ночь глядя на улицу выгонять, поэтому я должен остаться. Ну, я и остался. А постель у тебя одна!
— Ну да…
— Кстати, у тебя такой отличный хвост! Тёплый, приятный на ощупь, я так хорошо никогда не спал после пьянки!
— Так, всё! Иди отсюда, уже утро!
— Ладно, ладно. — он уже оделся, когда вдруг обернулся. — Я что тебе не сказал. Будь осторожна. Бандиты-то эти — тьфу, мелочь, их скоро другие заменят. А вот маг, которого ты вместе с ними прибила, непростой человек.
— И кто он? — я насторожился.
— Максим Кривицкий, из боярского рода Кривицких. Род средней руки, официально — у них полдесятка Грандмастеров, неофициально — как минимум один Магистр. Они курируют наркотрафик в Китеже, так что смотри, могу прислать кого-то, кто захочет разобраться, почему-то это умерли их распространители с контролёром.
— Вы знаете о том, что эти Кривицкие наркоторговцы, и не можете их пересажать⁈ — я даже немного вспылил.
— Весомых доказательств нет, и производство их на родовых землях, куда без этих самых доказательств не попасть. А снесём там всё без доказательств, так Боярская Дума на дыбы встанет, что царь боярские роды по беспределу уничтожает. Круговая боярская порука, мать её! Бояр могут судить только бояре, а к боярам Кривицкие с наркотиками и не лезут.
— Понятно. Спасибо, я постараюсь быть аккуратной.
— И ещё. Кривицкие были одними из подозреваемых в том деле с твоим детдомом.
— Что⁈ Ты это серьёзно⁈
— Да, я специально бумаги о них поднял. Но опять же доказательства все исчезли, а свидетели умерли.
— Спасибо за информацию. — мои кулаки непроизвольно сжались.
— Не дури. Я не сомневаюсь, что ты сильнее, чем это указано официально, но против целого рода ты — ничто сама по себе! Не дури!
— Иди, иди, я уже взрослая девочка, почти совершенно летняя по законам Сиама!
— Серьёзно⁈
— Ага, мне же давали после рождения условные двенадцать из-за разумности, совершеннолетие в шестнадцать, а мне уже четыре года биологически… Ой, да иди уже, иди! Мне на работу пора, я и так на два часа опаздываю!
— Ух, как я устал! — вернувшись домой к вечеру, Олег с удовольствием стал раздеваться. Уже второй день в одной и той же одежде! Хорошо, хоть от похмелья ещё утром ничего не осталось, свеж весь день.
— Олежек! — Северина поднимала раскиданные им вещи, отряхивала и складывала на столике.
Они жили вдвоём уже полгода, это никак не противоречило обычаям, даже поощрялось. Нужно, чтоб молодые во всём подходили друг другу и умели уживаться вместе, а то даже договорный брак будет трещать по швам. Ходят слухи, что иногда из-за несовпадения темпераментов такие браки даже отменялись.
— Милая, ты у меня чудо! — принц поцеловал свою невесту в щёку.
— Я знаю. — улыбнулась княжна, но внутри удивилась — от жениха пахло чем-то… или кем-то чужим.
— Я в душ и ужинать, наконец-то закрыл дело, которым две недели занимался! Пришлось даже на работе ночевать!
— Ты ж моя пчёлка.
Нахмурившись, Северина смотрела на волос. Чёрный, не особо длинный, что притаился на трусах жениха. И у неё, и у него волосы другого цвета. Но она знала, у кого есть такой волос. И у кого Олег мог бы остаться на ночь.
Северина сжала волос в кулак, а глаза её вспыхнули ледяным светом.
— Ты чего это такая… вялая? — Тамара, прищурившись, посмотрела на меня.
— Да так. — я вяло ковырялся вилкой в салате, пытаясь придать ему более аппетитный вид. Но никак не получалось. — То с работой всё не ладится, теперь и личная жизнь трещит по швам.
— Ого! — все три девушки за столом переглянулись, потом разом посмотрели на меня. — У тебя появилась личная жизнь⁈
— Это не то, что вы подумали! Просто подруга чудила, я её пнула, чтоб расшевелить, а теперь не знаю, правильно ли поступила. Может, было бы лучше, если бы она под присмотром была бы?
— А, пФ, а мы уже успели подумать. — Мира пожала плечами, другие трое тоже скорчили разочарованные гримаски. — Не в обиду кому-либо, но, если у человека нет мозгов, то свои не вложишь! Мой тебе совет — пнула и хорошо!
— Ага. — поддакнула Алёна. — Я как-то свою подругу у себя приютила, когда она с предками рассорилась, она у меня три месяца жила — и что? Увела у меня парня, сучка! Так что ну их, таких подруг!
— А если у меня будут неприятности — меня тоже ну? — я улыбнулся, глядя на девушек.
— Нет, тебе-то мы поможем, конечно! — те сразу стушевались. — Но всё равно подруга подруге рознь. И дружба бывает разной, не зря же есть выражение «против кого дружим» или «злейший друг». Иногда даже непонятно, дружит с тобой человек или просто завидует и паразитирует!
— Ладно-ладно, вы меня успокоили! — улыбнулся, стал жевать салат.
Да уж, девушки тут — змеиный клубок, в котором я невинная овечка! Работа, так с казать, в женском коллективе обязывает. Ладно я немного обособленно от всех опыты свои провожу, но в ординаторских и сестринских тут регулярно чуть ли не дерутся из-за вспыхивающих ссор. А если без драк, то вообще туши свет, бросай гранату, время от времени по больнице прокатываются волны невероятных слухов о той или иной медичке. Правда, им не особо-то верят и внимания не обращают, но потом героиня слухов с кем-то обязательно подерётся. Разок такая принесла некий слабенький артефакт и устроила своей недоброжелательнице суточный понос, аж меня исправить это попросили. Горячие женщины!
— Найдёнова? — к столу подошла девушка-клерк из администрация.
— Я. А что?
— Зайди после обеда к юристу, к Якову Самуиловичу.
— Зачем? — немного растерялся, что от меня понадобиться могло?
— А на тебя жалобу накатали, даже в суд подать хотят! — широко улыбнулась эта канцелярская крыса.
— Что⁈ Кто⁈
— Об этом я ничего не знаю, сходишь к Якову Самуиловичу, он тебе всё расскажет. Удачки! — и свалила.
— Это вообще как⁈ Я тут меньше четырёх месяцев работаю, и то большую часть времени у себя в кабинете с микроскопами и шкафами вожусь! — крикнул я уже в пустоту, оглянулся на девушек.
— Ой, да не парься ты. — Тамара махнула рукой, чуть не снеся стаканчик с кофе. — У нас каждую неделю на кого-то жалобу подают. Не так приняли, не так помощь оказывали, не те препараты давали. А то, что пациент нашими стараниями жив и здоров, всем пофиг!
— Ха! — Мира ухмыльнулась, будто самая опытная тут. — Тут ещё рай! Я после медучилища попала по распределению в хоспис для всяких «безнадёжных». Ну вроде стариков с четвёртой стадией рака, хроников на последнем издыхании и просто дементных старичков. Бывало, привозят, а пациент уже позеленел, из него гной пополам с дерьмом хлещет, давление и сатурация выше нуля
