Кстати в интернате начался ремонт, говорят делают новый актовый зал, так что все с нетерпением ждут, когда стройка закончится. От таких новостей, у меня холодный пот пробежал по спине, поскольку, конечно, никакого актового зала не будет, а строят звуконепроницаемые комнаты в которых будут встречать высоких гостей.
Вывалив на меня всё это, знакомые вернулись в свои кровати, а я задумался, правильно ли поступил. Ведь теперь время, проведённое в больнице помножиться ещё и на время реабилитации, а бегать мне хотелось уже сейчас.
«В любом случае, надеюсь сломанный нос отвадит от меня следующий раз желающих присвоить мою вещь, — решил я наконец».
***
Ещё через две недели я смог наконец ходить, и выздоровление пошло ещё быстрее. Чтобы было приятно, так это гость, посетившей меня перед самой выпиской. Я тогда вернулся из туалета, поэтому сначала поразился тишине, царившей в палате, а затем заметил красную от смущения девушку, на которую пялились все до единого парни. Она же стояла возле моей кровати, сжимая в руке авоську, в которой лежали какие-то мелкие кульки, свёрнутые из газеты.
— Лилия? — удивился я, — ты что здесь делаешь?
— Тебя проведать пришла, мы ведь друзья, — огрызнулась она.
— Да? Ну тогда давай лучше выйдем в коридор…друг.
Она пошла за мной, и когда оказались за дверьми и подошли к окну, она тут же вручила мне кульки, а авоську забрала себе.
— Яблоки, к чаю там, — сказала она, сильно смущаясь.
— Спасибо Лиля, — я покачал головой, — я не хочу, чтобы ты обижалась на меня, но пожалуйста не приходи больше ко мне.
— Почему? — вздрогнула она, — я сделала что-то плохое?
— Нет, просто не хочу, чтобы ты пострадала. Такие как я и они, плохая компания, — я показал поворотом головы в сторону палаты.
— Чем же они могут мне навредить? — удивилась она.
Тут я уже не выдержал её наивности и простоты.
— Затащат в туалет, и вы…т тебя, так доступнее?
Она нахмурила лоб.
— Что такое вые…т? Это такая игра? Не знаю такой.
Я сделал рука-лицо, и понял, что разговаривать с пионеркой бесполезно.
— Вечером, когда ты с родителями будешь ужинать, спроси их значение этого слова, — посоветовал я, — они тебе популярно объяснят.
— Да? — удивилась она, — хорошо, спасибо. Я попробую.
— Ну вот, так что спасибо, но больше не приходи.
Лиля пожала плечами, и повернувшись зашагала к выходу, я же, вернувшись в палату, к визгу детей и радости подростков разделил между всеми принесённые сладости. Получилось помалу, но зато честно.
Зато на следующий день медсестра, улыбаясь до ушей, принесла мне записку, на которой было написано всего два слова, но зато печатными буквами и с кучей восклицательных знаков:
«Ненавижу тебя!».
«Видимо всё-таки спросила, — удовлетворённо понял я, и съел записку, поскольку её некуда было выбросить, а кругом имелась куча любопытных глаз».
В остальном, дни до выписки протекали скучно и единообразно, так что я стал делать гимнастику и ОФП, чтобы наконец начинать вспоминать нормальное состояние своего тела и в интернат я вернулся уже немного окрепшим, с горячим желанием добраться наконец до стадиона.
***
— Немой, к директору, — заглянувшая в дверь маленькая девочка крикнула сообщение и сразу убежала.
— Зачастил ты что-то к нему, — Пузо почесал пузо.
— Можешь сам сходить, вместо меня, — предложил я.
Он тут же заверил, что просто пошутил. После той памятной драки, в которой я оказывается успел не только сломать нос Губе, но и переломал пальцы ещё одному старшаку, все парни моего возраста обходили меня стороной, старшие же разговаривали много спокойней, чем раньше.
Поход к директору всегда был событием, так что я сначала переоделся в школьную форму, повязал галстук, расчесался, взял с собой медаль, дневник, в который вложил грамоту и наряженный, отправился вниз.
— Вызывали Андрей Григорьевич, — протиснулся я через щель в двери и прикрыл её за собой.
— Да Добряшов, присаживайся, — Пень явно находился в хорошем расположении духа.
