– Я ушёл, потому что братья не могли решить, доверяют ли они мне как раньше. Я избавил их от выбора.
– Почему ты пошёл на юг? В пустыню?
– Я слышал шёпот в тенях.
– Получается, тебя позвал легион, – задумчиво подытожил собеседник. – Аара сказала, что ты можешь их контролировать.
– Похоже на то, хотя я встретил их впервые. У нас и на севере их нет. Или пока нет. Что это за твари?
– Мы сами не уверены, но обладающие Даром считают, что они тоже тени. Говорят, по ощущениям схожи. Обычные тени не проявляют агрессии, не говорят и приходят, только если их зовут. Однако легион… К слову, не мы дали им название. – Вождь усмехнулся, его удивляла или забавляла эта мысль. – Они сами представились, Илос. Сами дали себе имя. Они лезут из-под земли, не всегда агрессивные, и иногда они даже защищали людей с Даром Тьмы от падальщиков, но при встрече с ними никогда не знаешь, пришли они просто так или чтобы разорвать тебе глотку.
Мы ступили в тень дворца, и я втянул носом запах сухой пустыни. Поднялся ветер, вождь взглядом в небо оценил погоду и нахмурился.
– Несмотря на то что ты Первый, для нас ты всё равно аваре. Скиталец. Незнакомец. Скажу честно, проблем и так хватает, а слепо доверять чужакам у нас нет возможности. Этот дворец, – он махнул рукой в сторону здания, – когда-то был прекрасным местом, наследием нашей культуры. У нас был царь, но те времена закончились из-за религиозных междоусобиц, поделивших нас на пять племён. Только всё устаканилось, как упала Звезда и произошла катастрофа. Я был одним из Совета, включающего в себя вождей всех пяти племён, но в итоге немало наших старейшин погибло, и меня избрали главным. Моя собственная семья была в разы больше, а остались лишь мы с Аарой. Совместное выживание – вот что было самым важным после трагедии. Никого не интересовало правление, когда не было еды. Нам удалось разобраться с пропитанием, но за этим потянулись новые трудности. Нужно было вернуть порядок, контроль над властью, связи, торговлю. Сейчас мой собственный Совет подумывает о возвращении монархии, и, конечно, они рассчитывают, что за это возьмусь я. Дара у меня нет. Но людям нужен кто-то, кто подскажет, что и как им делать дальше. И теперь я боюсь.
Я понимал его тревоги, потому что годами слушал схожие речи от отца.
– Чего?
– Боюсь, что произойдёт с дочерью после моей смерти, если я всё-таки объявлю себя королём. Я не уверен, что наш народ примет женщину на троне. Будь рядом с ней все трое Назари, я мог бы быть спокоен, но остался лишь Дастан.
Я решил не уточнять, что случилось, но стало ясно, что Дастан был не единственным. Есть что-то особенное в этом титуле Назари.
– Восстановление дворца – малая часть наших забот. Мы пытаемся разобраться с нападениями вероотступников и мародёров, которые как шакалы отбирают чужое. Тот же легион редко, но выходит из-под контроля, вода…
– У вас недостаточно воды?
Вождь замер, и я остановился рядом с ним в тени одного из балконов, перед очередным пустым бассейном. Дальше, позади дворца я разглядел ряды деревьев, приметил крупные насыщенно-красные гранаты. Плоды тянули ветки к земле, но никто их не собирал. Вероятно, они ещё не созрели.
– Да. Паргада почти достигла своих пределов. Воды из колодцев и подземных источников пока хватает, но это ненадолго.
Он умолк, досадливо качнув головой.
– Поэтому я хочу предложить тебе дом.
Я вопросительно приподнял бровь, получив столь странное предложение.
– Я имею в виду не здание из камня и дерева, а возможность начать заново. Быть может, обрести новую семью среди моего народа. Я уже не говорю о крыше над головой и еде. Взамен я прошу твоей помощи. Ты один из Первых, и твой Дар сильнее, чем у нас всех вместе взятых. Если ты способен защитить нас от легиона, то этого достаточно. Если же ты решишь помочь и в других проблемах, то я буду благодарен вдвойне.
Я лениво обвёл взглядом окружающий пейзаж. Рассказанное вождём мало что прояснило, лишь породило сотни вопросов в моей голове. О их вере, устройстве власти, странных племенных взаимоотношениях, о Назари и престолонаследии. Об этом народе я не знал буквально ничего.
