— Улыбнитесь, излучайте добродушие, — хмыкнул я.
На трех личиках, как по мановению ока, воссияли приветливые улыбки.
— Жека, — громко сказал я и кивнув на парня, добавил, — так его зовут.
— Жека, — повторил он, ткнув в себя, и ответно улыбнулся женщинам.
Девочки назвались своими именами и тоже тыкали в животы. Выглядело забавно.
— Дамы, быстро умываться и ужинать. Ночь на дворе.
Пока они лили воду из бурдюка на руки друг другу, мы с Жекой оделись. Осмотрелся, чисто. Не стал надевать броню, время боевых действий миновало. Когда мы сели на подстилку вокруг разложенной еды, я попросил эльфийку:
— Анниэль, просьба к тебе приглядывать за Жекой. Тебе ведь, наверное, дали задание изучить возможный магический артефакт, — кивнул на парня, — вот и начинай исследование. Подавай еду, успокаивай, если встревожится.
Все приступили к ужину.
— Излагаю наблюдения и соображения. Языка не знает, умен, для некоторых, возможно, красив, — подмигнул дамам, — одежда странная, в нашем мире такой нет. Вероятно дворянин, попал сюда из другого мира. Сановник или ученый. Я слышал о свитках, в которых описаны пришельцы из других миров. Так как у нас безотлагательное дело, то терять время на доставку Жеки в обитель не будем. Забираем с собой. Знания Анниэль понадобятся, лишь когда мы достигнем эльфийского плато и займемся спасением наших детей. А до этого, по дороге к высокогорью, Анниэль, пока свободна, займется обучением Жеки языку.
— Наших детей? Львята — твои дети? — изумленно подняла брови Анниэль и захлопала ресницами.
— Да. Я их усыновил. Заочно.
Уайда пристально глядела на меня.
— Уайда, они также дети Майты, правда Майта?
Майта радостно кивнула. Мои женщины крепко поцеловались. Новички с неодобрительными минами наблюдали за этим. Не понимаю, что их возмутило?
— Анниэль, парень будет ночевать в твоем шатре. Так ты получишь больше времени для исследования феномена. Хм. И потом, у нас всего два шатра.
— Как же так, а если он начнет приставать? — удивленно и обиженно протянула Анниэль.
— Женщина всегда сможет дать понять мужчине, что э… домогательства неуместны. Или уместны, — усмехнулся я.
Мои девочки прыснули. Анниэль тоже улыбнулась. Жека переводил глаза с одной на другую, пытаясь обнаружить причины веселья.
Мы убирали вещи. Анниэль потянула Жеку за руку в сторону незавершенного шатра. Я направился к лошадям посмотреть на пополнение. Три мерина в приличной форме, хорошо не кобылки, их пока предостаточно. Плоская шутка. Спишем на усталость. Поработал с новобранцами насчет положения в походном порядке и недопустимости антильвиных настроений. Угостил яблоками. Пора спать. Осмотрелся. Чисто.
Завтра в дорогу, спасать малышей.
Жека. Новый мир
Нет ничего худшего, чем блуждать в чужих краях.
Гомер
Любить место, где живешь. И себя в нем.
Гур
Умирая, я в последний миг понял, что кто-то врубил питание секции коллайдера, когда я залез в кишки детектора, а блокировку не поставил. Темнота обрушилась на меня.
Однако, все оказалось не так безнадежно.
Я очнулся и с удовольствием осознал, что таки жив и где-то даже здоров. Открыв глаза, обнаружил себя лежащим на траве. В чем дело, вопрос? Неподалеку полулежал незнакомый амбал в странной кожаной одежде и при шлеме. Задумчиво покусывал стебелек, не спуская с меня глаз. Экспериментальная история? Ролевые игры? Я огляделся кругом, вскинулся, батюшки-святы, я на опушке леса.
— Вы не знаете, где я? Как я тут оказался? Вы кто? Что происходит? Где Женева? — зачастил я.
Здоровяк что-то буркнул в ответ. Что за язык?
Тут пришла мысль, что здесь не только Женевы нет, нет и Швейцарии, Европы и вообще Земли. Я в другом мире. Ё-моё. Donner Wetter. What the fuck? Капец моей научной карьере. Не светят мне теперь никакие нобелевские кроны! Почему такая гадость и на мою голову?
— Какого же хрена все это случилось именно со мной? — выразил я печальную мысль.
Громила встал, ну и здоров, ему бы в боях без правил участвовать, килограмм под сто, и подошел ко мне. Протянул баклажку. Я попил, антикварная фляга, деревянная, а вода холодная и вкусная. Он опять что-то произнес и дружелюбно осклабился. Ткнул себя пальцем в грудь и сказал:
— Гур.
Потом опять ткнул:
— Гур.
Свое имя называет, понятно. Перевел палец на меня. Вообще-то я — Евгений и даже Юрьевич, кандидат наук, но в нашей исследовательской группе я был младший и стариканы покровительственно называли меня Жекой. Я и привык.
