Ревизор: возвращение в СССР 10 (СИ) - Винтеркей Серж

— Когда на службу выходишь? — спросил я Петра.

— Ну, понедельник ещё могу профилонить, — ответил тот. — А во вторник уже надо появиться на службе.

— Ну, давай повесим тогда на кухне шкафчики, которые успеем, — попросил я.

— Во! Теперь быстрее дело пойдёт вдвоём, — порадовался за нас Ахмад. — Я хотел что-нибудь начать делать, но мне женщины не дали. Сказали и без меня шумно.

— Это да, — согласился я. — Там стены долбить надо…

К нам пришли мама с бабушкой.

— Как будем спать укладываться? — спросила мама. — Молодые у себя, Инна с Петром и Аришкой на своём диване. Остаётся четверо, а раскладушек три…

— Ну, я на полу лягу! — воскликнул Ахмад. — Нашли проблему.

— Давайте тогда прикинем, как раскладушки расставим. — предложила бабушка.

Вроде, квартира большая, а места мало. Кое-как разместились. Ахмад на кухне себе постелил. А женщины свои раскладушки у нас в комнате поставили.

Но долго ещё не ложились, давно не виделись, все соскучились, наговориться не могли. Ближе к полуночи расползлись все-таки по спальным местам.

Закрыл глаза, а у меня перед глазами тарелочки мелькают. А в мыслях неприятности, в которые Лёньку Желтова угораздило вляпаться. Что делать? Как помочь? Милиции состав преступления нужен, а тут какой состав? Мошенничество? Вымогательство? Ну, тут юристы лучше разберутся. Но брать эту банду надо на горячем, а то отмажутся: ничего такого мы не планировали, стоим, приятеля ждём. А что, нельзя? Спровоцировать их как-то надо… И чтобы милиция всех повязала разом, ну, или хотя бы, как можно больше разом накрыла этих упырей. А то ещё мстить начнут, если им хвост не прижать как следует. Надо все как следует продумать…

В воскресенье отпустили женщин погулять по Москве до обеда, а сами, с Ахмадом и Петром, вешали шкафы на кухне. Сразу места больше стало, когда всё на своих местах оказалось. Повозиться пришлось с перестановкой раковины на тумбу, пришлось выпиливать часть задней стенки и разбирать и собирать заново тумбу, чтобы не разбирать сантехнику.

В целом, мы быстро управились. Алироевым ещё обратно в Святославль ехать. После обеда мы их проводили. Пётр заметно расстроился, соскучился по дочке. Инна тоже сникла, до неё только дошло, что она теперь не сможет каждые выходные ребёнка навещать.

— Ну, что нос повесили? — попробовал подбодрить их я. — На работу устроитесь, притрётесь там, квартиру получите или оба на кооператив встанете и у кого быстрее очередь дойдет! Или снимать будете.

— Да, на одну зарплату сильно не наснимаешься… — с досадой проговорил Пётр. — Пока Инна из декрета выйдет…

Да ладно! У меня дар речи сначала пропал.

— Хорошо вы вместе лето провели! — воскликнул я радостно. — Это же здорово! Поздравляю! Мама в курсе?

Инна смущённо кивнула.

А Галия, открыв рот, переводила взгляд то на меня, то на Инну, то на Петра, пытаясь сообразить, правильно ли она всё поняла?

— А бабушки?

— И бабушки… Уже в курсе. — усмехнулся Пётр.

— Ну, ошарашили, — пришёл я окончательно в себя. — Но это здорово. Что вы носы повесили? Всё прекрасно! А проблемы будем решать по мере их поступления! Да, дорогая? — притянул я к себе жену и поцеловал. — Где наша не пропадала!

Глава 7

Москва

Остаток вечера мы с женой занимались учебой, а Инна с Петром пошли гулять.

— У них ещё маленький будет? — спросила Галия, как только Жариковы скрылись за порогом.

— Будет, — улыбнулся я.

— Ох, в квартире будут и дети, и кошка с собакой…

— Ничего, прорвёмся. Может, до родов еще и переехать успеют.

Гуляли Жариковы, как оказалось, по магазинам. Прикупили мыльно-рыльных и стиральный порошок. Инне же теперь ограничивать нагрузки физические надо.

— Петь, у нас проблемы. — позвал я тихонько его на разговор. — Инне стирать нельзя, тяжести таскать нельзя. Стиралку надо срочно покупать. И чем быстрее, тем лучше.

