захотелось постоять и понаблюдать за теми, кто решится подать заявку сегодня. Самые инициативные проявят себя сразу, у остальных будет ещё пара дней.
Конечно, Джонни уже был в первых рядах, как и предполагалось. И среди чёрных проявил себя тот, кого я тоже ожидал увидеть. Грейсон Доу. Задира, оспаривавший моё лидерство на экзамене. Если кто и заставит Руби попотеть — так это он. Лидерские качества при нём, авторитет и харизма — тоже.
А значит, если его не удастся победить, придётся сманить на свою сторону.
Взяв на заметку всех, кто взял анкеты, проследовал к стойкам, чтобы заявить о себе. Через пару дней начнётся борьба, и нужно быть готовым к любым испытаниям.
Глава 7
«Устав Героя». «Устав Сектора». «Устав Знаний».
— Что это, мать вашу, такое? — выругался я вслух, когда обнаружил на письменном столе три папки с такими названиями. Ещё раз осмотрел свою просторную уютную комнату, пытаясь понять, что без моего присутствия ещё могло измениться. Всё лежало на местах, ничего не тронуто.
Нет, я, конечно, понимал, что это последствия введения более жёстких мер, введённых ради нашей безопасности… Но сразу три папки?
Возмущению не было предела. Даже открывать не хотелось, потому что чувствовал, что мне вряд ли понравится. Не то чтобы я был принципиальным бунтарём, но тут хотелось возмущаться.
Тренировка и дисциплина в прошлой жизни охладили мой пыл, заставляя понять, что иногда правила и некий контроль действительно нужны, и порой — они на самом деле во благо. Но сразу три папки? Вот так с ходу? Да и ради чего? Чтобы прижать к ногтю студентов, которым сейчас уже не грозит опасность? Да и если вспомнить, то опасность исходила не от других студентов, а от персонала и потусторонней хреновины, которая ещё и действовала не столько по своей воле, сколько под воздействием того же неблагонадёжного персонала.
Ай да ректора, ай да сукин сын!
Я стянул галстук, расстегнул верхние пуговицы воротника формы. Одно из самых неприятных чувств, которые можно испытывать — это потеря контроля. И сейчас я чувствовал именно это. Рубашка сразу стала жать и мешать дышать. Это был не приступ паники, это была накатывающая из глубин сознания злость.
Раскрыл «Устав Сектора», уселся за стол и тут же задумался: у всех ли секторов он одинаковый или имеются отличия? Но это мы выясним позже, сейчас хотелось просто ознакомиться по диагонали, какой пирог с говном подсунул нам ректор. Или скорее — с каким именно говном и какого размера этот самый пирог. Не то чтобы я разбирался в сортах, но оценить степень ущерба, нанесённого таким подарком, вполне мог.
Помимо комендантского часа, который обещал ввести ректор, оказалось, что нам прописали распорядок дня, при котором почти всё время учитывалось и распределялось под определённые цели. Тут учитывались и лекции, и время после занятий, которое необходимо было тратить на посещение библиотеки, тренировок или выполнения домашних заданий. Помимо этого, выделили время на «трудовые практики». Что это значило — пока оставалось загадкой. Завтрак, обед и ужин — тоже регламентировали. Если раньше позавтракать можно было в трёхчасовой интервал, если позволяло расписание лекций (посещение которых, напомню, было не обязательным, а желательным), то теперь этот интервал сократили до полутора часов. И кто не успел — тот опоздал.
С одной стороны, принимать пищу в одно и то же время неплохая привычка, с другой — всё это попахивало диктатурой и самодурством. Целый месяц мы прекрасно работали и добивались успехов по части учёбы, развития навыков и установки коммуникаций друг с другом без удавки на шее. И если б такой устав ввели сразу, то это не предотвратило бы то, что произошло с Агатой или другим. Уолтер-Джек Тейлор всё равно бы нападал, а докторша — планировала диверсии. Но у нас при этом были бы связаны руки. И тогда не факт, что заговор так удачно раскрыли, а монстра изгнали.
Посещение других студентов теперь позволялось тоже в определённые часы и не позднее девяти вечера. С девяти нужно было оставаться в комнате, принимать душ, читать, заниматься личными хобби или укладываться спать. Всё что угодно, лишь бы не покидать комнату. Впервые подумалось, что навык Шена — ползать по вентиляции — может прийтись как нельзя кстати.
За дисциплиной будут следить «наставники», как их обозначили в уставе. Они исполнят роль «дежурных смотрящих, старших товарищей, помощников и координаторов, к которым можно обратиться в любой момент».
Как красиво они зашифровали слово «надзиратель», которое метко подобрал Шен, когда впервые услышал об этих наставниках.
Я взъерошил волосы, потёр лоб и глаза. Всё оказалось чуть хуже, чем думал. Но где наша не пропадала? Разрулим. В конце концов, это не армия и не монастырь, это в первую очередь телепроект, а в телепроекте решают рейтинги, зрители и общественный резонанс. А когда будет студсовет…
Я решил приглушить окрыляющее чувство надежды и пролистать дальше. Среди нововведений действительно значились обязательные праздники: «День родителей», «День покровителей», «День Героя» и ещё какие-то календарные важные даты, которые пока мало что мне говорили. Меня больше всего заинтересовал «День покровителя». Родителей у меня уже и в том мире не было, а с «Днём Героя» и так всё было ясно — праздник в честь Первых Героев и нас, второго поколения. А покровители…
Пробежался по тексту. Обычный день спонсора. Не до конца понял, как именно они хотят это реализовать, но пока это больше всего напоминало аукцион, где наивысшая ставка могла выбить личное время наедине с любимым Героем.
Находчивый ректор нашёл как подзаработать: превратил нас в лоты.
Листы завибрировали, и я понял, что злюсь настолько, что утратил контроль. С полок, конечно, ничего не попадало, но пришлось выдохнуть и раскрыть ладони, прижимая их к поверхности стола. Надо учиться контролировать эмоции и пробуждавшиеся силы Печати, которые то работали превосходно, то как будто включались с неимоверной задержкой.
За дверью раздался стук, и я пошёл открывать. На пороге стоял Шен, с любопытством разглядывавшим мою новую комнату.
— Проходи, — пригласил я.
— Видел уже талмуды? — спросил он, заваливаясь на кровать. —
