приходилось ещё труднее.
На самом деле я и не рассчитывал, что мне удастся рано овладеть Силой. Пятиклассник не может пройти университетский курс, разве что это какой-то уж совсем уникальный уникум. А в этом мире это было и физически невозможно — википедий здесь не было, и знания свободно не распространялись. Не то чтобы доступ к знаниям так уж специально ограничивался, но, допустим, для школьника было невозможно просто приобрести университетский учебник. Учебники находились в соответствующих библиотеках, а в книжные лавки поступала только художественная и научно-популярная литература. По этой же причине я до сих пор многого не понимал в истории мира, потому что учебник истории для младшей школы напоминал скорее сборник мифов с сильной долей пропаганды. Было примерно ясно, что расхождение с нашим миром появилось где-то в районе 6500 года, когда в мир пришла Сила. Судя по тому, что крещение Руси князем Владимиром состоялось незадолго до этого, по христианскому летоисчислению это будет примерно 1000-ый год. Точная дата прихода Силы была неизвестна, поскольку её пришествие заметили далеко не сразу. В отличие от нашего мира, где массовый отказ технологичных приборов немедленно вызвал бы апокалипсис, в мире, где транспорт ограничивался телегами, а водяная мельница была чудом техники, Сила себя никак внешне не проявляла. То, что мир изменился, люди начали понимать только когда стали в массовом порядке овладевать Силой.
Несмотря на то, что Сила пришла в мир незаметно, появление одарённых повлекло за собой огромные изменения. Темучжин [10] никак себя не проявил, и про Монголию никто в Европе даже не слышал. Из других следствий самым важным было отсутствие закрепощения крестьян. Хотя некоторые страны и попытались ввести крепостное право, это плохо для них кончилось. Мощь страны прямо зависела от количества сильных одарённых, что совершенно не сочеталось с рабством в любой форме. Сын крепостного крестьянина не имел ни малейшего шанса развить свой дар. Простое выявление одарённых тоже помогало слабо — четырнадцатилетнего сына крепостного ещё можно было обучить грамоте, но высшее образование было ему совершенно не по силам. Как результат, выжили и процветали только страны, которые ввели всеобщее образование, гендерное равенство (большинство одарённых были женщинами) и реально работающую систему социальных лифтов. Такой вот скачок из раннего феодализма в современность. Впрочем, этот скачок был сильно растянут по времени, и занял лет двести-триста, а до этого везде творился полный хаос. В Европе хаос особенно усугубился деятельностью католической церкви, которая объявила не служивших ей одарённых детьми Сатаны, подлежащими сожжению. А через несколько сотен лет массовые сожжения неправильных одарённых так подкосили Европу, что сейчас она с трудом отбивается от сарацин, которые к настоящему времени полностью захватили Испанию, и приглядываются к Сицилии. Наш князь тоже посматривает на Ливонию, и, как однажды обмолвилась мать, она ещё не наша только потому, что верхушка княжества никак не может придумать зачем нам эта дыра могла бы понадобиться.
Особо стоит упомянуть летоисчисление, которое оказалось для меня неожиданно шокирующим. Когда я, наконец, смог сопоставить наш календарь с христианским, я обнаружил, что наш нынешний 8233-й год соответствует примерно 2700-му году н. э. Откуда взялись лишние семьсот лет? Так долго занял мой полёт в сияющем коридоре? Или с пришествием Силы изменилась скорость течения времени? Или время не существует в отрыве от мира, и переходя из мира в мир, попадаешь в произвольный момент? Вопрос интересный, вот только кто бы на него смог ответить.
* * *
Мы бежали по лесу уже десять часов, но преследователи не отставали. Где-то впереди должна была быть вторая группа, и меня не оставляло чувство, что нас целенаправленно на неё загоняют. Такое упорство было вполне объяснимо — ещё в самом начале погони преследующая группа совершенно позорно попалась в простейшую ловушку, и пока они там барахтались, мы сумели подстрелить двоих. Теперь догнать нас и застрелить, а лучше взять живыми, было для них делом чести и единственным шансом реабилитироваться.
Каникулы у школьников в этом мире гораздо короче, и позволить школьникам целых три месяца валять дурака никому и в голову не пришло бы. Занятия заканчиваются в середине июня, после чего школьники отдыхают полмесяца, а затем на весь июль уезжают в военно-спортивные лагеря — какие-то больше военные, какие-то в основном спортивные. Затем школьники опять отдыхают половину августа, и с середины августа начинается новый учебный год. Впрочем, месяцы тут не римские, так что на самом деле учебный год кончается в середине изока, а начинается в середине зарева — не уверен, что местные месяцы точно совпадают с римскими, но примерное соответствие имеется. Ну и если уж говорить о различиях, стоит упомянуть шестидневную неделю с одним выходным.
В лагере школы Данислава, где мы в этом году проводили месяц червен, то есть июль, мы были единственными четырнадцатилетками. Остальные кадеты были намного старше, что, естественно, делало унижение для наших преследователей совершенно непереносимым.
Я посмотрел на Ленку — держалась она отлично, но усталость уже проявлялось явно. Отрыв у нас был минут двадцать-тридцать, не больше, так что пора было что-то придумывать.
— Лен, тут есть подходящая речка рядом, чтобы можно было вброд перейти?
— Хочешь пройти по руслу? Трюк так себе, но попробовать можно.
— Нет по руслу не получится, тут же не горные речки. Дно илистое, течение слабое, след будет виден лучше, чем на земле.
— А зачем тогда? — заинтересовалась Ленка.
— Не болтай, времени мало. Смотри карту.
— Если севернее возьмём, в паре вёрст подходящая будет. Десять-двенадцать шагов шириной, глубина до двух локтей.
— Самое то, побежали.
Речка оказалась как по заказу, с мутноватой, почти стоячей водой, и густо заросшими кустарником берегами. Мы разулись и переправились, поднимая ил со дна, затем обулись снова, и пробежали ещё метров пятьдесят, оставляя достаточно заметные следы.
— Стой! — я поднял руку. — Снимаем обувь и возвращаемся тем же путём назад, следов не оставляем.
Мы неспешно побежали назад босиком, стараясь как можно меньше приминать траву. Русло речушки пересекала тёмная полоса взбаламученного ила, не оставляющая никаких сомнений насчёт нашего маршрута.
— Лен, сейчас перебираемся обратно и аккуратно лезем в кусты.
— Думаешь, купятся?
— А других вариантов у нас нет, нам не уйти. У них явно есть какая-то связь с группой впереди, они нас должны вот-вот перехватить. Попробуем подстрелить их на переправе.
— У меня только одна обойма, и в пистолете ещё почти полная.
— У меня примерно так же. Стреляем точно, патроны зря не тратим. Кто знает, что там дальше будет.
Пули представляли собой желатиновые шарики с краской,
