было. Я, честно говоря, уже боюсь представить, что бы было, используй я все силы. И, пожалуй, больше прорывов делать не стану. Кто знает, что в следующий раз вылезет? Наполню мир хрен знает чем.
Пока жрец отвлекает моего демонам лакомством, потихоньку ухожу. Улица встречает теплым солнцем и ласковым ветром с залива. Все-таки, не смотря на безобидность, низший пованивает характерно.
Стою на берегу, наслаждаясь погодой и видом, и вдруг вспоминаю про кинжал. Пока он в ножнах, он не доставляет мне никаких неприятных ощущений. И я аккуратно начинаю вынимать его, тут же падая на песок от резкой боли.
В глазах темнеет, голова кружится, а боль моментально растекается по всему телу. Пальцы сводит и я еле разгибаю их, убирая руку с оружия. Не такой и сюрприз, но демоны вас задери, как же больно! Теперь я понимаю, почему одержимые шарахаются от моего кинжала. Из чего его дверги вообще сделали?
Валяюсь на берегу несколько минут, приходя в себя. Вода набегает волнами, вымачивая мне ноги. Подниматься мне совершенно не хочется и чуть не принимаю решение остаться тут, валяться на песочке, глядеть в небо и ни о чем не думать.
Но меня ждет недовольный вынесенной дверью распорядитель и не менее счастливые прачки. Я не уверен, что мою одежду вообще можно очистить, проще будет выкинуть. А лучше сжечь.
Отчитывают меня долго, тщательно и со всем уважением к великому роду.
Мирон делает вид, что идет на уступки, не вынося дисциплинарного взыскания. Ну а я делаю вид, что не хочу упрекать в его непосредственной виновности. Надо было меня предупредить.
Начальница над всеми прачками, надувшись и покраснев от расстройства, выдает мне новый комплект одежды и тоже решает закрыть глаза на нарушение. И тут моей вины нет, пусть на нового преподавателя валят штрафы.
В академии вообще оказывается все строго. Я возвращаюсь к себе, наскоро пообедав, и принимаюсь за изучение брошюры.
Любое нарушение устава академии ведет сначала к предупреждению, если это не серьезный проступок. Чем больше предупреждений, тем больше шанс вылететь по решению дисциплинарного совета.
Причем, если устроить драку, то это почти гарантирование отчисление без права восстановления. Для всех участников, вне зависимости от их вины. Это радует, с одной стороны. Не будут провоцировать мордобития. И немного печалит с другой — чувствую, что с таким ограничением мне будет непросто.
Еще и остался без единственного оружия. Практически на всей территории академии, кроме нескольких аудиторий и лабораторий, использование силы запрещено. Во всех зданиях установлены отслеживающие артефакты, не просто срабатывающие на всплеск силы, но и записывающие происходящее. И верещащие, как только засекают нарушение.
Правда, меня смущает формулировка «использование родовой силы». Не хочется испытывать удачу, но возможно, я смогу использовать другие силы. Исключительно для защиты, в случае чего.
Внимательно изучаю и запоминаю план зданий. Бункер для одержимых, кстати, на плане острова не отмечен. Но и не похоже, что им пользовались последние лет пятьдесят. Надо завтра спросить у жреца, что там случилось. Не понравились мне силы, витающие в этом подземелье. Какое-то странное ощущение старой крови от них. Очень-очень старой и в огромном количестве.
Так зачитываюсь, что опаздываю на ужин и приходится довольствоваться булочками с чаем. То ли студентов не так много, как мне казалось, то ли я умудряюсь выходить именно в тот момент, когда все они где-то находятся.
Вылавливаю Мирона и пытаюсь узнать, где все и что меня еще может поджидать. Но распорядитель все еще дуется за дверь и нагло смывается, улизнув из под самого носа.
Зато отлично прогуливаюсь перед сном. Так, что отрубаюсь, едва добравшись до подушки.
В этот раз просыпаюсь среди глухой ночи. За окном непроглядная тьма и стоит гробовая тишина. Будит меня неясное чувство угрозы.
Тихо поднимаюсь и прижимаюсь к двери, вслушиваясь. Сердце сильно колотится, мешая расслышать какой-либо звук.
Но мне не требуются звуки, я слышу запах. Характерный тухловатый аромат мертвечины. И это точно не моя лисобабочка, от нее попахивает, но не так. Я уж нанюхался низших.
Тварь, находящаяся прямо за дверью, злобно взвизгивает и скребет когтями. Хтонь, кто-то еще призвал демона? После увиденного и услышанного днем, я уже не знаю, что возможно, а что нет.
Унимая сердцебиение, слышу удаляющийся цокот когтей. Зараза, а если кто-то выйдет? С запретом на использование силы перед этими созданиями не выстоять.
Значит, придется проверять, что я могу, прямо сейчас. Сажусь на пол и обращаюсь к бурой силе Нергала. Тихо, сигнализация, встроенная в артефакты, не срабатывает.
Удерживая силу наготове, медленно открываю дверь. Починили ее настоящие мастера, ни единого скрипа и лишнего звука. Выглядываю, поворачиваю голову налево, затем направо.
В нескольких метрах впереди темный силуэт. Не такой уж большой, размером с овчарку. Но я знаю, что это неважно. Какого бы размера демоны не были, все, что им нужно — вцепиться в человеческую плоть. Запустить яд, хаос или просто разгрызть.
Тварь замирает, заметив меня. В районе головы загораются красным светом маленькие глазки. Шаг в мою сторону и отчетливый звук удара когтем о мраморный пол. Еще шаг.
И тут она срывается, с противным скрипом, от которого сводит зубы. Алые глаза скачут и приближаются. И я, отпускаю силу Нергала, сжимая в сетях мощное тело и прощупывая.
Что что-то явно не так, я понимаю, лишь с громким хрустом свернув твари шею.
Только когда туша твари падает на пол, я вдруг понимаю, что это не демон. То есть это пахнет, как низший, но ни капли силы хаоса нет. А вот другая сила есть. Я непонимающе застываю, пытаясь сообразить, что я вообще убил.
Где-то хлопает дверь и тут же звучит возмущенный женский голос:
— Ты чего натворил?!
Топот ног, щелчок и в коридоре загорается слабый свет. Ночной режим светильников позволяет разглядеть и лежащее в паре шагов от меня создание, и бегущую в мою сторону девушку.
Монстр однозначно из семейства кошачьих, если бы не размер. Огромный рыжий лохматый котяра с вывернутой шеей. Он бы вполне сошел за живого, но точно не был им.
Девушка, миниатюрная худышка со спутанными короткими светлыми волосами, подбегает к этому «котику» и плюхается на колени с криком «Пуся!».
— Пуся? — в шоке переспрашиваю я, начиная подозревать, что все еще сплю.
— Ну и зачем ты ее убил? — девчушка смотрит на меня одновременно злобно и с искренней обидой. — Она же не опасная совсем!
Ээээ… Я смотрю на то, что она назвала Пусей
