– Нет! – возражаем я и Суа одновременно.
Шиун и Ойро переглядываются, будто способны переговариваться мысленно. Теялийский принц уверенно кивает, и Ойро продолжает, обращаясь ко всем:
– Но он не будет делать это в одиночку. С ним буду я.
– О чём ты говоришь, Ойро? – напрягается Даян, как и я, недовольный, что с нами она ничего не обсудила.
– Ни я, ни Шиун не желаем отдавать себя в жертву, а поодиночке именно так с нами и произойдёт. Поэтому мы сделаем всё вместе. Этот план мы продумали.
Даян открывает рот, чтобы возразить, но Ойро моментально перебивает его, заранее отвечая на все возможные вопросы:
– Я понимаю! Нельзя предусмотреть всё заранее! Поэтому рядом с нами будете ты и Рушан. Можем захватить ещё Аниса и Самию. Если что-то пойдёт не так и жизнь Шиуна будет в опасности, то можно будет вновь ударить его по голове.
Теялийский принц, судя по недовольной гримасе, явно не одобряет подобный бесхитростный план, но Ойро наигранно ласково улыбается ему в ответ.
– Как ты и просила, Ойро. Этих достаточно?
Алисия под наши удивлённые взгляды достаёт несколько глиняных кувшинов, они похожи на те, что использовал Клетус, чтобы сохранять мою кровь в нормальном состоянии. Только эти поменьше и с более тонким, аккуратным горлом.
– Да, спасибо, трёх хватит.
Даян и я теряем дар речи, понимая, что даже Алисия знала хоть и немного, но больше, чем мы.
– Мы сделаем это на территории высушенного озера. Там большая местность и нет никого, кто может пострадать. Да и земля ровная. Не знаю, сколько осталось от легиона, но я попробую призвать их всех туда, а Шиун всех подожжёт, – обыденным тоном вводит нас в курс дела сестра.
– Но брат…
– Не переживай, Суа, – вновь встревает Ойро, пытаясь пресечь все беспокойства сразу. – Эти кувшины как раз для него. Он будет пить мою кровь. Так же я буду рядом, чтобы дать больше при необходимости.
Суа не выглядит убеждённой, да и мы тоже. Идея, что сестра будет выкачивать свою кровь – не радует. Однако какой выбор у нас на самом деле есть?
– Я пойду с вами! – вдруг вызывается Эол. – Возможно, вам пригодится свет, если демонов будет слишком много.
Все остальные, кроме Суа, соглашаются с необходимостью хотя бы попробовать. Ойро и Шиун решают приступить через несколько дней. Но теялийская принцесса недовольна решением брата, как и мы недовольны секретом сестры.
За последующие несколько часов мы разрешаем старые невысказанные недовольства, Шиун приглашает всех на свою коронацию в середине весны, а в начале лета состоится коронация у Эола, на которую он также зовёт всех в качестве свидетелей.
Мы ещё не забываем указать друг другу на какие-то глупые законы и привычки, способные стать проблемами в будущем, и подписываем договор между четырьмя странами, который, как мы надеемся, принесёт мир на Континент хотя бы на несколько поколений. Шиун предлагает всем желающим остаться на ночь в его доме. Эгеланны и Квинтилии принимают приглашение, мы же решаем задержаться ещё на пару часов и вернуться домой.
Спустя час, опираясь плечом на дерево, я с улыбкой наблюдаю, как смиренно сестра принимает на себя весь гнев Рушана после того, как Даян сообщил ему план, придуманный ей с Шиуном на пару за нашими спинами. Хотя Шиун тоже попадает под раздачу от своего новоиспечённого брата, когда подходит к ним и неудачно шутит. Я не расслышала, что именно он сказал, но потемневшее лицо Назари не обещает принцу ничего хорошего, а последующие резкие слова разжигают перепалку между ними.
Я ухожу, чтобы найти Дарена и предупредить, что скоро мы отправляемся, и если он не хочет застрять здесь, то ему лучше собираться. Дарен может перемещаться, но его максимальный прыжок был от Паргады до границы Теялы, и на весь путь из Астары до дома ему сил не хватит. Поэтому кахари придётся пойти с нами, если он не желает полдня шагать по пустыне до Паргады так, как растратит весь Дар.
Решаю проверить главный дворец, потому что Суа и Дарен прогуливались именно в ту сторону. Пройдя главный тронный зал, брожу по узким коридорам. На пути я встречаю лишь Хёрин и приветствую вдовствующую королеву, а она интересуется, нормально ли прошла встреча, и отправляется дальше по своим делам. Несколько слуг торопливо семенят за ней.
