— Знаешь, не хочется.
Парень понятливо кивнул. Без чалмы он выглядел совсем юным, почти ребенком.
— Обиделся, что мы тебя в прошлый раз бросили, да? Прости, Унтий приказал. К тому же, думали, ты умер.
Ага, конечно, очень правдоподобно.
— Он вообще мужик неплохой, — продолжал оправдываться Виссон, — просто не терпит, когда оскорбляют. А ты его уродом назвал, вот он и велел тебя усыпить.
Верно, назвал, и че? Подумаешь, какая неженка.
Я мрачно покачал головой, всячески демонстрируя дурное настроение.
— Не в этом дело. Просто вспомнил одну важную вещь и расстроился.
Любопытства Виссону было не занимать, на это и был расчет.
— Какую?
— Ну-у... — я сделал вид, что колеблюсь. — В общем, я мог получить за жемчужину гораздо больше.
Он испуганно взглянул на меня, очевидно, заподозрив, что я слышал их разговор у костра. Но я уверенно продолжил:
— Ходят слухи, что ее можно апгрейдить, и тогда она будет стоить намного дороже.
— Правда? — даже в темноте было видно, как загорелись глаза Виссона. — А как?
— Да какая теперь разница? Жемчужину я уже отдал.
Я очень рассчитывал, что парень захочет угодить начальнику, и не ошибся.
— Подожди, подожди. Мы можем ее улучшить прямо сейчас, Унтий проснется, обрадуется и наверняка согласится тебе доплатить.
Если бы не надобность играть роль дурачка, расхохотался бы ему в лицо. Но нет, надо было держаться. Поэтому я задумчиво почесал в затылке и нерешительно переспросил:
— Думаешь?
— Ну конечно!
— Но ведь жемчужина у него.
— Нет, — Виссон бросился к одному из верблюдов, — Унтий ее сюда спрятал. Боялся, что ты попробуешь ночью ее украсть.
— Совсем обалдел, — я постарался вложить в свой голос вселенскую обиду на столь несправедливое обвинение.
Но что-то в моей интонации, видимо, насторожило парня. Он не стал доставать жемчужину, подошел ко мне и с подозрением сказал:
— Ты так и не объяснил, как ее улучшать.
Теперь все на кон. Если он знает об этом свойстве жемчуга, то вмиг меня раскусит. Но я очень надеялся, что разрабы не стали заморачиваться и вкладывать ненужную информацию в голову глупого непися.
— Нет проблем, слушай. Надо опустить ее в вино и с часок подождать.
Его глаза удивленно расширились.
— Так просто?! Это же здорово, мы сможем сделать все прямо сейчас. Подожди минутку.
Красноречие +1. Текущее значение: 12
Он снова ринулся к верблюду, пошарил в одном из тюков и вытащил Синюю жемчужину. Впрочем, сейчас, в темноте, она казалась серой. Зажав ее в кулаке, Виссон принялся отвязывать бурдюк с вином.
— Посуду мы уже упаковали, — пояснил он, — так что придется кидать прямо сюда.
— Хорошо.
Он долго возился и, наконец, подошел ко мне, держа в одной руке за горлышко открытый бурдюк, а в другой — мое сокровище.
— Давай отойдем немного, верблюды не любят запах вина.
Кивнув, я последовал за ним. Мы прошли с полсотни шагов и оказались позади шатра.
— Теперь можно.
Виссон взволнованно вздохнул, его руки дрожали.
— А может, не стоит? — нерешительно спросил я. — Ведь это только слухи. Вдруг на самом деле ее нельзя так апгрейдить?
— Ну хуже-то не будет. Нельзя так нельзя, выловим и положим на место.
Что ж, приятель, ты сделал свой выбор. Теперь не сможешь свалить вину на меня.
— Как бы чего не случилось. Смотри, я тебя предупредил.
— Хорошо, хорошо, — торопливо пробормотал он и поднес руку к горлышку бурдюка.
Я подвинулся поближе, словно желая получше рассмотреть в темноте, что он делает, и толкнул его под локоть. Виссон выронил жемчужину, я тут же нагнулся, пробормотав:
— Прости, случайно.
И с силой наступил на нее, стараясь ступней вдавить поглубже в песок.
— С ума сошел? — зашипел он. — Вдруг потеряется?
— Да вот она, не бойся.
С этими словами я сунул ему в руку сахарный шарик и прижал к горлышку сосуда, чтобы Виссон, не глядя, бросил его в вино. Внутри бурдюка булькнуло.
