***
– Так как ты нас нашел? – резонно спросила я, перебирая пальцами шерстку хвоста.
– Пришлось вспомнить, как пахнет твоя непраздная самочка. С трудом, между прочим, – ворчливо пробухтел он, едва ли не облизывая моё ухо. – И то пришлось помотаться по деревням и городам, стирая копытца.
– А что за время пришло?
– Тот пенек с кувалдой клятву нарушил.
– Кузнец? – поразилась я.
– Ага. Как раз руку жал павлину в цилиндре, радовался удачному заказу, а я тут как тут. То-то славно он орал, что огонь в кузне погас, а новый запалить не может! – довольно улыбался клятик.
– Это кто ж нему пришел за моей туркой?
– Не знаю. Хотя запах чуть-чуть знакомый.
Хм… Запатентовать свое «изобретение» я так и не успела, а потому ничто не может помешать незнакомому проходимцу использовать джезву. То, что кузнец лишился силы, отозвалось во мне горьким удовольствием – неприятно, конечно, но нечего клятвы нарушать. Увы, это больше напоминает месть клятвопреступнику, а не превентивные меры воровства идеи.
Но мне ли сейчас об этом переживать? Мой план рухнул в одночасье, собственная единственная турка осталась на развалинах графской кухни, в сундуке спрятан небольшой мешочек ягод, а приобрести новые по старым каналам – это публично назваться графиней Амори́ и нарисовать на лбу мишень.
Даже сама попытка выйти сейчас на рынок с кофе – это верный способ самоубийства. Каждой собаке в высшем свете известно, кто принес в мир новое слово и что оно значит.
Без защиты титулом, деньгами и суровым к чужакам папочкой нечего и думать о кофейной империи. Разве что пресловутая репутация слуг, о которой говорил Ясень…
Мечты. Сейчас нужно думать о насущном хлебе, а именно – о деньгах для всей нашей скромной, но разнообразной семьи.
Спускаясь вниз в большой холл с чертиком на плече, прячущимся под волосами, я приняла решение познакомить его со всеми. Моей власти хватит на то, чтобы упредить убийство малыша, а потом к нему привыкнут. Может быть, даже полюбят.
– Тьфу, собачья погода! Как знал, что до обеда не успею, – насквозь мокрый Феликс зашел в дом, стряхивая с себя мгновенно тающие снежинки. – Извольте принимать заказ, леди: краски, лак, валики. Даже артефакт для циклевки добыл. Пол-то тут крепкий, обновить его поверху и ладно будет. Лавочник-клят еще и недоволен был, мол, чего торчу у дверей, пока он есть изволит. Я согласен, обед – это святое, но уходить так далеко от лавки, а потом возвращаться вразвалочку… Всех покупателей растерять можно.
Я внимательно осмотрела большое помещение, которое служило нам чем-то вроде прихожей. Практически идеально прямоугольное, около сорока квадратных метров, которые пустовали в силу непонимания, куда такое богатство приспособить.
– Столовая раньше была, – рассказала однажды Берта. – Мы-то с муженьком бездетны, а сестра его с нами жила, вот уж у кого поросль младая не переводилась, каждый год рожала. Поэтому и приспособили эдакое пространство под трапезную и игры детские. Где столовались, там и игрались. Муж-то мой сердился, да против слез сестриных не устоял, а мне и отрадно за дитями наблюдать было. Они ж не виноваты, что мать их – королева змеиная.
Мы ели на кухне, куда заказали небольшой, но вместительный стол, благо, помещение позволяло.
Еще раз оглядев пустующие метры, я перевела взгляд на дверь, ведущую в кухню, где колдовала наша повариха. Хм...
Кажется, нашла.
Глава 9
Как они смеялись… Заливаясь хохотом, хлопая в восторге ладонями о колени, постанывая от смеха и утирая слезы.
Я стояла, неожиданно красная от смущения и злая до чертиков, слушая этот унизительный гогот над моей скромной задумкой.
– Или вы сейчас же прекращаете смеяться, или… или… я вас покусаю! – пыхтя от возмущения, выдавила я.
– Ой, девочка, не горячись, – всхлипнула от смеха Берта. – Норовом ты крута, но дай хоть повеселиться от души.
– Не за мой счет, пожалуйста.
