Я повернулся и весело пошагал в церковь. Теперь ждем результата.
– Локи, чего она там?
– В себя приходит. Ну ты, мужик, и красава! Думал заочкуешь.
– Акаша, а пойдем я тебе конфет куплю? – донесся жалобный голос сзади.
– Страйк! – заверещал Локи, – Страйк, мать его!
– Акакий любит конфеты! – я обернулся и сделал невинные глазки.
– А Марфа любит угощать хороших мальчиков! – парировала она в ответ.
Подстраиваешься значит? Надеюсь, что неосознанно. Я поставил метлу во дворе и направился к воротам.
Эх, хорошо, когда тебя боится вся деревня! Марфа нисколько не смущалась, что идет под ручку со вчерашним Свинотрахом; зато крестьяне, наоборот, при виде помещичьей жены резко вспоминали, что забыли выключить утюг и моментально разворачивались, либо же переходили на другую сторону улицы. Этой женщине было плевать на пересуды. Она, а не кто-то еще, здесь была хозяйкой.
– Тетушка Марфа, базар в другой стороне!
– Там невкусные конфетки. Вот у меня дома Дарградские, от самой Митрофановской фабрики! С ликером!
– С ли-икером? – восхищенно произнес я, – Нет. Не знаю такого слова.
– Пальчики оближешь! Если их много съесть – станет хорошо-хорошо! А вон уже и усадьба, почти пришли!
Хоромы у помещика оказались что надо. Не хуже Рублевских. Дом, больше был похож на замок, со всеми прилагающимися нему башенками и решетками с вензелями. Под самой крышей обнаружилась комнатка, с наблюдательным постом, к которому вела аккуратная лесенка с самой земли, но охраны я там не заметил. Марфа завела меня во двор, размером с футбольное поле, и ласково произнесла:
– Хочешь помести?
– А конфетки?
– А я пока схожу за ними. Смотри, какая метелочка красивая! Только мети хорошо!
Я послушно кивнул головой, взял метлу, по виду сделанную из павлиньего хвоста, и начал с усердием подметать двор. Скорее всего сейчас на меня из дома уставились глаза помещика, а Марфа настойчиво ему объясняет, какой я отличный работник, только конфеты подноси. Не поднимая головы, скосил глаза и обнаружил в окне бородатого мужика со скривившейся физиономией. Ну, точно Феофан, по крайней мере взгляд его сынка я не забуду. А здесь была его точная, но прилично постаревшая копия.
– Хороший парень, работящий, да прилежный. Держи! – Марфа снова вышла на крыльцо, и протянула мне горсть конфет. Судя по ее довольной мордашке, я с честью сдал экзамен на вакантную должность.
– С ликером?
– Сегодня нет, отец Иннокентий будет серчать на меня из-за них. А хочешь жить у нас? Конфетки каждый день будешь кушать, а с ликером уж точно!
– Акакий любит конфетки, Акакий живет в церкви.
– А Акакий будет мести дворик? Ты мне дворик будешь подметать, а я тебе конфетки! Отец Иннокентий отпустит Акакия к тете, я поговорю с ним.
Хрена себе дворик. Но выбирать не приходится… Я согласно кивнул и добавил:
– Хочу жить с тетей. Тетя красивая!
Щеки Марфы залила краска, и судя по часто заходившей вниз-вверх груди, не будь сейчас здесь помещика, тетя бы меня оседлала прямо во дворе.
– Ну все, иди! Передай отцу Иннокентию, что я завтра зайду к нему в полдень. Полдень, повтори.
– Полдень! Тетя Марфа придет в полдень!
– Ну беги, дорогу запомнил?
Я утвердительно кивнул.
Как я уже и говорил, день не предвещал ничего плохого, его даже можно было бы назвать лучшим днем в моей новой жизни, если бы не одно "но".
Вернувшись в церковь, я застал там полный кавардак: повсюду бегали рабочие, таскали какие-то козлы и лестницы, подбеливали столбы и спешно красили рамы.
– Куда запропастился, малец? – окликнул меня весело сторож Афанасий, – А у нас тут ремонт наметился. Важных шишек из столицы ждем. И все из-за тебя! Прослышали они, что ты рассудок обрел. И твои хоромы тоже ремонтируют. Пойдем покажу, где сегодня ночевать будешь.
