я уставился на запись и прочитал еще раз. Что за… это уже как-то переходит все границы.
Ну что, а теперь давайте выйдем к злым бродячим эльфам и скажем «привет».
— Какие эльфы? При чем здесь эльфы? Кто такие эти эльфы?! — я не выдержал и сорвался на крик, разглядывая нахмурившегося дружинника.
— Я не знаю, — он был не менее огорошен, чем я.
Уж в чем, в чем, а в вежливости эльфам не откажешь. Вначале пожелают доброго дня, а уж потом перережут горло. Культурные, стервецы!
Очарование эльфов… Его придумал тот же самый сказочник, который сочинил кровожадность гоблинов. Только в сказках эльфы очаровательны, только в сказках они бессмертны, только в сказках у них золотистые волосы, зеленые глаза, мелодичные голоса и легкая поступь. Только в сказках эльфы мудры, правильны, справедливы и великодушны.* А.Пехов
Внезапно я словно воочию увидел светловолосого юношу. Он смотрел прямо на меня, его длинные волосы были уложены в странную прическу, и даже густые волосы не смогли скрыть заостренные и немного большие, чем у людей уши. Юноша злобно прищурился и принялся натягивать лук, направляя его почему-то в мою сторону. Я откуда-то знал, что это был именно эльф. Переведя взгляд на книгу, я увидел следующую надпись.
Эльфы — отнюдь не гоблины, они заботятся о своих врагах, когда те попадают к ним в плен.* Дж. Р.Р. Толкин
А это к чему написано? Я пожал плечами и захлопнул Кодекс. Если верить Веруну, то нам предстоит встреча с эльфами, которых в Дариаре отродясь не было и эту встречу нельзя было назвать приятной. Что ж поживем-увидим. Я не припомню даже сказок, связанных с этим дивным народом, поэтому сомневаюсь, что написанное можно принять за истину.
В комнату вошел Эвард и без слов положил на кровать стопку одежды. Он уже хотел было выйти, но тут случилось сразу две вещи одновременно.
Я согнулся пополам, чтобы скрыть очень интересные шевеления под моей своеобразной набедренной повязкой. Сильнейшее возбуждение накрыло меня, и я повалился на кровать, кусая губы, и даже не стараясь сдержать стон. Похоже та жуткая дрянь, что впиталась в мою кожу начала действовать. И что прикажите делать? Сомневаюсь, что здесь поблизости есть приличный бордель, потому что что-то мне говорит о том, что просто так это состояние не уйдет и пикантных картинок мне точно не хватит, чтобы успокоить взбунтовавшуюся плоть.
Пока я валялся, пытаясь прикрыться, чтобы сохранить те крохи гордости, что еще у меня остались, с Лореном тоже что-то начало происходить. Он пошатнулся и приложил руку к груди. Создавалось ощущение, что ему стало трудно дышать. Его лицо сильно покраснело, потом побледнело, а потом он вскинул руки в явно рефлекторном жесте, и с его пальцев сорвалась небольшая компактная такая молния. К счастью, он догадался не направлять ее в нашу сторону. Молния вошла в стену, оставив на ней весьма характерную отметку. Мы подошли к этой отметке все трое с отпавшими челюстями. Я даже забыл на какое-то время о своем весьма плачевном положении, разглядывая похожее на нечто с множеством щупалец, пятно на стене, в том месте, куда ударила молния.
Что бы с нами не происходило, все это сложно назвать идентичным прохождением этого приключения во второй раз и, при этом раскладе, я готов поверить во что угодно, хоть в эльфов, хоть деда Мороза, который может принести подарки в огромном красном мешке. О, Верун, и что прикажешь нам теперь делать?
Пока Лорен с удивлением рассматривал свои руки, я почувствовал, как на меня накатывает очередная волна ставшего уже болезненным возбуждения. Я в очередной раз застонал и упал на колени, пытаясь хоть как-то прикрыть руками пах. Мое состояние не осталось незамеченным. Эвард практически насильно отвел мои руки в сторону и присвистнул.
— Полагаю, это не мы вызвали такую реакцию.
— А вы что, думали, я просто так этого оленя спасал? — попытался съязвить я, вновь вернув свои руки на место, стараясь снизить болевые ощущения.
— Раньше ты не высказывал такого откровенного желания в отношении представителей своего пола. Вот что делает неправильное воспитание с младенческого возраста в пучине разврата и похоти, — на меня скептически посмотрел Лорен, даже забыв при этом про свои, взявшиеся буквально из ниоткуда, проблемы магического плана. — Именно поэтому ты убрал из нашего отряда единственную женщину? А я-то все гадал, в чем же кроется истинная причина.
— Наверное, причина, как раз в этом, — сквозь зубы проговорил я. — Эта дура ненормальная флаконы перепутала и извазюкала меня афродизиаком, предварительно смешав его с чем-то, что должно было, по идее, вернуть ей молодость и красоту.
— Да уж, — мой Второй дружинник почесал макушку. — И что теперь делать? Где мы вам бабу здесь возьмем? Думаю, если мы Лорена снова оденем в женскую одежду и накрасим губы, он все равно не подойдет, или все же есть какие-то слабые надежды, что вы были с нами только что, хоть отчасти, искренним?
— Да пошли вы! — я, как только мог, быстро, проковылял к выходу из комнаты, практически на ощупь нашел вход в подвал, из которого выполз в тот раз и захлопнул за собой дверь. Воображение у меня всегда было хорошим, поэтому я не провел много времени в полутьме, чтобы привести себя хотя бы относительно в норму, вызвав в голове образ прекрасной пери Льюис. Вот только, подозреваю, что все это ненадолго.
Когда я вышел из подвала, то сразу не пошел в комнату со сломанными часами, а нашел бочку с холодной водой, в которой как следует прополоскал голову и кое-как протер разгоряченное тело. Только после этого я прошел в комнату и под пристальными взглядами столпившихся там же дружинников оделся. Одежда была не по размеру, но хотя бы была чистой и не рваной. Рубашка оказалась почти впору и была какого-то странного кроя, немного вычурная с завитушками, вышитыми серебром по краям воротника и рукавов, которые были слишком узкими, так что пришлось оставить их не застегнутыми, потому что мое не так чтобы крупное запястье было явно шире, чем у того, кто ее носил до меня. А вот штаны были короткие, едва доходящие мне
