Четверо остальных отскочили к дороге.
Я сильно ударил шевелящегося Журавля ногой в живот и, сжимая кулаки, повернулся к остальным.
— Пошли на хер отсюда! Бегом! И чтобы больше я вас здесь не видел, иначе сядете у меня!
Лишившись вожака, они не задумались ни на секунду.
— Валим! — оглянувшись на дружков, скомандовал белобрысый пацан и первым припустил вдоль улицы.
— А ты куда?
Я ухватил за плечо собравшегося бежать Мельника. Его рубашка затрещала. Дёрнув сильнее, я усадил парня обратно на скамейку.
— Деньги, которые вы отобрали у моего брата! Быстро!
Трясущейся рукой Мельник полез в нагрудный карман и вытащил оттуда смятый рубль.
— Где остальное?
— Мы пива купили.
— Завтра вечером занесёшь, понял? И чтобы больше не трогали его.
Мельник закивал.
— А ты понял, Вова?
Это я спросил у Журавля, который, лёжа, прислушивался к нашему разговору.
— Понял, — просипел Журавель.
Одной рукой он держался за живот, другой ладонью зажимал ухо.
— Если не принесёте — я вас найду. Где вы живёте, я знаю. И всех запомнил.
Я повернулся и пошёл к брату, который стоял возле угла дома.
— Идём домой, Серёга! Жрать охота.
— Что он, маленький, что ли? — ворчал за ужином отец. — Пусть бы сам разбирался. Не стыдно тебе, Андрюха? Здоровый лоб, мужик, а полез драться на пацанов. Мы в своё время сами разбирались.
Я неторопливо черпал ложкой с тарелки жареную картошку с грибами. Доел и отдал тарелку маме, которая молча мыла посуду. Потом посмотрел на отца.
— Батя, у тебя старший брат был?
— Нет, — ответил отец. — Знаешь же, чего спрашивать?
— А у него есть.
Я потрепал Серёгу по вихрастой макушке.
— И я его в обиду не дам.
— А если эти оболтусы своих братьев приведут? — спросила мама.
— Вот тогда и будем решать по-мужски, с братьями — улыбнулся я. — Мам, мне завтра рано вставать. Электричка в шесть утра.
— А зачем в такую рань? — удивился отец. — Поезжай попозже.
— Дел много, — ответил я. — Сначала в институт, потом на работу. И Георгий Петрович просил к нему заехать.
— Тот самый генерал? — спросила мама. — Что ему от тебя нужно?
— Хочет открытие сезона обсудить. И пообедать пригласил.
Я почти не обманул маму. Георгий Петрович, действительно, пригласи меня пообедать, когда узнал, что я еду в Ленинград. Но главное было не в этом.
По моей просьбе он нашёл врача для отца.
Ночью, когда я уже засыпал на диване, неслышно открылась дверь комнаты младших. На пороге стоял Серёжка в майке и синих сатиновых трусах. Он подошёл к моему дивану и прошептал:
— Спасибо, Андрюха!
А с утра за пыльным окном электрички замелькали знакомые, но давно забытые пейзажи. Пролетали столбы, крыши домов, железнодорожные переезды и дороги. То приближаясь, то отдаляясь, бежала зелёная полоска леса.
Неразборчивый голос в вагонном динамике бормотал названия знакомых станций. Пассажиры в вагоне то убывали, то прибывали.
Под Назией мы долго стояли, пропуская встречный пассажирский поезд. Наконец, он пронёсся мимо, пронзительно свистя и обдавая нас тёплым ветром через открытые форточки.
Когда пассажирский прошёл мимо, наш машинист дал гудок. Электричка дрогнула и снова покатилась по направлению к Ленинграду.
Проплыла мимо большая сортировочная станция с сотнями вагонов на десятках путей. Затем платформа с на званием «Фарфоровская», вокруг которой теснились неведомые здания из красного кирпича. И наконец:
— Московский вокзал! Конечная! Просьба к пассажирам освободить вагоны электропоезда!
Я с удовольствием поднялся с жёсткой деревянной скамейки.
Глава 8
Требовательно зазвонил телефон.
