Сначала вагон медленно и уныло полз по пошедшим волнами рельсам улицы Кутякова, мимо трамвайного депо №1, где на проложенном вдоль забора по улице пути стоял длинный ряд сломанных вагонов. Что-то подобное, помнится, было и в той реальности – только Михаил не мог вспомнить, когда именно. И тогда, вроде, так ставили готовящийся к списанию старый подвижной состав. А потом доехали и до места, где по краю дороги, вместо центра, военные железнодорожники укладывали новые рельсы со шпалами – по железнодорожным нормам, выше уровня земли, с небольшой насыпью из щебенки… Чтобы даже при таянье снегов или в сильные дожди на рельсах не скапливалась вода и не заливало моторы. А потом они выскочили на уже готовый участок рельс – и буквально помчались вперед по ровным, новеньким рельсам, где на перекрестках с автомобильными дорогами были уложены настоящие «переезды»… Правда, на некоторых дорогах висели знаки «Въезд запрещен» с уточняющей табличкой в виде голубой снежинки на белом прямоугольнике – «В зимнее время года». Значит, там под дорогой есть еще не переложенные по новым стандартам коммуникации…
- И не поверишь, что это мой родной город, - с грустной усмешкой взглянув на теплицу на площади Кирова, произнес Николай. – Как же все изменилось…
Впрочем, основные разговоры они отложили до вечера… И пусть батя был на смене на заводе, ему отпуск только через неделю поставили в график, ну да ему потом все успеют рассказать! А пока за ужином Николай принялся рассказывать про свою службу и положение дел в Иране… К их семье, как обычно, присоединилась и Квета, что поначалу несколько удивило Николая. Но тут уж Вика пояснила, что та для них стала фактически уж членом семьи…
- Мы ж там, у границы, еще до договора собрались, - рассказывал Николай. – Что мы вот-вот войдем туда – это уж всем было понятно. Вопрос лишь в одном – миром или с боями? Замполиты тогда собрали нас, прочитали про помощь братскому иранскому народу в строительстве социализма, разруху, что там творится, защиту мирных граждан от религиозных фанатиков и все такое… А потом прямо говорят – Советскому Союзу жрать надо. И нам бы пофиг на этот Иран, вот только сельское хозяйство там примитивное, много оно не даст. А нам надо этак вдвое производство увеличить! Благо, что при похолодании там станет более влажно, многие неиспользуемые земли распахать можно будет. Да и в деревнях если технику с удобрениями привезти да колхозные порядки установить, то продуктивность сильно вырастет.
- Прямо так и сказали? – даже удивился Михаил.
- Ну да. А что стесняться-то? Всем же и так все понятно… Так что, говорят, ждем. Если сейчас подпишут договор – войдем туда более-менее мирно. Ну а потом подъем – и все, говорят! Пора… Ну мы моторы завели – и вперед! Иранскую границу так и проехали – она уже пустой была, никто нас не встречал, но и не мешал проезду…
Ну а дальше уж определяли кого куда – ну а Николай так и остался в своем автобате. Туда везли все то, что требуется для сельского хозяйства и той части промышленности, что требовалось восстановить в ближайшее время. Перегоняли технику… Возили сначала до ближайшей станции, где грузили в вагоны и отправляли дальше. Обратно везли продовольствие и нефтепродукты… И все это – в составе вооруженных конвоев. Ибо нередко бывали и диверсии, и нападения на колонны со стороны нашедших нового врага религиозных фанатиков.
Впрочем, нечто подобное происходило во многих местах… И на юге было в это время ничуть не лучше. Лишь в городах было более-менее спокойно – для городских жителей Советская власть оказалась своего рода защитой от недовольных «развратом» селян и тех, кто недавно пришел из деревень. Из-за чего случаются и диверсии…
- У нас говорят, что нечто подобное на Западной Украине было, - заметил Николай. – Только там этих гребаных камикадзе не было…
- Камикадзе? – даже удивился Михаил.
- Ну да, кто готов самоубиться только чтобы хоть кого-то при этом убить… Есть там и такие… Больше всего наших именно от таких погибло. Но ничего – задавим и этих уродов. Ну а потом, как железку нашу с их соединили, отправили меня в Курдистан, - сказал Николай.