– Ка-ак ремонтируют? – я, кажется, побледнел и быстро попытался взять себя в руки, натянув свою обычную дебиловатую улыбку.
– Да вот так и ремонтируют, идем. Пожитки твои уже перенесли, да и топчан тоже. По себе знаю, негоже на незнакомой койке спать.
У меня появилось предчувствие. Весьма хреновое. Склонив голову, побрел за своим провожатым в правое крыло храма, где в основном и жил весь персонал церкви. Мы дошли до входа в одну из комнат, и сторож открыл мне дверь.
– Вот твой новый дом! Не хуже прежнего!
– Спасибо, Афанасий, иди! – раздался дрожащий голос Иннокентия.
Ну все, явился белый северный зверек по мою душу. Я поднял глаза и увидел бледного как мел наставника, а возле него на столе, лежала моя заветная тетрадка с компроматом.
Глава 5
– Стой, где стоишь, морда бесовская! – Иннокентий с грозным видом встал с топчана и выставил передо мной местное "распятие", едва Афанасий захлопнул дверь. Глава церкви с ног до головы был увешан какими-то амулетами и выглядел решительно.
– Мужик серьезно настроен, чего делать будем? С пришествием господнем не прокатит, клык даю.
– Уверен?
– Угу, время упущено. Выкручивайся.
– Ну, что молчишь, образина демоническая? Даже не думай сопротивляться: комната освящена и козни твои не пройдут. Это же надо, в святое место инкуб проник, да письмена дьявольские готовил! Обвел вокруг пальца святой люд, а я-то слепец! Поддался речам, да уговорам ложным.
– Иннокентий, кто еще видел тетрадку? – я решил пойти ва-банк.
– Сдался, значит демон! Или обмануть опять решил? Не пройдет! – он победно указал мне рукой на дверь, которая уже была исписана изнутри какими-то каббалистическими знаками.
– Не демон я, а человек божий. Акакием зовут.
– А ты докажи это! Проверку на Святом писании пройди!
– Локи, что за проверка?
– Э, нет, дружище. Ты сам должен все узнать. Забыл?
– Ну и пройду, раз так нужно. Мне боятся нечего, бог меня хранит, – я постарался выглядеть уверенным.
Иннокентий указал на здоровенный талмуд в серебряной оправе, лежащий посреди стола.
– Руку правую приложи к нему и отвечай, коль соврешь – сгоришь на месте!
Я послушно подошел к столу и сделал требуемое. Блестящий металл переплета неприятно холодил ладонь.
– Ну, говори! Расскажи, как телом отрока блаженного завладел, демон?! – сузил глаза священник.
– Я правда сгорю, если совру, Локи?
– Угу… Местный боженька серьезный мужик. Правда работает это только на преступления против церкви. Упс, а вот и он…, – голос Локи внезапно сник.
– Предупреждение игроку Самойлову Антону и его покровителю! – загрохотал незнакомый голос в ушах, – Следующее нарушение правил повлечет дисквалификацию. Запрещено разглашать информацию, о которой игрок изначально не имеет знаний.
– Ну хоть не бан влепил, – облегченно выдохнул Локи, – Давай, отмазывайся перед Кешкой.
– Рассказывай всю правду, демон. – Иннокентий был неумолим.
Значит правду.
– Я не демон! – мое тело внутренне сжалось, но вроде не загорелось.
– Ты смотри! Не врешь, – удивился он, – А скажи-ка – ты действительно избранник божий?
Священник победоносно прищурился и ждал моего ответа.
Хм, а почему бы и нет? Локи, между прочим, тоже божество, и он меня сам выбрал. Уточнения, какой именно бог, не было…
– Да, меня выбрал бог! Благодаря ему, в теле этом появился рассудок. И он со мной разговаривает каждый день, – уверенно ответил я.
– Красавчик! – восхищенно произнес Локи, – Прямо как я в лучшие годы.
Иннокентий растерянно переводил глаза с меня, на святой талмуд, и обратно, словно сомневался в работоспособности артефакта. Чувствую пора переводить разговор в другое русло, пока он не придумал новых вопросов. Я потихоньку убрал руку с писания и перешел в атаку.
– Сознаюсь, отец святой, озарение снизошло на меня. Был дураком, и вдруг ка-а-ак прозрел. Но чтобы панику не наводить, решил пока сельчан не травмировать душевно, да постепенно к переменам приучать.