— Жека, — ответил я.
Гур добродушно улыбнулся. Я понял, что он приглашает меня пройти с ним куда-то. Почему бы не пройти, не на траве же здесь лежать? Мы направились к ближайшей роще и прибыли на живописную поляну, у края которой лежали меч, еще какие-то колюще-режущие инструменты, тюки и мешки, а рядом с этим добром стояла палатка, похожая на монгольскую юрту времен Чингисхана. Из-за деревьев слышалось фырканье лошадей. Средние века. А где войско Гура, с копьями и щитами? Или он робингуд?
Гур подошел к скарбу, освободился от груды железа, разделся по пояс, накинул на шею длинную тряпку типа полотенца и знаками показал, что пошел мыться. Лысый, настоящий скинхед, а мышцы могучие. Пригласил меня с собою. А что, неплохая идея. Начать новую жизнь в чистом виде. Снял куртку и рубашку, взял полотенце. Озерцо, в котором мы стояли и обливались, было мелким, но с холодной водой. Видимо, подземные ключи. Мыло у них жидкое, с приятным легким ароматом. Гур стоял голым и с удивлением поглядывал на мои плавки. Ясно, цивилизация здесь еще не дошла до изобретения нижнего белья. На Земле уже начали забывать про исподнее, «мы его теряем», как говорят в кино, а здесь еще не нашли. Выйдя на берег, я снял плавки и отжал их. Гур недоуменно посмотрел на меня. Да я и сам понял, что сглупил, если отжал, то зачем намочил. Ну ладно, пусть думает, что у нас так принято. Дескать, этикет не позволяет мыться голышом в лесном озере. В любом другом — пожалуйста, а вот в лесном — ни-ни.
Вернувшись на поляну, я оторопел. Три женщины в штанах, тужурках и армейских берцах, правда, почему-то без каблуков, а одна еще в шлеме и при мечах, возились с какой-то грудой ткани, видимо разобранной палаткой. Это что-же, войско Гура? Тут бабская армия, что-ли? Тогда почему Гур не женскага роду? Или он у них, типа, резервист? Женщины подошли и начали пристально разглядывать меня. Что, в сексуальное рабство возьмут? Потом они все заулыбались, а Гур представил меня. Нет, вроде не смотрят как на раба, может я просто им понравился, как интеллигентный человек. Вот, еще и кормить хотят. Две женщины — мускулистые, не культуристки, но все же, особенно та, что повыше, с длинной, ниже талии, гривой белокурых кудрявых волос. Уайда вроде. Когда вторая женщина, что в шлеме, его сняла, я изумился. Голова у нее была лысая, гладкая, как попка младенца. Кардинальная, так сказать, прическа. Минимализм в стадии обострения. Но все равно, тетка симпатичная. Добродушная, но зарубить зарвавшегося хулигана сможет запросто. По всему видно, что сестра Гура.
Третья, пониже, с серебристыми прямыми волосами, стройная. Прелестная. Непередаваемо восхитительная. Как бы точнее выразиться? Неземной красоты. Да. Анниэль. Внимательно смотрела на меня, иногда легко улыбалась, кусочки пищи подкладывала. Флиртовала? Не успел я тут появиться, а местная богиня начала меня охмурять. Если так дальше пойдет, то этот мир мне нравится.
Они о чем-то беседовали между собой. Язык мелодичный. Вдруг две девушки, те, что покрепче, ни с того, ни с сего, приблизили лица друг к другу и жарко поцеловались. Это что такое? Остров Лесбос? Я — традиционалист в этих вопросах. Гур вполне благосклонно смотрел на них. То есть, у Гура сестра — лесбиянка, а ему все пофигу? А кто тогда рожать детей будет? Еще, не приведи господь, и Гур окажется спектральным. Известно, что в цепных реакциях, для их развития, коэффициент размножения должен быть единица или выше. А на острове Лесбос и в примыкающей Голубой лагуне его величина строго равна нулю. Кто же этого не понимает, тот — омбудсмен, поправка, анацефал.
После ужина, судя по времени суток, Анниэль потащила с собою, чтобы помочь поставить палатку, я так понял. Завершив установку, Анниэль знаками показала, чтобы я разделся и укладывался в угол палатки. Накрыла тканью, сама же, не раздеваясь, легла подальше и тоже укрылась. Я несколько возбудился от нахождения в тесном пространстве с такой красавицей, но, конечно, не бросился на нее, не идиот все же. Спать не хотелось, не так уж давно проснулся. Кто-то прошел мимо палатки, внезапно сон мягкой пеленой поглотил меня.
Утром, когда я вылез наружу, в лагере замечались признаки свертывания. Сестра Гура хлопотала у мангала, остальные дамы энергично вязали тюки. Другой палатки уже не было. Гур стоял в центре поляны, закрыв глаза. Эксплуататор женского труда. Открыв глаза, уже направленные в мою сторону (откуда знал, что я здесь стою?), слегка усмехнулся и кинул мне полотенце. Намек понял.
