— Николай, ты как?!
— Нормально!
— Дышать как? Больно?
— Есть немного.
— Так, делаем носилки.
— Я сам пойду!
— Надо будет, побежишь, а пока понесём! И почему ты, паразит, жилет снял? Меня Марина убьёт!
Ладно, быстро собрались. Впереди Славик с Сергеем. Потом мы попеременно по двое носилки несём, наш Николай сзади тылы прикрывает. Санки оставили только одни. Всё остальное спрятали. Поначалу на адреналине ходко пошли, но до этого не сидели, и Николай с одеждой восемьдесят тянет. Тяжело! Но деваться некуда.
Вырезанная группа явно кого-то искала, но точно не нас. Может, кто у них в побег ушёл. В таком разе есть надежда, до вечера не хватятся.
Я всегда знал: главное у солдата на войне — это ноги. Нас не догонят. На привале перевязали Николая. Ой! Не нравится мне рана. И особенно не нравится, что крови почти нет. А ножик длинный и узкий. Он бледный, весь в поту. Систематически начал проваливаться, теряя сознание.
Рискнули, повернули к морю. Через три часа вышли. Развернули радиостанцию. Едва вышли в эфир, как нас начали глушить. Но передать, что мы на полпути сидим на берегу, успели. Теперь кто первый успеет. Спустя десять минут вылетел «мерс». Ну она и ездит! Откинули переднее сиденье. Положили Николая, назад Леопольдо и двух бывших погранцов. Махнул рукой. Через две минуты машина исчезла за горизонтом. Ещё через пять минут прибыла неразлучная парочка, мой пикап и японец. Едва отъехали, как по листам металла, закрывающим машины сзади, застучали молотки. Поздно пить боржоми!
Мы приехали, а Николая уже на операционном столе разрезали. Обширное внутреннее кровотечение. Давление падает. У него первая плюс. У меня тоже. Так что забрали практически без стакана литр. Я сразу вырубился. Пришёл в себя ночью. Лежим вдвоём с женихом со свадьбы, у него тоже такая же кровь. У него грамм шестьсот забрали. Николай спит. Марина рядом сидит. Глянула. Если бы взглядом можно было бы убить, уже мёртвый бы лежал.
Пошёл в пищеблок, есть хотелось, сейчас съем кого-нибудь. Начал шарить по шкафам. Вошла следом. Поставила электрочайник. Быстро соорудила бутерброды.
Сижу, ем.
— Спасибо!
— За что?
— Ребята рассказали!
— Не за что. Это на полном серьёзе. Бросать своих нельзя. Возвращаются или все, или как получится. Закон. В своё время мы всех своих похоронили на родине. Хотя им, может, и без разницы, но живым это важно.
Про себя подумал: знала бы ты, как всё на самом деле. Приказ, и ничего личного. Я у себя в группе своих два раза собственными руками. А здесь не моги, гражданские не поймут.
— Слушай, а почему твои носилки не несли?
— Они трое самые боеспособные. В случае чего важно, чтобы у них руки не тряслись. Они бы прикрывать остались. Вот такой расклад. Ладно, я пошёл. Надо материалы, что наснимали, пересмотреть по свежей памяти.
— Слушай, а мы живыми останемся?
— Конечно! Всё будет хорошо!
Она ушла обратно к мужу. Я дожевал бутерброды. Пошёл в нашу общую комнату. Там в тепле, если что, собрания разные устраивали. А сейчас штаб обороны заседал типа так. Военный военному рознь. Есть убивцы, это мы. Есть просто диверсанты, это двое с ракетами. Несколько человек служили в армии. Из них один дослужился до старшего сержанта. Так что полководцев у нас не наблюдается. Вывод: за неимением гербовой, пишем на простой. Все беды оттого, что люди пытаются делать то, что не умеют.
Итого: что мы имеем. Хороший снайпер, даже очень хороший — один. Тактический планировщик есть, тоже один. Это я. Десять человек условно умеющих стрелять из автомата. И двое погранцов, которые со ста метров гарантированно попадут по грудной мишени. Ещё человек двадцать смогут зарядить и выстрелить. Не сидеть на заднице нельзя.
На другой день заехали к шаману, тот почесал затылок и сказал, что до весны будет ориентировочно перебросов двадцать. Но зимой люди, как правило, гибнут от холода. Добычу собирают по теплу. Примерно накидали на самодельной карте места, где находятся все известные горы и нанесли даже те, что никто не видел, но слухи ходили.
Я, вот немного отвлекаясь, чего подумал. Это же сколько народу пропадает, а власть предержащая ни гу-гу. Машины или суда въезжают в туман и исчезают. Можно как-то или людей предупредить, или ещё как. Похоже, они копят информацию, а судьбы попаданцев их ни грамма не волнуют.