- Куда? – не сразу понял Михаил.
- Ну к курдам… Там же часть территории к Азербайджанской ССР присоединили, часть выделили в Курдскую АССР в составе Ирана…
- Ну да, слышал, - вспомнил новую карту СССР Михаил.
- Вот к ним-то и нас отправили…
- И что там у курдов? – заинтересовался Михаил.
- Ну у них-то к нам хорошо относятся, - усмехнулся Николай. – Нам же пофиг, во что они там верят… Как нам замполит говорил, хоть религия и опиум для народа, но не запрещена ведь… Так что «пусть верят хоть в черта лысого, хоть в Кощея Бессмертного, самое главное – что они с нами». Оружие, правда, у нас просят, чтобы от фанатиков защищаться было чем. Но у нас-то в командовании тоже кто-то из курдов есть, кто уже давно в Советском Союзе живут. Ну вот и предложили у них тоже, как у нас с переселенцами, «мосинки» выдавать и отряды самообороны готовить. Споров много было, конечно, но согласились в итоге. Но сразу предупредили, что если кто поднимет оружие против наших – раздавим!
- Ну это понятно… - согласился Михаил.
А вот что есть и еще одно место, где тоже наши стоят, Николай говорить не стал. Все же оно считалось секретной информацией – хотя, наверняка, уже постепенно расползается по стране. Что за новость? Ну так про то, что и в Ираке свой Курдистан, где давненько уж у курдов фактически своя власть, ими там товарищ Барзани руководит. После краха центрального иракского правительства-то там теперь никто курдам не мешает… Другое дело – что без поставок тех же оружия и боеприпасов, как и много чего еще необходимого для жизни, плохо им будет. Уж больно у них «большая любовь» с соседями… А потому без помощи со стороны СССР хреново им будет. Но пока о том было велено не говорить…
Впрочем, еще о некоторых вещах Николай не стал говорить уже по другим причинам – чтобы родители и родные не волновались… Пусть думают, что он занимается этакой спокойной и достаточно безопасной работой. Ну а что ему уж и самому в одном бою поучаствовать довелось лично, а несколько раз их колонну не разгромили лишь благодаря конвою с тяжелой техникой и работе разведки – ну зачем же про это рассказывать? Увы, не так-то он прост и дружелюбен был этот Иран… Не просто так советское руководство и так вот сравнительно быстро с курдами сговорилось – ведь без местного союзника было бы все еще труднее.
Вот только правильно им замполит тогда сказал… «Советскому Союзу надо жрать». Именно так вот, дословно… А, значит, все это было нужно. А еще что было интересно – как быстро замполитов накрутили на новую политику партии и правительства! Хотя, конечно, они обычно и старались облечь все в максимально идеологически верные фразы и выражения… Советское руководство в очередной раз показало свою способность быстро сориентироваться в обстановке и перестроиться на новый лад – так что выражение еще 30-х про «колеблющихся вместе с линией партии» оказалось как нельзя более актуально и в нынешнее время. В отличие от параллельной реальности, про существование которой Николай не имел ни малейшего понятия, в этом мире коммунистическая идеология не успела скатиться в тупой догматизм и бессмысленные логики – ведь у власти до сих пор стояли идейные наследники товарища Сталина.
Еще немного поговорив о происходящем в стране и мире, поделившись новостями, они стали собираться спать. Даже практически весь вечер промолчавшая, она-то задала буквально пару вопросов, Квета. В конце концов, уже поздно… А завтра с утра кому-то на работу, кому-то просто домашних дел еще хватает. Как-никак завтра пятый день шестидневки… Выходные-то у них так до сих пор и оставались «плавающими», у каждого свой – ну, точнее, свой для каждой семьи, а семей тут собралось аж четыре! Правда, Квета еще была в отпуске по уходу за ребенком и, считаясь еще студенткой, была освобождена от работой – тем более, что в августе ей еще экзамены по русскому и истории сдавать, чтобы продолжить учебу. Ну а Михаилу с Викой еще оставалось три дня от их отпуска…