За следующим поворотом в конце коридора нахожу Эола. Он над чем-то размышляет, продолжая невидящим взглядом рассматривать простое изображение бамбука. Художник использовал только тушь, и угадать, что это бамбук, можно разве что по форме линий на белой бумаге. Было бы правильнее развернуться и уйти, но я, наоборот, подхожу ближе, вставая рядом с Эолом.
– Рад, что твои порезы зажили, – говорит он мне.
– Благодаря сестре. Рада, что и твои раны прошли.
– Благодаря твоей сестре. Хотя большую часть она же и оставила.
Я оглядываю его привычный придворный мундир с белой рубашкой. Чёрный – это цвет принцев в Каидане. А вот красный…
– Ты сменишь цвет мундира?
Эол осматривает свой наряд. Он наклоняет голову, отчего одна светлая прядь волос падает ему на глаза.
– Наверное, хотя красный не мой цвет, – почти равнодушно отвечает он, вновь выпрямляясь.
Теперь он держит голову выше и меньше ведётся на провокации Ойро, пытается сдерживать себя, отвечать аккуратнее и действовать разумнее. Он часто взвешивает каждую свою фразу, а в его глазах появилось больше спокойствия.
– Когда вы отбываете? – спрашивает он, но по-прежнему смотрит на картину.
– Через полчаса.
– Тогда, вероятно, мы увидимся через несколько дней, при встрече с легионом.
– Я не пойду.
Я ничем не смогу помочь Ойро и Шиуну в борьбе с легионом, поэтому вряд ли Даян решит взять меня с ними. Длительное неловкое молчание выдаёт замешательство Эола, он поворачивается в мою сторону.
– Что ж. Тогда в другой раз, – мне хотелось бы услышать сожаление в его тоне, но он звучит слишком ровно.
Молодой человек берёт мою руку и, как принято в Каидане, целует кисть на прощание. Достаточно быстро отпускает, поправляет одежду и идёт по коридору к выходу. Я чувствую нарастающее недовольство его поведением. Все правильно, учтиво и как нужно, но что-то он или я делаем неправильно. Осталось что-то, что…
– Я прошу.
Эол замирает.
Зачем я это сказала?
Меня бросает в жар от сомнения, когда он разворачивается и внимательно, даже хмуро смотрит на меня. Я не повторяю свою фразу, а принц и не просит. Просто медленно возвращается назад и встаёт буквально в полушаге от меня, задумчиво глядя сверху вниз.
– Ты не уточняешь, и я не могу быть уверенным, что понял правильно.
Эол выдерживает короткую паузу, дожидаясь моего ответа, но я молчу. Я не отстраняюсь, когда Эол наклоняется, не дёргаюсь, когда он накрывает мои губы своими, и мои глаза сами собой закрываются от знакомого запаха снега и сандала. Вначале аккуратный поцелуй довольно быстро перерастает во что-то голодное и непримиримое. Я приоткрываю для него губы, а он моментально пользуется приглашением и обхватывает моё лицо ладонями, не давая мне двинуться, пока не заберёт весь воздух. Я отвечаю Эолу с неменьшим напором, забывая о его колющей щетине, а он болезненно покусывает мои губы. Я не обнимаю его, лишь хватаюсь руками за края расстёгнутого мундира и настойчиво тяну к себе. Даже когда воздух заканчивается, принц отстраняется на миллиметры и вновь приникает к моим губам, затягивая в новый поцелуй.
В этих ласках больше злости, чем какой-то симпатии, и губы саднит, когда нам приходится разойтись. Эол хорошо контролирует своё дыхание, только расфокусированный взгляд и расширенные зрачки говорят мне, что он тоже не в порядке. Я отпускаю его одежду, и принц отходит на шаг назад, показывая, что продолжения не будет.
– Айла.
– Эол.
Я полагаю, что теперь он уйдёт, и Эол почти это делает, начиная отворачиваться, но в последний момент останавливается.
– Пожалуйста, впредь не проси меня, пока мы в чужом дворце. Я обещал тебе, что это будет на кровати, и не хочу ещё раз нарушать своё слово. Тебе придётся попросить снова, после моей коронации, – он говорит это со всей деловитой серьёзностью и уходит раньше, чем я успеваю понять, как много угрозы в этом откровенном обещании.