– Как же не за твой, ежели ты сама угощаешь, – старческое хихикание полоснуло по ушам обидой.
– Мы сами виноваты, как не крути, – улыбнулся дворецкий, силой воли останавливая смех, рвущийся наружу. – Могли бы догадаться, что наша леди будет мыслить масштабами… леди. Не смею огорчать госпожу, но вы слегка неверно оцениваете наши возможности.
– А главное, покупательскую способность и спрос целевой аудитории, – покрутил в руках перо Ясень. Он один не смеялся, когда я рассказала свою идею, просто размазал её критическим маслом по скептическому хлебушку. – На кой клят им играть в благородных и тратить барыши в заведении, если можно спокойно поесть дома?
– Сокращение времени на дорогу, возможность пообщаться со знакомыми, не зовя к себе толпу народа, частичное причисление себя к богачам, имеющим возможность заказать еду и пообедать не дома. Сейчас зима, а многие лавочники и ремесленники живут на окраине города, поэтому добираться до родной хаты по слякотному морозу и обратно – то еще удовольствие.
– Где ж нам денег взять, чтоб помещение арендовать? – вздохнула повариха. Ей, как ключевому звену моего плана, выпадала самая тяжелая, но амбициозная работа – стать шеф-поваром нашего ресторанчика.
– Прямо-таки ресторанчика? – усомнился мой помощник. – Не вяжется это с лавочниками, а зажиточных купцов в Большом Роге раз-два и обчелся.
– Ну, сначала, конечно, небольшое кафе, даже закусочная. А позже может расшириться до чего-то приличного. И помещение искать не надо, мы в нем стоим.
– В дом чужаков пускать? – возмущению не было предела. – Да вы что, ваша светлость! Где это видано, чтобы работать и жить в одном доме?
– Живем мы только на втором этаже. Да и никого дальше этого зала пускать не будем. Это помещение достаточно большое для того, чтобы сюда влезло пять-шесть столов и барная стойка, а больше нам пока и не надо. Кухня у нас тоже вместительная, есть где развернуться. А самое главное – у нас есть репутация лучшей поварихи самого графа, которая заведовала кухней и знает тысячу секретов самых вкусных блюд.
– Скажете тоже, заведовала, – чуть ворчливо смутилась Берта. – Бездельников гоняла да шалопаям спуску не давала.
– Вот и прекрасно, – мой энтузиазм можно было есть ложками. Видя, что скептицизм сменился задумчивостью, я воспряла. – Нам необходимо сделать минимальный ремонт внизу, придумать основную фишку заведения, нафаршировать кухню нужными артефактами, заказать оборудование в обеденную зону, продумать меню, организовать рекламу и юридически оформить нашу маленькую точку.
– А также распределить обязанности, найти фермеров для поставки продуктов, нанять обслуживающий персонал, заказать вывеску, купить новую посуду, дать на лапу мэрии, чтобы разрешили открыть таверну в жилом доме, вытерпеть нападки соседей за «ходют и ходют, шумят и буянят» и в конечном итоге получить разбитые окна и подожженное крыльцо от владельцев единственного в городе ресторана за переманивание клиентов, – меланхолично продолжил Ясень.
Слуги напряглись, услышав про поджог, а я слегка скисла. Посмотрев в испуганные и смурные лица уже близких мне людей, я начала тихонько проговаривать:
– А что ты предлагаешь? Каждый из нас, конечно, сможет устроиться на работу в силу своих возможностей. Берта сможет попробовать податься в этот самый ресторан, если вдруг там появится вакансия, чего, конечно, никто не гарантирует. Феликс сможет стать лакеем в каком-нибудь богатом доме, получая несколько футов в месяц. Якима никто и слушать не станет, дадут отворот еще на подходе, стариков не берут на службу. Анри, может, и повезет – крепкие и молодые парни везде нужны, особенно грузчиками за пару ярков в день. Миру выпускать из дома той же горничной я не дам, сам понимаешь. Меня возьмут помощницей и, может, даже не обидят зарплатой, на хлеб хватит. Мне одной. Гувернанткой или учительницей без доказательств принадлежности к дворянству, пусть и обедневшему, мне не стать. А ты? Ты сам будешь работать разнорабочим и проклинать каждый день за то, что тобой помыкают и твои руки ценнее твоих мозгов.