Ладно! Спасение утопающих дело рук тех, кто плавает рядом. Снарядили караван к самым дальним горам. Первый «Джимни», следом два трайлера и «КамАЗ» с горючим в бочках. Николай со Славиком переделали эхолот так, чтобы он грубо мерил толщину льда. Она в открытом море за полтора метра. Катайся на здоровье. На трайлеры по три маленьких домика с запасом дров, одежды и еды. Из расчёта если в три слоя, это не шутка. Три четверти площади занимают нары в три этажа. Так вот влезет человек тридцать. Всего запасы рассчитаны на месяц, для шестидесяти. Почему на месяц? Так решили именно с этим интервалом навещать. В последний момент включил в караван наш автобус «МАН». Вот таким образом и поехали. Над кабиной «КамАЗа» смонтировали РЛС с катера. Сильно не гнали, километров восемьдесят в час. Отъехали от материка километров на двести, тучки пропали. Солнышко выглянуло. Вокруг белое безмолвие. Идеально гладкая поверхность. Вот был бы ветер. Можно было бы буер сделать да с ветерком покататься.
За двое суток проехали почти три с половиной тысячи километров. Где-то здесь. Заложили спираль с шагом километров тридцать. На такой дальности РЛС гору срисует. На третьем витке поймали. Подъехали. Да! А я считал, что меня ничем не пробьёшь. В этом сезоне она, похоже, минимум два раза включалась. Насмерть промёрзшие машины без бензина. Люди лежат, свернувшись калачиком. Двадцать одна машина и почти сотня трупов. Австрия. Сбросили по-быстрому домик и бегом искать остальные.
В полдень следующего дня — вторая гора. Семь машин и пятнадцать замёрших. Опять сбросили домик и вперёд. Всю ночь кружили, наматывая спирали, под утро третья.
А они неплохо устроились! Тридцать четыре человека. Финны. Фура с продуктами для универсама и «корова» на десять тонн. Все в зимней одежде. Сидят третью неделю. В фуре немеряно пива, так что все изрядно поддатые. Одна проблема — часто приходится на мороз выходить. Весь снег в округе жёлтый. Сбросили домик. Обещали, что если вернёмся и нам пиво не оставят, то будем очень расстроены.
Четвёртая гора. У гостей с Кипра, не было никаких шансов. Пять машин и… Домик сбросили и дальше.
Пятая пусто! И слава богу!
Несмотря на то, что уже крыша ехала от усталости и недосыпа — вперёд.
Да, случай бывает разный! В том числе и такой. Сутки как загорают. Им повезло. Сорок молодых послушниц, сборная солянка из женских монастырей, возвращались из миссионерской поездки в Казахстан. Автобус типа нашего. Плюс ещё кухня есть. Как раз Рим проскочили и попали. Следом ещё пять легковушек. Что плохо, семь детей и девять взрослых. В панику не впали. Солярка ещё была. Все набились в автобус и дружно возносили молитвы. Вот почувствуй себя всевышним. Убедившись, что с итальянцами ближайшее время ничего не случится, завалились спать. Только провалился, Славик растолкал. Он немного с ними пообщался, и ему рассказали, что на горизонте, вон в ту сторону, наблюдались две вспышки.
Ну, две пригоршни соскобленного со льда инея позволили продрать глаза. Всех решил не брать. Мы со Славой впереди. И автобус с двумя водителями сзади. Остальным спать вполглаза, и если дежурный на рации уснёт, пристрелю лично.
Ехали без фар. Потому отсвет заметили издалека. Горели две покрышки. Вокруг небольшая кучка людей. Услышав шум моторов, напряжённо вглядывались в темноту. Подъехали. Вышли и поздоровались. В ответ.
— Я же говорил, цеж проклятые москали постарались!
Вот те раз, а где здрасте! Самые что ни на есть западенцы. Со Львова. Восемь человек. Одни мужики и четыре грузовика.
— Здрасте! Замёрзли!
— Есть немного.
— Что везёте?
— Зерно, пшеница. Семьдесят тонн. Это куда мы попали?
Объяснили ситуацию. Они — натуру не переломишь. Мы-де и так проживём, и к вам ехать ещё подумаем! Не, ребята. Никакой демократии. Если ещё не поняли, объясним. Один за монтировкой потянулся. Очередь на два патрона в воздух.
— Лежать! Мать вашу! Кому сказал!
Последнему, кто не успел, прикладом по рёбрам. Ничего личного. Семьдесят тонн зерна. Это же как боженька напрягся для такого подарка!
— Ещё раз по буквам. Здесь холодно. Сейчас вот тридцать два градуса ниже нуля. Сухо и ветра нет. Потому и не чувствуется. Одни вы замёрзнете, как только кончится всё, что горит. У нас община. Каждому по способностям, от каждого по труду. Вот если бы вы везли золото — честно говорю, даже бы и не напрягался. У нас завались рыбы. С зеленью дефицита нет. Пока мука есть, консервы. Вот водки много. Почти три тысячи бутылок. Так что у вас две дороги. Первая, грузитесь в машины и едите следом или мы вам ставим палатку. В ней печку на солярке и оставляем бочку топлива. Сидите, ждите следующих страдальцев. Вот так!
