Её поступка никто бы не понял, и все осудили. Если бы она уже была взрослой женщиной, то это было бы её дело, но она была всё ещё ребёнком, пусть и почти взрослым, за неё отвечали родители, а они, как раз, и были сильно зависимы от мнения общества.
Отец не уехал после дуэли, а остался в академии, чтобы окончательно разобраться с этим вопросом, а потом, разрешив все дела, всё же уехал, но прислал вместо себя Долорес. Накануне переезда факультета морской инквизиции, как раз, к Мерседес и прибыла старшая сестра.
Эффектная брюнетка сразу покорила всю мужскую часть академии, начиная со студиозусов, заканчивая ректором. Но цель, с которой она прибыла сюда, касалась только одного идальго, и была полностью вынужденной.
— Ну, что, Мерси, ты опять влипла, как муха в говно.
Мерседес, не ожидающая таких грубых слов в свой адрес, тут же взъерепенилась.
— Перестань так говорить обо мне, или ты мне больше не сестра!
Долорес усмехнулась.
— Ого, сколько патетики в твоей речи, сестрёнка. А как же уважение к старшим?
— Ты хитрая, Долорес, и расчётливая, а я глупая. Ты меня обманешь и заставишь делать то, что я не хочу.
— Ммм, например?
— Например, будешь рассказывать, что мне не место рядом с бароном, а только с герцогом, графом или маркизом. Но я не нужна этим дворянам. Они не будут меня любить, они будут меня только использовать. А я не хочуууу.
— Ммм, как интересно! Это тебя кто научил? Дай подумать! Да, что тут думать, это Элеонора де Тораль. Умная маркиза, причём, не по годам. А с чего ты взяла, что тебя отдадут замуж за нелюбимого? Я вот ещё до сих пор замуж не вышла!
— Потому, что ты ведьма и тебя боятся.
— Но ведь ты тоже ведьма, Мерседес.
— Но он не боится меня.
— Ну и что же ты не реализовала «Поцелуй ведьмы»?
— Потому что, он тоже любит меня, и тогда бы я его убила.
— Эх, сестрёнка, сестрёнка, всё-то ты знаешь. Давай, возьмём паузу. Либо твой любимый будет достоин тебя, либо ты забудешь о нём, и всем будет от этого легче.
— Ты поможешь мне, Долли?
— Да, я помогу тебе, насколько смогу, но не жди от меня слишком многого. Главное будет не в тебе, а в нём. Может, он тоже забудет о тебе, и всё. Всем хорошо, и все счастливы.
— Нет! — страстно прижимая руку к сердцу, сказала Мерседес, — я чувствую, он огорчён и очень злой на меня, но он не забудет. А если забудет, то я ему живо напомню о себе. И, сквозь слёзы, глаза Мерседес остро блеснули зелёным кинжальным пламенем.
Долорес рассмеялась и потрепала короткие, как у мальчика, волосы Мерседес.
— Вот такой ты мне больше нравишься, Мерседес. Вытри нос и утри слёзы, нас ждут великие дела!
* * *
Знойный Кадис встретил нас шумным гомоном морского порта, руганью матросов, криками чаек и воплями торговцев, недовольных полученной выручкой. Надсадно голосили торговки рыбой, орали оборванные мальчишки, степенно шествовали матроны почтенных семейств, неся купленный на рынке свежий улов.
А я неторопливо шёл по Кадису, впитывая в себя всю атмосферу этого, прекрасного для меня, прибрежного города. Деньги свои я перед отъездом забрал у ростовщика. Теперь на руках у меня было десять тысяч реалов, огромная сумма, по меркам этого времени, для обычного идальго, но, в то же время, явно недостаточная, чтобы приобрести себе собственный корабль или богатое поместье.
Свежий морской воздух выдувал из меня все лишние мысли, оставляя только ощущение радости и свободы. Очень хотелось тратить полученные деньги, направо и налево, но природная осторожность и пережитые приключения не давали мне такой возможности.
Вопрос траты денег вставал очень серьёзно, но приобретать дом в Кадисе, или в другом порту Испании, мне показалось несколько легкомысленной затеей. Здесь была другая атмосфера и много врагов, против которых я был бессилен.