Я шёл в пустыню не для того, чтобы решать чужие проблемы, не для того, чтобы работать охранником или наёмником, вновь разбираясь с бандитами. Но этот человек показался мне честным и благородным в своих побуждениях, а его предложение было вполне справедливым. Да и, признаться честно, я всё равно не знал, для чего отправился на юг.
Чтобы упереться в океан и развернуться обратно? Чтобы умереть среди песков и теней? Или же чтобы узнать народ, который смог сохранить подобие цивилизации в столь жестоком месте?
Моё размышление затянулось, и вождь окинул меня оценивающим взглядом.
– Ты ведь молод, верно?
– Я младший среди братьев. Мне почти двадцать один.
– Тебе всего двадцать один, Илос, – вернув отеческий тон, поправил вождь. – Впереди ещё множество лет, и действительно ли ты желаешь со всем покончить в этом возрасте? Ты один из Первых, так чего же ты желаешь? Мне дать тебе горы золота или зе́мли, чтобы ты доживал свои годы? Может, лучшего вина, чтобы ты напивался каждый день? Или женщин, способных развлекать тебя каждую ночь в году? Такой праздной жизни ты хочешь, Илос? К этому стремишься? – Каждый его вопрос был снисходительным и ласковым, будто я запутавшийся в своих желаниях ребёнок.
– Ты мне не нравишься, – пробубнил я, поняв, как он манипулировал моими мыслями и амбициями.
Собеседник снова зашёлся в тёплом смехе, а я проверил ближайшие кусты, убедившись, что те сохнут из-за нехватки влаги.
– Подобное я слышу удивительно редко. Я тебе кого-то напоминаю?
– Отца.
– Он плохой человек? – как бы невзначай поинтересовался вождь.
– Один из лучших.
– Понятно. Тебя раздражает правдивость моих слов и тот факт, что ты и сам всё знаешь, но, как малое дитя, закрываешь глаза и канючишь, что ничего этого нет.
– Теперь ты не нравишься мне ещё больше, – проворчал я, прекрасно зная, что это неправда. Вождь за какие-то считаные минуты успел произвести на меня неизгладимое впечатление. – Я не буду ничего обещать, – наконец ответил я на его главный вопрос. – Не стану заверять, что смогу или стану во всём помогать. Мне нужно узнать больше, но я пока останусь… останусь и посмотрю, что смогу сделать.
– Думаю, такой ответ уже неплох. И я буду надеяться, что ты решишь у нас задержаться, Илос – один из Первых. – Он протянул руку, и я пожал её в ответ.
– Для меня вы придумали много имён. Тебя же мне стоит называть вождём?
В ответ он опять рассмеялся, а мои губы сами растянулись в слабой улыбке.
– Пожалуй, не стоит, официальность мне не по душе. Моё имя Яран Кавим Калануа.
К счастью, Яран отвлёкся на проходящих поблизости помощников и не заметил шок, отразившийся на моём лице. Я вспомнил, как покупал с сестрой Кольцо Пустыни на рынке в Астаре. Вспомнил про легенду о Калануа и джинне. Я с трудом поверил в ту байку, посчитав её мифом со странной варварской романтикой. Неопровержимый факт, что Калануа были реальны и живы, лишил меня дара речи. Яран заметил моё замешательство, но неверно трактовал его причину.
– Ты можешь называть меня просто Яран. У нас двойные имена, и они имеют свою древнюю традицию, – объяснил собеседник. – Первое имя даётся при рождении, а второе – после завершения четвёртого года, в качестве инициации и имени для души.
– Почему после четвёртого года?
– Мой народ считает четвёртый год рубежом перехода. А ещё к этому возрасту становится понятен характер, что помогает подобрать подходящее второе имя, ведь каждое из них имеет своё значение. Яран – означает «друг», Кавим – «верный» или, у другого племени, «сообщество». Мои родители решили, что я буду верным другом для всех, кто нуждается в таком. Так что и с тобой мы поладим, Илос.
Наблюдая за ним, я прекрасно понимал, почему люди держались за Ярана и почему желали повесить на него новый титул, даже если он этого не хотел. Вождь создавал впечатление то ли друга, то ли отца. С лёгкостью располагал к себе умом и наблюдательностью, точно так же, как и Райян.
