и сосущую из его ядра энергию… вернее сосавшую, сейчас та напоминала отожравшегося хомяка, что впал в спячку, попутно поддерживая из своих запасов мелкого. Неожиданно, однако, неожиданно.
Попытка растолкать зверюшку ни к чему не привела, если только не считать того, что зверёк начал огрызаться и самостоятельно будить малого. Бесполезно, чёрный, ты сейчас его разве что на тот свет не пустить можешь. Поняв, что попытки тщетны, симбионт, а это был именно он и никак иначе, начал…
— Оу…
Этот малыш самостоятельно, расходуя свои запасы, призвал щит мрака, стараясь прикрыть мелкого от меня. Что, думаешь, я ему вреда желаю? М-м-м… ладно, а если так?
Я надрезаю вену и капаю своей кровью прямо на окутавшую Гарри плёнку в районе груди. «Распробовав» кровь, живчик не спеша убирает барьер и с интересом начинает меня рассматривать и… принюхиваться, что ли?
Более попыток противиться со стороны этого малыша не поступало, лишь интерес. А когда я подключил камень жизни, так он и вовсе ожил, буквально вгрызаясь в артефакт и выкачивая из него энергию. Что было интересно, зверёк брал себе лишь десятую часть, отдавая остальное хозяину. Он инстинктивно пытался привести энергетическую оболочку носителя в нормальное состояние, и к моему удивлению, у него даже что-то получалось. Такими темпами через год-другой он, может быть, и соберёт новое ядро, но у меня столько времени нет.
В итоге я отправил пикси присмотреть за Дафной и помочь её семье, а сам засел на два дня в лаборатории, пытаясь подстроить имеющееся ядро человеку. Симбионт тем временем фигнёй не страдал, он видел, чем я занимался, и уже перестраивал тело парня под новый элемент. Аура менялась на глазах, пробивались новые энергоканалы, освободилось место под новое ядро. Внешне это выглядело, будто тело парня, закованное в непроницаемые доспехи, то и дело дёргалось. Этот же симбионт параллельно ещё и залечивал физические повреждения, вытягивая из медицинских артефактов ману.
Формирование нового ядра по уже заготовленным и чутка подправленным чертежам при условии огромной силы — дело пяти минут. Но! Эти поправки ещё нужно внести, а это непросто. Организм человека не идёт ни в какое сравнение с моим, а упростить ядро у меня не выходит ввиду его структуры. Намного проще было бы…
Посетившая меня идея заставила посмотреть на тело ученика под новым углом. А что если попробовать улучшить тело под новый мотор, нежели упрощать мотор под простое тело?
Кем бы я ни был и как ни ценил мелкого, но эта идея так меня захлестнула, что вместо того чтобы заниматься ядром я взялся за апргейд тушки ученика. Симбионт, почувствовавший неладное, вновь попытался что-то предпринять, но остановился, когда почувствовал мой поток энергии. Отделив симбионта вместе с душой от тела в сторонний слой реальности (Хранилище), я взялся за тело. В первую очередь, органы. Симбионт поработал за эти два дня над ними неплохо, но он просто старался их вернуть к рабочему состоянию, а я их улучшу. Пускаем дополнительный поток маны, подправляем сердце на аналогичное тому, что во мне, вставляем ядро и по мелочам. По факту, я за неделю разобрал и собрал своего ученика по кусочкам. Оставалось самое важное: а приживётся ли душа в новой оболочке?
Ответ я мог получить лишь одним способом — вернув её из стороннего слоя в реальность. Только я вернул душу в тело, как Симбионт тут же пустил новые корни, проникая и анализируя, что поменялось. К слову, пока он висел в стороне, я понял одну интересную о нём вещь. Эта зверюшка не из иного слоя реальности, она даже не из мира теней, она ни много ни мало, а из мира смерти. Эманации, что она испускает, идентичны моим, которые я брал из того измерения. Для жизни ей нужна живая энергия, и чем её больше, тем лучше. Высасывая жизненную силу из человека, он продолжает жить и становиться сильнее. Так как носитель Гарри, энергию она берет из него. Но! Малой может забирать эту же энергию у других, как это делают дементоры, вытягивая жизненную силу у жертвы. Но и тут не всё. Энергию можно брать по чуть-чуть, чтобы она успевала восстановиться у жертвы. Так симбионт, собственно, и питался, не привлекая внимания. Поэтому ничего критичного я не вижу, главное — научить его правильно кушать, чтобы целиком не проглатывал, а то это больно опасно для жертвы.
Попытаться вытащить симбионта я даже не думаю, ибо врос этот гад за пару лет основательно, такого отдирать — только с повреждением души. Да и не нужно это, малыш явно не дурак и старается сделать всё, чтобы уберечь хозяина. С таким защитником я могу быть спокоен за малого, даже если теперь куда-то влезет, то всегда есть тот, кто прикроет спину.
Закончив с Гарри, я засел в своём кабинете в Школе. Теперь оставалось только ждать, а пока нужно было разобраться тем, что налетело. Газеты до сих пор пестрили заголовками в стиле «Нападение на Министерство Магии». Усмехнувшись, отложил чтиво в сторону, нужно будет потом туда смотаться и объяснить людям, что так делать — нехорошо, да и по поводу ордена жареного цыплёнка узнать не мешало бы.
Письма от друзей мелкого я сразу отправил Зару, не мне одному этим страдать. Замок не то чтобы был этому рад, но смог выкрутиться тем, что запряг призраков. Десять духов сидели в моем кабинете и читали почту, выделяя особо важное. Под важным я подразумеваю письмо из Гринготтса, письма от Альбуса, которого обвинили в пособничестве и заперли в Министерстве. Сюда же вошло письмецо от Малиса, в котором говорилось о Годриковой лощине и просьбе помочь с тамошней группировкой особо опасных магов. Волдик, ты ли это?
Также в важное вошли письма от других преподавателей школ. Стоял вопрос об участии Хогвартса в третьем туре, ибо до него рукой подать, а о нашем чемпионе ни слуху, ни духу. Эпиком стало письмо из Министерства, где они упрекали меня в нападении и требовали компенсацию за нанесённый ущерб, дабы спокойно урегулировать сей конфликт