А вот в Новом Свете всё было гораздо проще, да и основная борьба с пиратами происходила, в основном, там. По всей видимости, после окончания академии — навигационной школы, нам предстоит длительный морской поход. Возможно, в качестве практики, нас всех отправят в Новый Свет, или в Индийский океан, где тоже хватало солдат морской удачи. Хотя, всё может ограничиться Средиземным или Эгейским морем.
А пока следовало позаботиться о своем размещении. Нас осталось пятнадцать человек, остальные четверо наших сокурсников либо перевелись на другие факультеты, как Винсенте, либо и вовсе ушли из академии, посчитав для себя обучение в ней неинтересным и бесперспективным.
Пятнадцать человек — хорошая цифра, особенно, для моряков, смотря, правда, с какой стороны на это взглянуть. Тем не менее, нас легко разместили в стенах навигационной школы.
Количество ее учеников насчитывало не меньше ста человек, и мы, вновь прибывшие морские инквизиторы, держались особняком. Первое время к нам присматривались и даже попытались разобраться в драке, но особо неугомонных быстро поставил на место барон Алонсо Перес. Он любил и отлично умел драться голыми руками, отчего его дворянская честь не особо страдала.
Кроме того, в море сословные различия изрядно уменьшались, и убивать навигаторов из простолюдинов никто не собирался. В этом нелегком деле барону иногда помогал и я, в основном, впрочем, задавливая школоту знаниями и опытом. «Два барона», так нас здесь прозвали.
Попав в навигационную школу, мы недолго задержались в её стенах. Давно получив все необходимые для навигации знания, теперь все студенты должны были продемонстрировать эти знания на практике. В то же время, хотелось и развлечений.
— Гарсия, а не пойти ли нам прошвырнуться, в таверну «Морской рак».
— Алонсо, тебе некуда девать свои реалы?
— С чего бы тебе, Эрнандо, волноваться за мои реалы? Я уже давно хочу шлюх и море вина. Просто, море вина! Этот переезд и учёба меня доконали.
— Что-то я не помню, чтобы ты отличался длительным воздержанием и не пробовал вина, это происходило буквально вчера.
— Эээ, — махнул рукой Перес, — ты ещё будешь считать каждый пропущенный мною стаканчик сухого вина. Ты же не моя мать? Это ей всегда было дело до того, сколько я выпью.
— Ладно, Алонсо, это твоё дело, но как же верность Ариадне? Ты же помолвлен с ней!
— Друг, ты о чём говоришь? Даже если я женюсь на ней, это не значит, что я одену на себя обруч целомудрия. Я барон и я моряк. Я буду болтаться в море месяцами, и что, я должен всё это время хранить верность моей жене. Да при любой возможности я залезу под юбку хоть негритянке, хоть индианке. Или ты хочешь строить из себя святошу? Что-то я не заметил, чтобы тебя привечал декан факультета святых псов! Видно, что и у тебя не много принципов. Ты, Гарсия, плут и тёмная лошадка, а ещё я тебя боюсь, такое впечатление, что ты не тот, за кого себя выдаёшь.
— Гм, барон, ты слишком много разговариваешь, это тебе не идёт. Это твоё дело, сколько и с кем пить, а также, с кем спать, и когда. А насчёт инквизиции, мы тоже псы, только морские. И если у псов инквизиции горит в пасти факел, то у нас в пасти будет абордажная сабля, а огонь будет пылать в наших душах.
— Хватит засорять мои мозги умными словами, Эрнандо. Пойдём пить! Пойдём гулять! Пойдём драться! Или ты не пойдёшь со своим другом пить? — недобро прищурив чёрные глаза, сказал Алонсо.
— Пойдём, куда от тебя денешься, а то нажрёшься, полезешь в драку, а тут я, твой друг, спасу тебя, и со всеми договорюсь без всякой драки, — согласился я.
— Опять ты мне сказки рассказываешь, Эрнандо. Да я этих моряков одной правой из таверны выкину, — и Алонсо грозно сжал свой пудовый кулак.
Посмотрев на внушительные кулаки своего товарища, я согласился, что это весомый аргумент в пьяных драках, но не критический. В тавернах могут под горячую руку и навахой ткнуть, да и не один раз.
— Уговорил ты меня, бесхарактерного, Алонсо. Идём!
Похлопав глазами, в недоумении от моих слов и неожиданного для него согласия, Алонсо добродушно хлопнул меня по плечу и пошёл надевать свой любимый потрёпанный костюм, в котором было легко и свободно драться.
