придёт со временем. Не думай просто громко. Ты когда думаешь много, не видишь ничего. Как с дорогой получается. Ехали-ехали, а куда, не понятно.
Лада снова улыбнулась ему с благодарностью.
— Я буду помнить об этом.
Он уже сел на телегу и тронулся, как вдруг затормозил и чуть смущённо спросил.
— Ты, Ведьма, там случаем сына моего не просмотрела? Девки — это хорошо, но и сыночка хочется.
Лада, закусив губу, посмотрела на него и, улыбнувшись, кивнула.
— Просмотрела, Борис. Последыш. Младшенький. Ты только верь, хорошо?
Счастливая улыбка озарила его лицо, собирая лучики морщин, и подозрительно блеснули глаза, но он лишь поднял руку на прощание и, взяв вожжи в руки, тронулся.
— Помоги ему короткой дорогой доехать, — тихо попросила Лада Лес, смотря в спину Борису. — И пусть берегут его Боги.
* * *
Известно, в мире всё лишь суета сует:
Будь весел, не горюй, стоит на этом свет.
Что было, то прошло, что будет — неизвестно,
Так не тужи о том, чего сегодня нет.
— Ох, вы мои бедные! — Лада покачала головой и вынесла курочек на крыльцо. — Рябушка, иди скорее сюда, я тебе подружек принесла.
Маленькая рябая курочка тут же подбежала к крыльцу.
— Вот, знакомьтесь. Ты им всё покажи, но далеко не ходите! Возле дома безопасно вам, — оставив курочек на улице, Лада вернулась к вещам.
Когда она увидела мешок муки, небольшой, на пять килограммов примерно, но всё же, то едва не завизжала от радости.
Мука! Да, не белая как из магазина и достаточно грубого помола, но мука!
«Это же и блинчики, и оладушки, и лепёшки и вообще много чего!», — загибала она восторженно пальчики, убирая муку в специальный короб. А кусок сала? Большой кусок солёного сала! Это же вообще прелесть!
— На нём жарить же можно, и так есть! С хлебушком… — с восторгом разглядывала она подношение.
Люди в городе были щедры к ней. Настолько, что сидя на полу возле большой кучи разного добра, она до конца не верила в это.
— Я же не сделала ничего такого! Это несправедливо! Как-то даже не правильно, что ли! — выдохнула она.
— Ты человекам надежду дала, — прошелестело рядом. — Это даже больше чем что-то. Люди, почти потерявшие надежду, медленно угасают.
— Надежда умирает последней… — Лада задумчиво кивнула.
— Да, без надежды человеки не могут жить. Поэтому они готовы отдать тебе всё, что имеют, ради надежды.
— И всё равно я чувствую себя немного странно, — пробормотала Лада. — Мне хочется дать им ещё больше. Только вот что?
— Дашь, Лада. Всё будет, не торопись… — снова прошелестело рядом успокаивающе.
— Ну да, в самом деле, что-то я раскисла снова, — Лада встрепенулась и снова стала разбирать вещи.
— Ох! — восторженно охнула она, взяв в руки небольшой мешочек с нитками. — Они даже цветные!
Настоящие нити. Местами неровные, сразу видно, что спрядённые вручную, но нити. Лада ласково погладила моточки. Разной толщины, шерстяные, льняные, цветные нити её безумно обрадовали. В прошлой жизни, в молодости, Лада обожала вышивать. А потом она вышла замуж и стало не до любимого хобби. Все её силы уходили на работу и любимого мужа. А муж терпеть не мог, когда дома что-то лежало не на своём месте. Так, постепенно, Лада забросила своё хобби. Сейчас же, держа в руках нитки, она чувствовала знакомое покалывание в пальцах. Нетерпение… Её всю охватило нетерпение. Хотелось всё бросить и, схватив нитки, начать вышивать.
— Так, соберись Ладушка, — одёрнула она себя и отложила нитки. — Сначала дела, потом всё остальное.
Среди вещей были два отреза ткани, взяв в руки которые Лада, довольно погладив их, отложила недалеко. Шить она, конечно, не мастерица, но куда деваться-то? Придётся осваивать шитьё, вспоминать уроки труда в школе. Простой сарафан уж она как-нибудь одолеет. Гораздо сложнее здесь обстояли дела с обувью. Её примитивные кожаные сандалии долго не продержатся, нужно думать, чем их заменить.
Наконец, когда закончила всё раскладывать, она встала и удовлетворённо потянулась.
— Сейчас умыться и можно спать. Мыла, кстати, я так и не нашла, — вздохнула она. — Хотя, судя по времени, мыла здесь ещё и нет наверное. А что есть? Мыльный корень? Яйцо? Щёлок? — она растерянно покачала головой, вспоминая всё, что знает о мыле и его производстве.
— Я, наверное, кроме как мыльнянку, поискать ничего и не смогу, — задумчиво прошептала Лада. — Вряд ли получится мыло сварить. По крайней мере, в ближайшее время, — она вздохнула и, умывшись просто водой, устроилась на лавке.
Эйфория первых дней уходила, поселив в душе грусть. Всё же оказаться в другом мире, да ещё и в таких условиях, к которым не привык, сложно. Даже, наверное, страшно и сложно.
— Надо быт налаживать. Обживаться потихоньку. Уют создавать. Вот как завтра встану, так и начну уют создавать, — уже засыпая, тихо проговорила она и погрузилась в сон.
Утро встретило ласковым солнышком и чудесным настроением. Планов у Лады было громадьё. Умывшись холодной водой и плотно позавтракав яичницей, она собралась.
— Я хочу в деревню сходить. Мужиков поискать. Как думаешь, пойдут ко мне мужики? — спросила Лада у духа.
— Пойдут, помани только, — тихо вздохнуло рядом. — Только зачем они тебе?
— Как это зачем? Мужик в хозяйстве, тем более таком, как моё, очень нужен. Мне бы дров нарубить, я недалеко старое дерево видела. Баню хочу, шкаф надо мне. Это у меня пока одно платье, а будет два, куда убирать? Но вообще я хочу баню. Пусть маленькую, крохотную, но баню. Как натоплю, так чтоб УХ! — Лада мечтательно прикрыла глаза.
Тихий скрипучий смех заставил её широко открыть глаза.
— Тебе затем мужики нужны были?
— Ну да… а зачем они ещё мне? — Лада удивлённо вскинула брови и покачала головой. — Рябушке с подружками сарайчик надо и забор хочу небольшой. Подожди… — она замерла и недовольно поджала губы. — Ты что это обо мне подумал? А? — она прижала обе руки к груди. — Не нужен мне никто! Мне одной знаешь как хорошо! Чтобы я ещё чужих мужиков к себе тащила? Пфффф… — она поправила шнурочки и взяла корзинку в руки.
— Не сердись, Ладушка, — прошелестело рядом заискивающе. — Не сердись…
— Я вообще-то обиделась, — Лада подошла к двери. — Что мне сердиться? Но как вообще можно было подумать так обо мне? — она обиженно покачала головой и, не слушая извинений духа, вышла за дверь.
Маленький бельчонок словно ждал её, тут же зацокал приветственно и забрался к ней на руку.
— Вот ведь… Обидно! — она, сердито пыхтя, шла по лесу. — Надо же было обо мне