— Олег Александрович! К вам студент Синицын!
— Да, пусть войдёт!
Олег Александрович Катаев, декан лесохозяйственного факультета и заведующий кафедрой лесной энтомологии, положил трубку на рычаги и нахмурился. С сожалением посмотрел на окно.
Ему так хорошо думалось.
Олег Александрович любил стоять у высокого окна академии и глядеть на зеленеющий парк и голубое небо над ним. Об этой его привычке знали немногие. Посетителей Олег Александрович встречал, сидя за простым сосновым письменным столом.
Сейчас стол был завален материалами только что закончившейся экспедиции в Калининград. Пользуясь летними каникулами, Олег Александрович разбирал их и готовил к публикации.
Лес и его вредители были основным направлением научной деятельности Олега Александровича. Этой теме он посвятил всю свою жизнь, начиная ещё с Брянска.
А небо...
Небу были отданы три трудных военных года, когда молодой Олег Катаев воевал в дальней стратегической авиации.
После войны он вернулся к любимому делу. Закончил институт и аспирантуру, занялся научной работой. Но иногда любил вот так стоять у окна, даже не вспоминая о прошлом, а только ощущая его.
В дверь постучали.
— Войдите! — отозвался Олег Иванович, опускаясь в кресло.
Раньше он сидел на обычном стуле. Но годы брали своё, спина побаливала. Пришлось установить в кабинете кресло, которое Катаев иногда в шутку называл «барским».
В дверь вошёл молодой человек двадцати трёх-двадцати четырёх лет. Светловолосый, с решительным взглядом. Загорелое лицо говорило о том, что он много времени проводит на свежем воздухе.
— Здравствуйте! — сказал студент и остановился возле двери. — Разрешите?
— Да, входите, — кивнул Олег Александрович. — Что у вас?
— Андрей Синицын, — представился вошедший. — Вот.
Он протянул декану лист бумаги, исписанный крупным почерком.
Олег Александрович пробежал его глазами.
Заявление о переводе с дневного отделения на заочное.
Хм.
В общем-то, обычное дело. До четверти студентов подают такие заявления. Особенно те, что пришли в академию не сразу после школы, а отслужив в армии.
Это уже не школьники, а взрослые люди. Их часто интересует личная жизнь, семья, работа. А учёба отходит на второй план. Но бросать её жалко, вот и пишут заявления о переводе на заочное.
Понятная история. Но Олег Александрович был немного разочарован.
Будучи увлечённым наукой человеком, он любил тех, в ком видел жажду познания. Практика — великое дело! Но кто будет заниматься исследованиями, искать новые методы работы, устанавливать взаимосвязи? Кто будет снабжать практиков надёжной теоретической базой?
В стоящем напротив его стола юноше Олег Александрович видел ещё одну упущенную возможность.
Он с досадой забарабанил пальцами по крышке стола.
— Скажите, Андрей, а в чём причина перевода? Почему вы не хотите продолжать обучение на очном отделении?
Олег Александрович сверился с лежавшими перед ним документами.
— С успеваемостью у вас всё хорошо. «Хвостов» нет. Какие-то перемены в жизни?
— Да, Олег Александрович, — ответил Синицын. — Дело в том, что я устроился на летнюю практику егерем в охотхозяйство. И теперь меня очень просят остаться на постоянную работу.
— Егерем? — удивился Олег Александрович.
Это было не совсем то, чего он ожидал. И всё-таки...
— Скажите, вы понимаете, что работа егеря не требует высшего образования? Безусловно, это работа по вашему профилю, но... Я правильно понимаю, что научная деятельность вас не привлекает?
В глазах студента промелькнула досада.
Понятно. Не по душе нравоучения, но приходится терпеть.
— Вы понимаете, товарищ Синицын, что качество образования на заочном отделении заметно ниже? Что такое две сессии по сравнению с двумя полноценными семестрами? Очень многие знания пройдут мимо вас. Вряд ли вы сможете претендовать на место в аспирантуре после окончания учёбы.
Олег Александрович говорил это и сам понимал, что говорит в пустоту. Студенты, которые мечтают об аспирантуре, не подают заявления о переводе на заочное отделение.