— Постельное бельё можно в прачечную сдавать, — предложил Пётр.

— А остальное?

— Ну да. Будем думать.

Легли спать, котёнок со щенком улеглись у нас в ногах. Инна попросила не пускать их к ним в комнату. Не понял, почему. Ну ладно, потом разберёмся.

С утра, пока я бегал с псом на улице, жена готовила завтрак. Мы, уходя, оставили Жариковым половину каши на плите.

Проверил почтовый ящик уже на автомате. Пусто, ни писем, ни газет. Газет, потому что я принципиально не хотел ничего выписывать, что мне из газет нужно, в библиотеке прочитаю. Единственная польза сейчас с выписывания газет — это если туалетная бумага закончится, но мне пока что удавалось подновлять скромный запас туалетной бумаги. Москва все же, снабжение по меркам Союза одно из лучших.

Но пустым почтовый ящик будет оставаться не всегда. На ЗИЛе уже пытались заставить подписаться на «Правду» и меня, и Галию. Ее даже смогли уговорить, я-то сразу послал с таким предложением подальше, хоть и культурно, и вежливо. И жене сказал сообщить, что передумала — мол, студентка, денег нет, вот когда закончит учиться и начнет работать на полную ставку, вот тогда обязательно… И таки да, так оно и будет — закончим учиться, пойдем на полноценную работу, таки придется выписывать эти малоинформативные советские газеты. Я привык в двадцать первом веке к высококонцентрированной информации — современные газеты этой задаче никак не отвечали. Все эти пленумы и агитки, обзоры достижений разных отраслей экономики…

Немного проехали с женой вместе в метро и разбежались в разные стороны. Она предупредила, что поедет на завод после пар. А я направился на занятия. Хотя, конечно, там самым интересным будут сегодня отнюдь не лекции и семинары, а наше самочинное расследование по банде картежников, вгоняющих студентов в долги. Некоторые мысли у меня, как с ними совладать, уже появились.

Так оно и оказалось — в университете взбудораженные парни обсуждали Лёнькину ситуацию, за выходные они пересеклись ещё с двумя комсоргами и выявили ещё одного пострадавшего. Схема вовлечения в игру такая же. Сначала попросили просто побыть четвёртым, мол, для партии человека не хватает, дали выиграть. А затем, известными манёврами с сокрытием карт от лишних глаз, раскрутили бедолагу на долг в пятьсот пятьдесят рублей. Причём, уже один раз избили.

— Ну вот. С этим уже можно обращаться за помощью, — выслушав их, сказал я. — Четверо пострадавших, это только те, о которых мы знаем. Надо мошенников брать всех с поличным сразу. Чтобы не разбежались, а то мстить могут начать.

— Как мы их возьмём? — спросил Булатов. — Подойдем и скажем — чего вы тут стоите? А ну, валите! Так они нас и послушали…

— Нет, надо, чтобы они сами подошли, причём с явно недобрыми намерениями. В этот момент их и взять, но не нам, а милиции.

— Что они, дураки? При милиции подходить, — с сомнением сказал Семён.

— Так мы их спровоцируем, — улыбнулся я. — Найдём похожих на Лёньку парней ростом и фигурой, оденем всех, как он одевается и выпустим всех одновременно с разных входов. Обормоты эти сами себя выдадут, если наживки будут озираться по сторонам опасливо, всячески демонстрировать, что намереваются сбежать. О! Можно им чемоданы дать или сумки дорожные! Тогда, наверняка, клюнут. Но брать их должна милиция, как раз в момент нападения на жертву.

— Ну, может сработать. — задумчиво сказал Булатов. — Слышь, Кость, посоветуйся с батей, как нам лучше сделать, до драки дело довести или бежать, и чтоб они следом погнались? Всё узнай и нам скажешь тогда.

Костя кивнул. Уверенно, солидно. Без сомнений, получится — не получится. Ну мы так и рассчитывали — что его папа-генерал нас без поддержки никак не оставит. У него же тут самого сын учится, нужно ему, чтобы преступники на студентах свои схемы проворачивали?

Ну и хорошо. Под присмотром взрослых парни дров не наломают. Глядишь, и банду упырей этих возьмут.

На последней паре задержались на лабораторной. Позвонил в общество «Знание» немного позднее обычного.