Я тут же это сделал, скромно примостив попу лишь на уголок стула, сложив руки на коленях.
— Мне сегодня письмо пришло с гороно, — он показал на конверт, лежащий перед ним на столе, — ты заявлен на районные соревнования, как победитель общешкольных. Что скажешь?
— Я ещё не восстановился после больницы Андрей Григорьевич, — я показал ему бледную руку, — боюсь я не смогу выступить.
Мои слова заставили его нахмуриться.
— Подумай хорошо.
— Андрей Григорьевич, если вы скажите, я конечно пойду, но нужно ли нашей школе последнее место? — я не понимал на него глаза.
— Хм, — задумался он, — доля истины в твоих словах есть, но нам бы не помешало сейчас скрасить то происшествие, виновником которого кстати ты был сам.
«Конечно, конечно, — изумился я от подобного уровня наглости, поэтому просто промолчал».
Видя, что я никак не реагирую на его слова, он подскочил с места, и подойдя ко мне, наотмашь ударил оплеуху, удар был настолько сильным, что голова качнулась в сторону.
— Смотри на меня, когда разговариваешь с директором, щенок! — прошипел он, и ударил ещё раз и потом ещё, пока я нехотя не поднял на него взгляд.
— Так-то лучше, — он достал платок, вытер ладонь от крови, которая текла у меня из разбитого носа и испачкала его руку и вернулся на место.
— Что нужно, чтобы ты достойно! Я подчёркиваю это, достойно выступил!
Я задумался, если он и правда хочет победы, надо заламывать по максимуму, пока был такой шанс.
— Мне нужно время, спортивная форма и приспособления для тренировок, — наконец ответил я.
— От занятий я тебя освобожу, это не проблема, формой обеспечу, а что тебе нужно для тренировок? Это же бег. Бегай и всё.
— Две гантели по пять килограмм, шестнадцатикилограммовая гиря и крепкие железные санки.
— Санки? — удивился он, — зачем? Вроде не зима ещё.
— Потом можно будет их не найти, лучше запастись сейчас, — соврал я, не моргнув и глазом.
— Вроде ничего такого, — он покивал головой, — а где хранить всё будешь?
— В подсобке у вахтёров, буду забирать перед тренировками и возвращать после, — быстро выкрутился я, добавив, — а то сопрут же.
— Это да, это у нас могут, — согласился он.
— Медаль и грамоту оставь у меня, наверно пора делать стенд с трофеями, и свободен, я постараюсь всё достать как можно быстрее.
— Могу я уже с завтра не ходить на занятия, а набирать форму?
— Конечно, — он покачал рукой, выпроваживая меня.
Поднявшись к себе, я зашёл в комнату, наткнувшись на любопытные взгляды соседей. Сняв куртку и затем рубашку, я увидел, что она вся в крови. Её и галстук придётся сегодня долго застирывать, чтобы отмыть кровь.
— Всё ещё хочешь сходить вместо меня к директору, Пузо? — показывая её, поинтересовался я.
— Нет, ты чё Немой, я же пошутил, — испугался он, отводя от меня глаза, остальные так и вовсе притихли.
— Ну-ну, — вздохнул я и отправился в туалет.
Застирывал я конечно же лицом к двери, чтобы видеть, кто входит и выходит, так что ужасом стало, когда в дверь вошёл Бугор. Повзрослевший, похудевший, и с ещё более злым взглядом, чем прежде.
— Немой? — глухо спросил он.
Я поднялся на ноги, сжав в кулаке мыло.
— Да.
— Будут проблемы со старшаками, зови меня, — оповестил меня он, — ясно?
— Да.
Он кивнул и вышел из туалета, оставив меня с отчаянно бьющимся сердцем и испариной на лбу. Я тут же бросился в комнату, где уже сидели хмурые соседи.
— Что в школе опять делает Бугор? — срывающимся голосом спросил я.
— Говорят его и ещё двоих бывших выпускников приняли на работу сторожами и вахтёрами, — глухо ответил Пузо, — ты их не застал, но мрази те ещё, п…да спокойной жизни.
«Похоже взамен тех, что отравил я, — мгновенно догадался я, так как директору явно были нужны послушные громилы, чтобы запугивать детей и прислуживать при доме увеселений, который строился на первом этаже стремительными темпами, словно и не в СССР мы жили».
