда… Не как в нашем мире, конечно, но все же.
И еще удар!
Да сколько можно! Обругав примерзшего Щенникова (эх, Матвеич, на кого ты нас покинул?), я привычно уже кинул мяч налево. Там