Хитрость +1. Текущее значение: 13
— Закрывай.
Он старательно заткнул пробку и уставился на меня.
— Что теперь?
— Ждать. Вроде бы должно пройти не меньше часа.
— Ух, как долго. Может, потрясти, тогда будет быстрее?
Я пожал плечами.
— Расскажи пока про удильщика, а?
Сейчас мне было важно отвести Виссона подальше от этого места.
— Хорошо, но тут слишком близко к шатру, перебудим всех. Пошли к верблюдам.
Через пару минут мы устроились возле животных и прислонились спинами к их теплым бокам. Я честно рассказал Виссону про эпопею с Черным удильщиком, слегка ее приукрасив, чтобы затянуть время. Он слушал, не перебивая, а потом восхищенно прошептал:
— Надо же, так просто, а никто до тебя не додумался.
Я засмеялся и встал.
— Ладно, пойду спать.
— Погоди, как спать? А жемчужина? Еще почти полчаса.
Но я был уверен, что сахар давно растворился в вине, поэтому покачал головой.
— Надоело ждать. Оставайся, если хочешь, а я потопал. Глаза слипаются.
И пошел к шатру, злорадно прислушиваясь к разочарованным вздохам за спиной.
Заснуть я, конечно, не смог. Лежал и с волнением ждал, когда обнаружится обман. Это случилось минут через сорок: сначала ветер донес тихий, полный ужаса вскрик, а потом в шатер ввалился Виссон. Он упал рядом со мной на колени и потряс меня за плечо.
— Гермес! Гермес, вставай!
Несмотря на панику, говорил он очень тихо и умудрился никого не разбудить. Реагировать я не спешил, старательно притворяясь спящим.
— Проснись! Ну проснись же!
— Ну, что опять? — не открывая глаз, я повернулся к нему.
— Жемчужина исчезла!
— Ну и ладно. Дай поспать.
— С ума сошел?! Да Унтий меня убьет!
Я, наконец, разлепил веки и сонно посмотрел на Виссона. В его руке плясала слегка пованивающая масляная лампа времен Алладина, губы дрожали, во взгляде сквозило отчаяние.
— Предупреждал я тебя, что способ ненадежный?
— Ага, — всхлипнул он.
— Ну вот и отстань. Сам виноват.
Повернувшись на другой бок, я демонстративно прикрыл ухо ладонью. Парень намек понял и затих. Погружаясь в сон, я слышал, как он входил и выходил. Потом, наконец, улегся, но еще долгое время протяжно и горестно вздыхал.
Глава 7
Проснулся я от диких воплей.
— Идиот! Как ты мог на это повестись?! Или не знаешь, что жемчуг растворяется в вине?
В ответ послышалось тихое блеяние Виссона.
— Да плевать мне, что Гермес сказал! Своей башкой надо думать! Нашел, кого слушать, кретин. Хорошо еще, что он предложил тебе кинуть ее в вино, а не в какое-нибудь редкое зелье, а то оно бы перестало действовать! Ладно, сейчас он у меня попляшет!
Вслед за этим грозным заявлением в шатер ворвался Унтий.
— Вставай! — рявкнул он. — И выматывайся отсюда! Дальше ты не едешь! Будешь подыхать под палящим солнцем долго и мучительно.
Вскочившие с соломенных мешков Серж и Денди в растерянности переводили взгляд с него на меня, пытаясь понять, что произошло. Я же подниматься не торопился, сладко зевнул и засмеялся.
— Не получится. У нас контракт.
— Ты нарушил его! — выпалил Унтий.
Глаза его метали молнии, лицо, искаженное злобой, выглядело жутковато. Он подскочил и сдернул с меня рогожку.
— Убирайся отсюда, сволочь! Сдохни в песках!
Я почувствовал, что тоже начинаю злиться.
— Уже сдох однажды. Ты сам выбрал свою участь, бросив меня посреди пустыни. Так что теперь не жалуйся.
Его рожа налилась кровью, я отчетливо понимал, что он еле сдерживается, чтобы не ударить меня. Серж шагнул к нему и предостерегающе поднял руку.
— Эй, полегче, полегче.
— Отойди, путник! Этот мерзавец уничтожил плату за проезд, так что я имею полное право не везти его дальше.
— Серег, не лезь, — подал голос Денди, и глаза его злорадно блеснули. — Сами разберутся. Такой жулик и правда заслуживает, чтобы его замочили.
