плохо. Ну и самое главное, ей было очень интересно, где тот пропадал?
— Я к вашим услугам, — кротко заметил подошедший к ним юноша.
— Где ты был? — подозрительно посмотрела на сына императрица. — Почему тебя нигде не могли отыскать?
— Просто мне захотелось побыть одному, — промямлил тот, не поднимая глаз.
— Погоди-ка, от тебя что, пахнет водкой?
— Не знаю, — пожал плечами Николай. — Кажется, один из лакеев уронил графин, и меня забрызгало…
— Как интересно, — с непроницаемым лицом воскликнул Микеладзе. — А вы не помните, кто именно поступил столь неосторожно?
— Нет.
— Не помните или не заметили?
— Послушайте, генерал, — немедля вступилась за сына мать. — Не может же мальчик помнить всех слуг во дворце! И вообще, я благодарна вам за помощь, но теперь, когда все благополучно завершилось, я хотела бы поговорить с его высочеством!
— Не смею вам мешать! — поклонился князь и постарался максимально тактично исчезнуть.
Судя по всему, юному принцу предстояла изрядная головомойка, и в этом деле государыне не было равных. К тому же, у генерала тоже были дети и фразу: «Это курили гимназисты из старших классов, а я просто рядом стоял», — ему приходилось слышать неоднократно.
— Итак, молодой человек, — начала Евгения Федоровна, как только убедилась, что они остались одни. — Сейчас вы мне расскажете!
Цесаревич в ответ тяжело вздохнул, потом поднял на мать глаза и неожиданно улыбнулся.
— Право, матушка, мне не о чем вам рассказывать. Просто еще никогда в жизни мне не было так хорошо!
Как говорил старина Экклезиаст — есть время собирать камни, и есть время их разбрасывать. Только теперь, когда получилось немного остановиться и оглянуться назад, Март понял, что все эти месяцы с начала новой своей жизни в этом мире он только и делал, что боролся за выживание. Смерть ежеминутно смотрела на него, и он ощущал ее ледяной взгляд. Каждый шаг или самая несущественная ошибка могли привести его к гибели.
Кто он был совсем недавно? Царица права — нищий мальчишка, которого почему-то преследовали могущественные неведомые враги. И приходилось все время быть настороже, постоянно держать себя в руках, не позволяя лишнего. Всякое бывало. Но в целом — именно так. И только теперь, когда враги оказались разбиты, он смог вздохнуть полной грудью. Никто больше не охотился на него. И это просто замечательно, поскольку впервые появилась возможность не оглядываться в ожидании неминуемого удара, а просто жить. Любить. Иногда даже развлекаться.
Впрочем, на последнее времени катастрофически не хватало. Как сказал другой классик: «И вечный бой, покой нам только снится». Как бы то ни было, становиться сверхбогатым рантье и провести остаток жизни в неге и праздности в планы Марта не входило. Хотя, конечно, подобный вариант обладал определенной привлекательностью.
Сдержав тяжелый вздох, он вытащил толстую папку с материалами на всех членов совета директоров и попечительского комитета. Для начала предстояло их просто просмотреть, а затем подгрузить в память Сокола, чтобы не забивать массой подробностей собственную голову. А затем уже начать систематизировать и разбираться. Кто там, зачем и почему.
На долгий трезвон телефона Март, занятый делом, отвлекаться не захотел и решил проигнорировать вызов. Наконец гудки прекратились, но в кабинет тут же заглянула Татьяна.
— Командир.
— Прости, я немного занят. Там что-то важное?
— Это Саша, — выразительно взглянула на него помощница. — Требует соединить.
— Что, прямо так и требует? Ладно, принято. Сейчас возьму трубку.
— Здравия желаю, ваше превосходительство! — голос невесты из динамика просто сочился ехидством. — Неужели ваша милость так заняты, что не могли лично ответить на мой тоскующий зов?
— Прости, милая, — тут же повинился Колычев. — Пришлось засесть за бумаги, и я немного увлекся. К тому же откуда мне знать, что это ты?
— Что, и любящее сердце не екнуло, не подсказало? — не повелась на полный раскаяния тон Саша.
— Мое сердце целиком и полностью занято тобой и не может реагировать на посторонние раздражители!
— Приятно слышать, — отозвалась чуть потеплевшим голосом барышня, после чего решительно перешла к делу. — Колычев, тебе не кажется, что ты в последнее время скучно живешь?
— Не просто кажется, — вздохнул Март. — Я в этом уверен!
— Так в чем дело? Напоминаю, на дворе Масленица. Завтра четверг. Самое время немного повеселиться перед Великим Постом. Проводить зиму. Есть предложение завтра отправиться к нам в Академгородок и хорошенько отпраздновать! Тем более, вы с Витькой теперь тоже студенты Академии. Имеете полное право принимать участие в общем празднике!
— Ты знаешь, а я за! И, правда, чего мы все время работаем, как каторжные. И что характерно, сугубо добровольно.
— Не мы, а ты. Остальные поневоле за тобой, как за лидером, идут.
— То есть я не только себе жизнь порчу, но и всему экипажу?
— Ну, наконец-то, сообразил!
— Ну спасибо!
— Кушай, не обляпайся! Кстати, у меня есть идея, как помочь тебе с поручением Евгении Федоровны.
— Да неужели! И как же?
— А вот об этом при личной встрече. Так что перестань быть букой, отдохни сам и дай отдохнуть друзьям!
* * *
Этот разговор состоялся два дня назад, в среду, и следствием его стали уже известные события. Приключения вчерашнего дня, и особенно история потасовки при участии членов августейшего семейства остались в прошлом. Хотя, кто знает, какими окажутся последствия? Иногда мелочь становится причиной тектонических изменений.
Сегодня же на дворе пело птичьим гомоном солнечное утро пятницы. Весна ощущалась во всем. И в потемневшем, набрякшем водой снежном насте, и в каком-то особом, свежем, бодрящем, ароматном воздухе. Хотелось бросить все и полететь куда-нибудь просто так, без цели, охватывая бесконечный простор и ощущая силу могучей стальной птицы в своих руках.
Но сейчас Марту требовалось заняться делами, которые он никому не мог передоверить. Полученные от адвоката данные по всем директорам следовало отсмотреть и «оцифровать». В «сфере» сухие строки преобразились в сложную многомерную модель, обросли множеством связей и уточнений. Но все же сведений явно оказалось недостаточно. Сам по себе механизм ротации директоров был Марту кристально ясен. Собрание акционеров и переголосование. А с учетом его восьмидесяти процентной доли результат не вызывал бы сомнений, если не одно «но» в лице комитета.
Навязанные сенатом «опекуны-надсмотрщики». К бабке не
